Талантливый мистер Рипли - Хайсмит Патриция - Страница 26

• Предыдущая
• 26/65
• Следующая

В полночь Том все еще был на ногах. Чемоданы Дикки были уже уложены, и теперь Том пытался оценить, сколько стоит мебель и другие домашние принадлежности, решал, что из вещей он откажет Мардж и как сбыть с рук остальное. Пусть Мардж берет себе чертов холодильник. Ей это наверняка будет приятно. Массивный, покрытый резьбой сундук, где Дикки держал постельное белье, вероятно, стоит несколько сот долларов. Дикки говорил, что он шестнадцатого века. Высокое Возрождение. Надо будет поговорить с синьором Пуччи, администратором гостиницы «Мирамаре», и попросить его помочь продать дом и обстановку. И яхту тоже. Дикки говорил, что синьор Пуччи оказывает посреднические услуги.

Том хочет сразу же забрать все пожитки Дикки в Рим, а чтобы Мардж не удивлялась, увидев, что он забирает такую кучу вещей на столь, по его словам, короткий срок, он разыграет, будто уже после их разговора узнал о решении Дикки вообще переселиться в Рим.

В соответствии с этим он на следующий день часа в три зашел на почту, получил письмо для Дикки от приятеля из Нью-Йорка и, хотя на имя Тома никакой почты не было, на обратном пути «читал» воображаемое письмо от Дикки. Воображение подсказывало ему точные слова, которые он в случае необходимости сможет процитировать Мардж. Он даже заставил себя почувствовать легкое удивление, как если бы и впрямь только что узнал о неожиданном решении Дикки.

Придя домой, начал укладывать лучшие картины и рисунки Дикки в большую картонную коробку, которую по дороге с почты взял в бакалейной лавке у Альдо. Работал спокойно и методично, с минуты на минуту ожидая прихода Мардж, но она появилась только в пятом часу.

– Ты еще не уехал? – спросила она, войдя в комнату Дикки.

– Нет. Я сегодня получил письмо от Дикки. Он решил переселиться в Рим. – Том разогнул спину и легкой улыбкой дал понять, что это и для него было полной неожиданностью. – Просил меня привезти все его вещи, сколько смогу дотащить.

– Переселиться в Рим? На какой срок?

– Не знаю. Уж во всяком случае, до весны. – Том снова стал упаковывать холсты.

– Он не приедет всю зиму? – Это был чуть ли не вопль отчаяния.

– Нет, не приедет. Пишет, что, может быть, даже продаст дом. Пишет, что еще не решил.

– Вот те на! Что же такое случилось?

Том пожал плечами:

– Ясно одно: собирается провести зиму в Риме. Пишет, что сообщит и тебе. Я думал, ты тоже сегодня получила письмо.

– Нет, не получила.

Оба помолчали. Том продолжал паковать холсты. Только сейчас он вспомнил, что и не начинал собирать свои собственные вещи. Он даже не заходил в свою комнату.

– Но в Кортино-то он все-таки поедет? – спросила Мардж.

– Нет, не поедет. Упомянул, что напишет Фредди и откажется. А ты чтобы ехала без него. – Том наблюдал за ней. – Да, чуть не забыл: Дикки пишет, чтобы ты взяла себе холодильник. Найми кого-нибудь его перетащить.

Мардж совсем не обрадовалась подарку, лицо ее оставалось таким же потерянным. Том знал: она сейчас ломает голову над тем, будет ли он, Том, жить в Риме вместе с Дикки, и, судя по его веселому настроению, очевидно, считает, что будет. Том прямо-таки видел, как вопрос вертится у нее на копчике языка. Он видел Мардж насквозь, как ребенка. Наконец она спросила:

– Ты будешь жить вместе с ним в Риме?

– Может быть, поживу какое-то время. Помогу ему обустроиться. В этом месяце хочу съездить в Париж, а где-то в середине декабря вернусь в Штаты.

