69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой - Хоум Стюарт - Страница 21

Наше коллективное настроение улучшилось, когда мы достигли крепости, расположенной на вершине Тэп о’Ноф. Виды были весьма эффектные, а каменная кладка железного века впечатляющей. Затащив наверх куклу, утяжеленную кирпичами, Алан саркастически заметил, что не захотел бы взять на себя затаскивание на вершину тысяч валунов, составлявших крепость. Камни были выстроены в овале по плоской вершине горы, образуя защитную стену. Как только их клали на место, на них наваливали хворост и поджигали, чтобы создать витрификацию. Обожженные, они сплавлялись вместе, делая крепость неприступной. Мы прошли вдоль каменной стены. Укрепления были гораздо более внушительными, чем те на Мивер Тэп. Печально, правда, что правильные черты Тэп о’Ноф лишают эту гору какого-либо особого шарма.

Я изучила буклет Тропы Каменного Круга, пока мы стояли, захваченные открывшимся видом, и сказала, что мы завершили наш маршрут. Алан засмеялся и заметил, что есть особые тайные места, не включенные в этот проспект, такие как лежащий каменный круг Уайт Хилл. Когда я спросила его, как он узнал об этом, он велел мне проверить доску объявлений на парковочной стоянке у подножия горы. Он взглянул на нее, когда мы начинали подъем, и сразу вычислил эту дополнительную приманку. Кроме того, хихикнул мой партнер, Уайт Хилл упоминается в «69 местах, где надо побывать с мертвой принцессой», так что я, очевидно, не проводила свое исследование достаточно внимательно. Рита, неуклюже возившаяся с книгой Каллана, бросила реплику, что, затащив куклу вверх на Тэп о’Ноф, мы доказали возможность доставки трупа во все места, упомянутые в этом тексте. Она тогда предложила, что, сделав это однажды, нет никакого смысла брать Дадли в любое другое место. В ответ мы с Аланом дружно выпалили, что кукла безусловно отправится с нами для посещения Санхани.

Как только мы присели у крепости, передавая друг другу банку с водой, я спросила Алана насчет книг о кинематографе в его машине. Как я и подозревала, он планировал продать их. Он объяснил, что не видел многих японских секс-фильмов, описанных Джеком Хантером в «Эрос в аду: секс, кровь и безумие в японском кино», но в некоторых других изданиях очень аккуратно описывались фильмы, которые он смотрел в Лондоне еще подростком. Алан обожал читать «Мясо – это убийство: иллюстрированный путеводитель по культуре каннибализма» Микиты Броттмана, так как в детстве был большим поклонником картин «Холокост каннибала» и «Техасская резня бензопилой». Он сокрушался, что в связи с приходом видео закрываются многие кинотеатры. Он часто посещал так называемые блошиные отстойники по всему Лондону, когда был молодым, и сейчас большинство из них исчезло. В высшей степени социальная активность похода в кино была заменена частным пороком видеопросмотра. Эти две вещи имели между собой мало общего. Алан настаивал, что его неспособность утвердить себя как буржуазного субъекта частично обязана влиянию пролетарского постмодернизма в виде фильмов «ужасов», не имевших стержневых фигур.

Хотя Бев Зэлкок использовала определенные элементы феминистской теории для защиты трэш-фильмов а «Сестрах ренегатках: женские банды в кино», Алан предпочитал бесстыдное «интеллектуальное» исследование «низкопробной» культуры Кэрол Дж. Кловер в «Мужчинах, женщинах и бензопилах: жанры в современных фильмах «ужасов». Для Алана все, что было противоречивым в подходе Кловер, представляло собой ее наиболее продуктивный критический вклад. Он особенно ценил расширенный комментарий недостатков, присущих «мужскому взгляду», несмотря на тот факт, что ее доводы были по-прежнему безнадежно опутаны сетью совершенно дискредитировавших себя рассуждений из фрейдистской психологии. Вера некоторых людей в подсознательное была полностью за пределами понимания Алана. Что касается его мнения, то суеверия такого рода весьма слабо отличались от традиционной религии.

Алан, казалось, впал в транс, описывая в чрезмерных подробностях кинотеатры, в которых он впервые видел различные трэш-фильмы, так что Рита и я обвили друг друга руками и приступили к любовным играм. Пока мы обнимались, я весьма возбудилась, и после того как Рита сунула палец в мою дырку, я осознала, что она вся исходит соками. Чтобы довести Риту до кондиции, я. сняла с себя одежду и выставила на ее обозрение мою задницу, надеясь, что она может покусать и поцеловать ее. Моя подруга сказала мне возбужденно, что у меня просто потрясающая задница, с этими выпирающими огромными толстыми щечками и очаровательной, вызывающе выглядящей пиздой, призывно зияющей в углублении между бедрами. Рита открыла своими пальцами мои губы, чтобы посмотреть на насыщенный кармин внутренних складок, блистающих росой любви. Затем, сбросив с себя одежду в попытке привлечь внимание Алана, она согнулась передо мной и погрузила свое лицо между моими широко расставленными бедрами, поцеловав мою пизду с такой страстью, что я издала громкий стон удовольствия. Этого шума было достаточно, чтобы вырвать Алана из его грез, и пока Рита вылизывала меня всю, наш партнер опустил штаны и приступил к обработке ее дырки своим пульсирующим мужским достоинством. После всех хрюканий, мычаний и криков наслаждения, составивших добрых двадцать минут безостановочной ебли, мы кончили все вместе, взорвав наши эго в одновременном оргазме.

