Убийцы и маньяки - Трус Николай Валентинович - Страница 86

Мрачная сага о "болотных убийцах" могла бы на этом закончиться, но так и осталось нераскрытым исчезновение еще двух маленьких жительниц Манчестера — Полины Рид и Кейт Беннет. Полицейские, которые расследовали это дело, нутром чувствовали, что два монстра, уже сидящие в тюремных камерах, имеют отношение и к этому преступлению. Но не было ни фотографий, ни магнитофонных записей, никаких веских улик, подтверждающих эту версию.

С годами дело, когда-то взбудоражившее всю Англию, почти забылось. Майра попыталась совершить побег из тюрьмы, но потерпела неудачу. Тогда нераскаявшаяся преступница затеяла переписку с реформатором тюремной системы лордом Лонгфордом, который поверил, что Майра Хиндли исправилась и1 заслуживает прощения.

А Брейди тем временем все больше погружался в омут страшного безумия, пока в ноябре 1985 г. не был наконец переведен в усиленно охраняемую психиатрическую больницу.

Когда Брейди услышал о попытках его сообщницы выйти на свободу, он нарушил молчание. Он сообщил, что Майра может пролить свет на тайну исчезновения Рид и Беннет. 15 декабря 1986 г. Майра Хиндли была возвращена в камеру тюрьмы "Садлворт Мур". Ее вновь повезли на места преступлений.

Двадцать лет прошло со времени тех ужасных событий, и память убийцы, возможно, померкла из-за гнусности содеянного. Майра не смогла точно указать места захоронения еще одной жертвы. Но полиция продолжала поиск, и в июне следующего года останки Полины Рид были найдены.

Признание Майры в убийстве Рид и Беннет уничтожило всякую надежду на то, что она когда-либо будет освобождена. Преступнице оставалось только ждать смерти в тюремной камере.

Маловероятно, что какой-либо высокопоставленный чиновник, не говоря уже о главе государства, пожелал бы приобрести сомнительную славу человека, который санкционировал прощение убийцы.

Тем временем ее бывший сообщник продолжал деградировать. Объявленный психически больным, Брейди отправил на радиостанцию «Би-би-си» письмо, в котором сообщалось о нескольких до сих пор не раскрытых убийствах. Преступник, в частности, назвал мужчину, убитого в Манчестере, женщину, утопленную в канале, и двух человек, застреленных в Шотландия? Полиция начала расследование этих преступлений, но пока не найдены доказательства причастности к ним Брейди и Хиндли.

Жертвами злодеяний этой парочки оказались и родители убитых детей. Миссис Энн Уэст, мать Лесли, до сих пор решительно настаивает на том, чтобы Хиндли навсегда осталась за решеткой. В 25-ю годовщину смерти дочери она написала британскому министру внутренних дел: "Хотя с тех пор, как эти исчадия ада были посажены в тюрьму, выросло новое поколение, время не развеяло ужаса их преступлений. Я умоляю вас оставаться глухим к призывам тех, кто готов освободить убийц, руководствуясь состраданием. Эти монстры, которые убивали ради извращенного удовольствия и были безжалостны, не могут находиться среди людей".

Увидев в доме двоих незнакомых людей, один из которых представился следователем прокуратуры, а другой — медэкспертом, Лидия Рысакова почувствовала, как моментально одервенели ноги, а в голове зашумело, словно она натощак опрокинула стакан водки. Женщина сразу поняла, зачем появились в их доме эти люди…

…Родители Рысаковой были очень рады, когда дочь поступила в один из могилевских институтов. Правда, отправляя ее на учебу в дальний город (живут они в другой области), наказывали:

— Смотри, Лидочка, будь поосторожней с парнями. Им одно на уме: выпить да переспать с женщиной.

— Не волнуйся, папочка, со мной будет все в порядке!

Стоило, однако, малолетнему чаду оказаться без родительской опеки, как все обещания были забыты. Какая там учеба, когда рядом столько развлечений. Короче говоря, отчислили Лидочку из института за "неуды".

— Ничего, поступлю в школу бухгалтеров, — успокаивала дочь опечаленных отца и мать.