Вид у Мардж был удрученный. Наверное, она представила ожидающие ее педели одиночества, даже если Дикки будет ненадолго приезжать к ней в гости в Монджибелло. Некому слова сказать воскресным утром, одинокий ужин в четырех стенах…

– А где он собирается встречать Рождество? Здесь или в Риме, как ты думаешь?

Том ответил с оттенком раздражения:

– Вряд ли здесь. По-моему, он хочет, чтобы его оставили в покое.

После этого удара она обиженно умолкла. То ли еще будет, когда она получит письмо, которое Том собирается написать ей из Рима! Доброе, ласковое письмо. Ведь Дикки был с ней добр и ласков. Но сомнений в том, что Дикки больше никогда не захочет ее видеть, после него не останется.

Через несколько минут Мардж встала и попрощалась, вид у нее был отсутствующий. Возможно, сегодня же попытается связаться с Дикки по телефону. Или даже поедет в Рим. Ну и что? Разве не мог Дикки переехать в другую гостиницу? Гостиниц в Риме навалом, она проищет его не один день. А если не найдет ни по телефону, ни лично, подумает, что он уехал в Париж или куда-нибудь еще вместе с Томом Рипли.

Том проглядел неаполитанские газеты в поисках заметки о том, что в окрестностях Сан-Ремо найдена затопленная лодка. Заголовок должен быть примерно такой: «Barca affondata vicino San-Remo» [16]. И наверное, поднимется большой шум из-за пятен крови, если они еще остались в лодке. Итальянские газеты с мелодраматическими штампами любят раздувать такие вещи. «Ужасная находка. Джорджо ди Стефани, молодой рыбак из Сан-Ремо, вчера в три часа пополудни обнаружил в двух метрах от берега маленькую моторную лодочку, внутри залитую кровью…» Но ничего подобного в газетах Том не нашел. Вчера в газетах тоже ничего не было. Пройдет не один месяц, пока эту лодку найдут. А может быть, не найдут никогда. А если и найдут, откуда узнают, что Дикки Гринлиф и Том Рипли вместе выехали на этой лодке? Они не назывались хозяину лодочной станции в Сан-Ремо. Итальянец всего лишь дал им оранжевый билетик, который Том сунул в карман, а потом нашел и уничтожил.

Том уехал из Монджибелло на такси часов в шесть, а перед этим зашел к Джордже выпить кофе и попрощался с ним, Фаусто и многими другими их с Дикки общими знакомыми. Он рассказывал всем одно и то же: что синьор Гринлиф проведет зиму в Риме, и что он передает всем привет, и что они еще встретятся. Том выражал уверенность, что Дикки в ближайшее время приедет в Монджибелло в гости.

Картины Дикки он к тому времени уже послал в Рим багажом на адрес Американского агентства вместе с дорожным сундуком и двумя самыми тяжелыми чемоданами – до востребования на имя Дикки Гринлифа. Свои собственные два и третий чемодан Дикки взял с собой в такси. Он успел поговорить с синьором Пуччи в «Мирамаре»: синьор Гринлиф, возможно, захочет продать свой дом с меблировкой, так не возьмет ли синьор Пуччи это на себя? Синьор Пуччи охотно взялся. Том поговорил также с Пьетро, сторожем на причале, и попросил присмотреть покупателя на «Летучую мышь», потому что синьор Гринлиф скорее всего захочет сбыть с рук яхту этой зимой. Синьор Гринлиф отдаст ее за пятьсот тысяч лир, меньше восьмисот долларов, а по такой цепе продать двухместную яхту, по мнению Пьетро, можно будет за две-три недели.

В поезде на Рим Том сочинял письмо к Мардж, и занимался этим так усердно, что запомнил текст наизусть, а потому, придя в свой номер в гостинице «Хеслер», сел за машинку Дикки, которую привез в одном из чемоданов, и написал письмо прямо набело.

• Предыдущая
• 26/65
• Следующая