Талантливый мистер Рипли - Хайсмит Патриция - Страница 35

• Предыдущая
• 35/65
• Следующая

Только бы Фаусто не выпытал в справочном бюро еще и его адреса и не вздумал явиться сюда до четырех часов. Только бы Фаусто не ввалился в квартиру, когда здесь будет полиция.

Том задвинул два чемодана под кровать, третий поставил в степной шкаф и закрыл дверь. Он не хотел наталкивать полицию на мысль, что он собирается вот-вот уехать. Но из-за чего он так волнуется? Вряд ли они напали на след. Возможно, кто-нибудь из приятелей Фредди знал, что тот собирается разыскать его вчера, вот и все. Том взял кисть и смочил ее в плошке со скипидаром. Пусть полицейские видят, что он не так уж и расстроен известием о гибели Фредди. Он даже в силах немного поработать в ожидании допроса, хотя одет был для выхода на улицу. Он же сказал им, что собирается уходить. Да, он приятель Фредди, по не слишком близкий.

Синьора Буффи впустила полицейских в половине одиннадцатого. Том смотрел вниз с лестничной площадки. Они не остановились расспросить синьору Буффи. Том вернулся в квартиру. В комнате стоял острый запах скипидара.

Их было двое: постарше, в форме офицера, и помоложе, в форме рядового полицейского. Тот, что постарше, вежливо поздоровался и попросил Тома предъявить паспорт. Том предъявил, и офицер перевел острый взгляд с его лица на фотокарточку Дикки. Никто доселе не рассматривал ее так пристально, и Том собрал волю в кулак, готовясь встретить опасность. Но ничего не произошло. Полицейский вернул паспорт с легким поклоном и улыбкой. Это был низенький человек средних лет, похожий на тысячи других итальянцев средних лет, с густыми с проседью бровями и коротенькими густыми черными с проседью усами. Он не выглядел ни особенно сообразительным, ни безнадежно тупым.

– Как его убили? – спросил Том.

– Ударили по голове и по затылку тяжелым предметом, – ответил полицейский, – и ограбили. Мы полагаем, что он был пьян, когда уходил от вас вчера?

– Да… немного. Мы с ним выпили. Мы пили мартини и перно.

Полицейский записал это в блокнот, записал и время, которое, по словам Тома, провел у него Фредди – примерно с полудня и приблизительно до шести.

Полицейский помоложе с красивым бесстрастным лицом прогуливался по квартире, заложив руки за спину. С рассеянным видом наклонился к мольберту, как будто был в музее и один.

– Вы знаете, куда он собирался пойти от вас?

– Нет, не знаю.

– Но вы сочли, что он в состоянии вести машину?

– Да, конечно. Он был пьян, но вполне мог вести машину. Иначе я поехал бы с ним.

Офицер задал еще один вопрос, и Том притворился, что не совсем понял. Полицейский задал вопрос вторично, выбирая другие слова, и, улыбаясь, переглянулся со своим подопечным. Том переводил глаза с одного на другого, немного обиженно. Полицейский хотел знать, каковы были отношения между ним и Фредди.

– Он был мой приятель, – сказал Том. – Не слишком близкий. Я не видел его и не получал от него весточки месяца два. Я ужасно расстроился, когда сегодня утром услышал об этом несчастье. – Том придал своему лицу озабоченное выражение, которое должно было возместить бедность его словаря. Кажется, он добился своей цели. Допрос был очень поверхностным, а полицейские, похоже, собирались уйти через две-три минуты.

– В котором часу его убили? – спросил Том.

Полицейский все еще писал. Он поднял свои кустистые брови.

– Очевидно, сразу же после того, как этот синьор ушел от вас, потому что, по мнению врачей, смерть наступила по меньшей мере двенадцать часов назад, а может быть, и раньше.

– В котором часу его нашли?

– Сегодня на рассвете. Его нашли рабочие, которые шли по дороге.

– Dio mio! [26] – пробормотал Том.

– Он не говорил, что собирается совершить прогулку по Аппиевой дороге?

– Нет, – сказал Том.

– Что вы делали вчера после того, как ушел синьор Майлезе?

– Я оставался здесь, – сказал Том и широко повел руками, как сделал бы Дикки, – а потом немного поспал. А попозже, в восемь или в половине девятого, вышел прогуляться.