В школе у Лидии учебные дела шли нормально. Но, помимо этого, ей, молодой, здоровой, хотелось быть еще и чьей-то возлюбленной, слышать от молодого мужчины ласковые, нежные слова. И он появился. Красивый, статный. Как и следовало ожидать, были встречи под луной, и объяснения в любви, и поцелуи…

— Что-то ты, дочурка, полненькой стала… Никак ребеночка ждешь? — как-то осторожно поинтересовалась мать у Лиды, когда она в преддверии весны приехала домой заметно потолстевшей и чем-то озабоченной.

И отец заметил: никак дочь в положении.

— Да что вы, есть больше стала, вот и поправилась, — обманула их Лидочка. Занятия в школе закончились. Рыса-ковы ждали возвращения дочери с дипломом бухгалтера. Но шли дни, а Лидочка не появлялась на пороге отчего дома. Может, рассуждали родители, работу себе подыскивает. Но, как потом узнают, дочери в это время было не до работы.

В мае Лидочке пришло время рожать. Когда уже стало совсем невмоготу, решила пойти в поликлинику, но родовые схватки начались еще по дороге. Незнакомые люди вызвали "скорую помощь", которая доставила ее в одно из родильных отделений города.

— Девочка, смотри, какая она у тебя красивая, — сказал ей врач, принимавший роды.

Но Лиду его слова не обрадовали. Ей хотелось выть от горя. Свидание с рожденной дочкой пугало, потому что появление на свет живой малютки было нежеланным. Первая мысль — отказаться от дочери. Но чтобы документально оформить эту процедуру, нужен был паспорт. Его у Рысаковой в больнице не оказалось.

— Да не торопись ты, потом ведь каяться еще будешь, — советовали молодой маме врачи и медсестры. — Хочешь, сами переговорим с твоими родителями?

Но Лида ничего и никого не хотела слушать. Ее выписывающихся соседок по палате встречали мужья, родные и близкие с букетами цветов и улыбками на лицах. Лидочка вышла из родильного дома одна с маленьким, завернутым в пеленки посапывающим и почмокивающим розовым комочком. За воротами молодая мама впала в полное отчаяние.

Куда податься с младенцем? Поехать к родителям? Мать, может быть, и войдет в ее положение и даже, как женщина, простит. А отец? Как ей, Лидии, после случившегося смотреть в глаза родителям, соседям, знакомым?

Общежитие тоже исключено! Там многие знают ее как пуританку, и вдруг такой сюрприз… К тетушке! К тетушке, которая живет одна-одинешенька и которая, уверена была Лидия, примет ее с малюткой-дочкой с распростертыми объятиями. Но, подумав, она отмела и этот вариант. Ведь в вагоне может оказаться кто-то из знакомых. Нет, она не хочет этого.

Как во сне Лидочка дошла до автобусной остановки. Но приходил один автобус, другой, а она, как будто кого поджидая, продолжала сидеть на скамейке. Из головы не выходил один и тот же вопрос: что ей делать с дочкой?

Появилась было мысль оставить малютку прямо на автобусной остановке, но, как назло, было много пассажиров. Подбросить в какой-нибудь подъезд дома? Но опять-таки кто-то может увидеть.

Долго бродила Рысакова в районе больницы, не решаясь ни сесть в автобус, ни оставить ребенка. Забрела в лесок, что недалеко от роддомами наткнулась на выворотень, под пнем которого была неглубокая, с песчаным дном ямка. "Самое подходящее место", — подумала Лидия и распеленала дочь. Розовенький крошечный комочек заплакал, словно предчувствовал конец. Рысакова сунула в аленький ротик девочки грудь. Жадно почмокав губками, малютка опять уснула.

Лидочка сняла с руки малышки бирку, на которой была указана ее фамилия, и завернула голое тельце в попавшийся на глаза кусок валявшейся тряпки. Осторожно положила его в яму и присыпала песком, а сверху наложила сухих прошлогодних листьев. Не оглядываясь, вышла из леса и заспешила, чтобы никто не заметил, к знакомой автобусной остановке…

("Частный детектив", 1995, N 21)