100 великих режиссёров - Мусский Игорь Анатольевич - Страница 103

• Предыдущая
• 103/139
• Следующая

Но даже в таких условиях Параджанов творил! Он собирал на тюремном дворе цветы, кору, делал из них коллажи и отсылал в письмах друзьям. На фольге от молочных бутылок гравировал портреты. Фольгу заливал смолой, и получались «талеры Параджанова» — с изображением Петра I, Хмельницкого, Пушкина, Гоголя. Своему умирающему соседу по нарам он изготовил из мешковины плащаницу с библейскими сюжетами…

Друзья не оставили Параджанова в беде. По настоянию Лилии Юрьевны Брик французский писатель-коммунист Луи Арагон во время встречи с генсеком ЦК КПСС Л. И. Брежневым попросил выпустить режиссёра на свободу. Брежнев пообещал разобраться в этом деле и своё слово сдержал. 30 декабря 1977 года Параджанова выпустили на свободу.

Параджанов написал несколько сценариев (а точнее, с 1968 по 1982 год — семнадцать). Однако ни один из них так и не был востребован. О зоне Параджанов рассказывал охотно, утверждал, что «зековский опыт надо передавать коллегам». Андрею Тарковскому посоветовал: «Тебе, чтобы стать великим, надо отсидеть хотя бы года два. Без этого нельзя стать великим русским режиссёром».

Когда уже запускался в работу сценарий о жизни сказочника Андерсена «Чудо в Оденсе», Параджанов вновь оказался под следствием по обвинению в даче взятки должностному лицу. Он действительно помог любимому племяннику поступить в институт, подарив председателю приёмной комиссии фамильное кольцо с бриллиантом. Об этом никто бы и не узнал, если бы сам Параджанов не проклинал мздоимца на каждом углу. 11 февраля 1982 года его арестовали. Через одиннадцать месяцев был вынесен приговор — пять лет тюрьмы, но условно.

Через два года на студии «Грузия-фильм» Параджанов вместе с известным актёром Додо Абашидзе создал свой третий шедевр — фильм «Легенда о Сурамской крепости». В его основу была положена старинная грузинская легенда о том, как юноша Зураб дал согласие замуровать себя в стену Сурамской крепости для того, чтобы она выстояла против натиска врага.

Премьера «Легенды…» Параджанова состоялась в марте 1985 года. Картина была удостоена призов на международных фестивалях в Трое, Ситсехе, Безансоне, Сан-Паулу.

Сергей Иосифович тяжело переживал вооружённый конфликт между армянами и азербайджанцами. Для такого знатока культуры, обычаев и традиций любые границы всегда были не более, чем условность.

Свой «Ашик-Кериб» по поэме Михаила Лермонтова он снимал с армянским оператором в Баку на киностудии «Грузия-фильм».

Эта последняя законченная картина режиссёра демонстрировалась в 1988 году на кинофестивале в Венеции. Газета «Монд» писала: «В фильме „Ашик-Кериб“ перед нами парад икон и миниатюр, одухотворённый народными традициями творчества. Рассказанные Лермонтовым приключения „странствующего трубадура“, проходящего через тысячу испытаний, чтобы найти свою возлюбленную, в переложении кинематографиста-живописца, который свою камеру уподобил кисти, превращаются в изысканные картины, божественные откровения, тайный смысл которых доступен лишь посвящённым. Как и его ленты, сам Параджанов в жизни задрапирован с ног до головы пёстрыми тканями, ювелирными украшениями. Поистине — передвижное произведение искусства…»

Параджанова тянуло к мифу, сказке, преданию, легенде. В многочисленных коллажах, рисунках, куклах, созданных им, слышатся отголоски различных культур Востока и Запада. Коллажи, сделанные из журнальных репродукций, кусочков ткани, ветоши, кожи, стекла, воска, удивительно глубоки, таинственны и выразительны.

Последний, неоконченный автобиографический фильм Параджанова «Исповедь» посвящён городу его детства, Тбилиси. Было снято всего лишь несколько кадров во дворе, где он родился, вырос и жил последние двенадцать лет.

Тяжёлая болезнь перечеркнула все планы. У Параджанова обнаружили рак лёгкого. В октябре 1989 года его привезли в Москву и сделали операцию. Друзья посоветовали лечь в известную клинику в Париже. Однако медицина была бессильна. 17 июля 1990 года он вернулся в Ереван, где спустя три дня скончался. 25 июля Сергей Иосифович Параджанов был погребён в Пантеоне гениев армянского духа.