Сосед по дому, чьей фамилии Том не знал, встретился ему вчера примерно без четверти девять, когда он возвращался домой, и они сказали друг другу «добрый вечер».

– Вы гуляли один?

– Да.

– А синьор Майлезе уехал отсюда один? Вы не знаете, он не собирался с кем-нибудь встречаться?

– Не знаю. Он ничего такого не говорил. Интересно, были ли у Фредди приятели, с кем он вместе жил в гостинице или где там он остановился? Том надеялся, что полиция не устроит очную ставку с кем-нибудь из приятелей Фредди, кто мог быть знаком и с Дикки. Теперь его имя – Ричард Гринлиф – попадет в итальянские газеты, и адрес тоже. Придется переезжать. Хлопот не оберешься. Он выругался себе под нос. Полицейский воззрился на него, по пусть думает, что это он клянет злую судьбу, постигшую Фредди.

– Ну хорошо, – сказал полицейский, улыбаясь, и закрыл блокнот.

– Вы думаете, что это сделали… – Том попытался подыскать итальянский эквивалент слову «хулиган», – жестокие, грубые парни, не так ли? Вы уже напали на след?

– Сейчас мы ищем отпечатки пальцев на машине. Очевидно, убийца остановил машину на дороге и попросил подвезти его. Машину мы нашли сегодня поблизости от площади Испании. К вечеру мы обязательно что-нибудь обнаружим. Спасибо вам, синьор Гринлиф.

– Di niente! [27] Если я и в дальнейшем смогу чем-нибудь помочь…

Уже в дверях полицейский обернулся:

– Вы будете на месте ближайшие несколько дней, на случай если у нас появятся еще вопросы?

Том помялся:

– Вообще-то я собирался завтра поехать на Мальорку.

– Но у нас могут возникнуть вопросы в связи с выяснением личности подозреваемых, – объяснил полицейский. – Вы, вероятно, сумеете рассказать, каковы были отношения того или иного лица с покойным. – Он отчаянно жестикулировал.

– Это понятно. Но я не так уж хорошо знал синьора Майлза. Я думаю, у него есть в городе более близкие приятели.

– Кто? – Полицейский снова закрыл дверь и вытащил блокнот.

– Не знаю. Я сказал только, что у него наверняка были приятели, которые знали его лучше, чем я.

– Простите, по мы все же настаиваем, чтобы вы были на месте ближайшие несколько дней, – повторил полицейский невозмутимо, как будто и речи не могло быть о том, чтобы Том стал спорить, хоть он и американец. – Как только в этом отпадет необходимость, мы вас известим. Прости – Я те, если это нарушает ваши планы. Возможно, вы еще успеете все отменить. Всего доброго, синьор Гринлиф!

– Всего доброго!

Дверь за полицейскими закрылась, и Том остался один. Надо переехать в гостиницу, подумал он, сообщив в полицию, куда именно. Он не хотел, чтобы приятели Фредди и Дикки, узнав из газет его адрес, стали наносить ему визиты. Том попытался оцепить свое поведение с точки зрения полицейских. Его ответы не вызвали у них сомнения. Он не стал разыгрывать ужас по поводу гибели Фредди, но это согласовывалось с тем, что он и не был особенно близким приятелем убитого. Нет, все сошло совсем неплохо, если не считать того, что он должен быть под рукой у полиции.

Зазвонил телефон. Том не снял трубки, подумав, что это Фаусто звонит с вокзала. Было пять минут двенадцатого, поезд на Неаполь уже ушел. Когда звонки прекратились, Том снял трубку и позвонил в «Англию». Он заказал номер и сказал, что будет через полчаса. Потом позвонил в полицейский участок, он запомнил его помер – восемьдесят три – и, проведя в бесплодных переговорах десять минут, потому что никто не знал, кто такой Ричард Гринлиф, сумел наконец передать сообщение, что, если синьор Ричард Гринлиф понадобится полиции, его можно найти в albergo [28] «Англия».

Не прошло и часу, как он перебрался в «Англию». Ему больно было смотреть на три чемодана – два принадлежавших Дикки и один собственный: для того ли он паковал их! И вот как все обернулось…

• Предыдущая
• 35/65
• Следующая