После этой оргии похоти мы посидели некоторое время, пристально рассматривая игру солнечного света на земле, раскинувшейся под нами. Мы спускались с Тэп о’Ноф, болтая взахлеб, только уже не о фильмах, а о пластинках и книгах. Я не помню всего сказанного, но в какой-то момент Алан начал рассыпаться в похвалах «Откровениям опасного разума: неавторизованной автобиографии» Чака Барриса. Как сказал Алан, эта книга о знаменитости имеет ряд примечательных отличий от других работ такого рода. Утомительная детализация карьеры Барриса, стартовавшей на самом дне и увенчавшейся славой The Gong Show, была, разумеется, перебором, которого вряд ли ожидали в подобном изложении. Однако, вместо того чтобы стимулировать пассивность среди своих читателей, Баррис построил книгу диалектически и в этой манере поощрил критическое отношение к шоубизовским сплетням. Поступая так, автор вел повествование о своей публичной карьере наряду с контрповествованием о своей «секретной» работе на ЦРУ в качестве убийцы. Баррис, не собираясь предлагать «правду для избранных», хотел, чтобы люди задались вопросом о правдивости всего того, что он отстаивал. Согласно Алану, сходный прием был использован с гораздо большим эффектом в «Дурной мудрости» Билла Драммонда и Марка Мэннинга, где каждый из писателей предлагал противоречащий другому отчет об одном и том же событии.

Эта дискуссия все еще звенела у меня в ушах, когда мы поехали назад через Кеннетмонт и Инсч к Беннахи. Я хотела пойти к Уайт Хилл, но Алан настоял на том, что есть другое место, требующее посещения первым. Рите, казалось, было наплевать, куда мы отправимся, она знала о камнях даже меньше меня и была счастлива просто прокатиться. Нашей первой остановкой стал Друидстоун. Алан оставил «фиесту» прямо на обочине дороги, утяжелил Дадли несколькими кирпичами и тронулся через поле. Там стояли два парня с собакой, ружьями и грузовичком-пикапом. Они грузили только что застреленную ими дичь, и Алан вступил с ними в беседу. Они не были спортсменами, они были местными и намеревались съесть птиц, которых убили. Когда Алан сказал, что мы направляемся к Друидстоуну, они понимающе кивнули и дали подробные указания, как его найти.

Друидстоун – часть остатков круга бронзового века. Нам пришлось тащиться с трудом через поле побитой ветром пшеницы, прежде чем мы нашли его у подножия склона рядом с какими-то брошенными строениями. Нависавшая над нами Беннахи выглядела великолепно. Я знаю, что в связи с «нависать» напрашивается «величественно», а не «великолепно», но я намеренно смешиваю метафоры, чтобы выразить противоречивые эмоции, которые вызывала в воображении гора. Алан скинул Дадли у камня на краю разрушенного круга, и, когда Рита начала убаюкивать куклу в своих руках, я почувствовала ревность. Как только Алан сделал четыре фотографии моей подруги, ласкающей манекен, я настояла, чтобы он снял Дадли с его рукой под моей юбкой. По возвращении к машине следующим номером нашей программы оказался Котемуир Вуд. Этот каменный круг не был виден с дороги, но мужчины, которых мы встретили рядом с Друидстоуном, сказали, что тропа, ведущая к мегалитам, перегорожена деревянными кольями и что с противоположной стороны есть аллея, усаженная деревьями. Я заметила камень из круга, мелькнувший за деревьями, когда мы легким, неторопливым шагом двигались мимо них. Отличная возможность незаметно подойти к кругу. Сначала мы заметили проблеск в отдалении и стали подбираться все ближе, чтобы увидеть круг во всех подробностях. Котемуир Вуд, расположенный в окрестностях замка Форбс, похоже, первоначально состоял из одиннадцати стоящих вертикально камней, в основном около семи футов в высоту, образующих круг диаметром двадцать пять ярдов. Два боковых камня имели девять с половиной футов в высоту и находились в пятнадцати футах друг от друга, а промежуток между ними на западной стороне круга был занят массивным лежащим камнем свыше пяти футов в диаметре и тринадцати с половиной в длину. Несколько отдельных камней валялись в середине круга, а недалеко от центра – плита в четыре или пять футов в длину и в ширину закрывала небольшую впадину, открытую с южной стороны. Лежащий камень с двумя боковыми плюс два вертикальных сохранили правильное расположение. Три других оставшихся камня стояли накренившись – таково было разрушительное воздействие времени. У Котемуир Вуд я сняла с себя юбку и спустила трусики, позволив Алану сделать фотографию Дадли в моих объятиях.