Его вклад в мировое кино состоит прежде всего в том, что он создал уникальный кинематографический язык. Мир фильмов Параджанова — это волшебное сочетание цвета, пластики, музыки и слова. В кадрах его картин — энциклопедическое знание восточной культуры и искусства, буйство фантазии…

Питер Брук родился 21 марта 1925 года в Лондоне. Его отец Семён (Симон) Матвеевич Брук, выходец из Латвии, никогда не был состоятельным человеком. Во время войны он изобретал полевые телефоны, а потом сменил профессию инженера-электрика на инженера-химика. Мать была родом из немецкого района Прибалтики.

Брук учился в Вестминстерском колледже, но из-за болезни прервал занятия и два года провёл в Швейцарии. Вернувшись в Англию, он изучал лингвистику в Оксфорде, где преподавал известный религиозный писатель К. С. Льюис. Брук был активным участником любительского театра. Его спектакль по пьесе Ж. Кокто «Адская машина» привлёк внимание крупнейшего режиссёра Барри Джексона, который предложил двадцатилетнему Бруку поставить в Бирмингемском репертуарном театре труднейшую пьесу Шоу «Человек и сверхчеловек» и познакомил его с молодым актёром Полом Скофилдом.

«Поскольку я не получил систематического театрального образования, то, начав работать в театре, я полностью полагался на чувство и интуицию, — пишет Брук. — Это не означало, что презирал разум, напротив, я ценил его как инструмент, способный распознавать, организовывать и прояснять, но вместе с тем с удивлением замечал, что решения, принятые на основе инстинкта, отражали скрытый порядок, который не могло определить сознание».

Бруку был двадцать один год, когда Барри Джексон, взявшийся обновить Шекспировский мемориальный театр, пригласил его в числе других молодых режиссёров в Стрэтфорд-на-Эйвоне. Питер поставил целый ряд пьес Шекспира, причём в главных ролях неизменно играл Пол Скофилд. Этот незабываемый шекспировский цикл сделал их обоих знаменитыми.

Настоящей сенсацией стал спектакль «Ромео и Джульетта» (1947), вызвавший оживлённые споры в английской театральной критике. Молодой Брук впервые использовал свою идею «пустого пространства», выкинув со сцены за полчаса до премьеры многие декорации.

Молодой Брук мечтал работать в опере, так как «это был большой театр». В 1948–1949 годах на сцене «Ковент-Гарден» он выпускает «Бориса Годунова» Мусоргского, «Богему» Пуччини, «Свадьбу Фигаро» Моцарта, «Саломею» Р. Штрауса (сценография Сальвадора Дали).

Однажды на утреннем показе балета Питер увидел очень красивую девушку лет шестнадцати, которая разговаривала с его приятелем. Её звали Наташа Парри. Это была мистика: в двенадцать лет Брук прочитал «Войну и мир» Толстого, после чего решил, что женится на девушке с именем Наташа, а для Англии это редкое имя. Брак оказался счастливым. Их дочь Ирина (1962) станет актрисой, а сын Симон (1966) кинорежиссёром.

В 1950-х годах Брук работает не только в английских театрах, но и за границей. Репетируя по три-четыре недели, он ставит спектакли в Бельгийском национальном театре («Смерть коммивояжёра», 1951), Метрополитен-опера («Фауст», 1952 и «Евгений Онегин», 1957), Театре Антуана в Париже («Кошка на раскалённой крыше», 1956), нью-йоркском театре Линн Фонтейн («Визит старой дамы» Дюрренматта, 1958).

В 1955 году вместе с труппой «Феникса» Брук отправляется в турне: Брайтон, Оксфорд, Бирмингем, Москва, Лондон. Питер называл путешествие в Москву удивительным и волшебным. Символом этой поездки ему виделась мхатовская чайка. «Мы были в полёте, — говорил он. — Мы не касались земли». Театральная Москва пятидесятых с восторгом приняла «Гамлета» Скофилда. Этот ренессансный принц с нахмуренным лбом, так напоминавший вожака «рассерженного» поколения, словно нёс с собой весть об обновлении.

• Предыдущая
• 103/139
• Следующая