Мистер Рипли под водой - Хайсмит Патриция - Страница 29

• Предыдущая
• 29/67
• Следующая

— Ты говорил с Джеффом? — спросил Том.

— Да. Он хочет с тобой увидеться. Может, сегодня вечером. Я сказал ему, что позвоню сразу, как только ты приедешь, и мы поговорим.

Они пили чай в той комнате, которая должна была служить Тому спальней, — нечто среднее между библиотекой и гостиной, где стоял диван, который, похоже, был сооружен из двух кроватей, покрытых покрывалом. Том вкратце рассказал Эду как о деятельности Дэвида Притчарда в Танжере, так и о завершающем эпизоде, в результате которого Притчард остался лежать без сознания на каменном полу «Яффы», популярной чайной на побережье неподалеку от Танжера.

— С тех пор я его не видел, — продолжил Том. — Моя жена все еще там со своей парижской подругой Ноэль Асслер. Думаю, они отправились в Касабланку. Я не хочу, чтобы Притчард беспокоил мою жену, и полагаю, он не будет это делать. Ему нужен я, хотя и не имею понятия, что на уме у этого ублюдка. — Том отпил глоток приятного «Эрл Грея». — Притчард, может, просто сумасброд, пусть так. Но интересно, что он сумел вытянуть из Цинии Граднор? Вы что-нибудь узнали? Например, о посреднике — друге Цинтии, с которым Притчард говорил на большой вечеринке?

— Да, мы выяснили, как его зовут. Джордж Бентон. Джефф узнал это каким-то образом, хотя не без труда: пришлось опрашивать всех, показывать фотографии, сделанные на этой вечеринке.

Том заинтересовался.

— Ты уверен, что это тот самый человек? Он живет в Лондоне?

— Абсолютно уверен. — Эд скрестил ноги и слегка нахмурился. — Мы нашли трех подходящих Бентонов в телефонной книге. Там было много Бентонов с именем на «Дж.» — мы обзвонили всех и спросили, знают ли они Цинтию...

Тому пришлось согласиться.

— Меня беспокоит только вот что — насколько далеко Цинтия зашла. И поддерживает ли она сейчас отношения с Притчардом? Цинтия ненавидит меня. — Том, произнося это, передернул плечами. — Ей бы доставило удовольствие нанести мне удар. Но если она решится разоблачить те подделки, раскрыть дату, когда Бернард Тафтс начал их писать, — здесь Том понизил голос почти до шепота, — она тем самым предаст свою любовь к Бернарду. Я ставлю на то, что она не зайдет так далеко. Но это игра. — Том откинулся в кресле, но не расслабился. — Остается только надеяться и молиться. Я не видел Цинтию несколько лет. Ее отношение к Бернарду за это время могло измениться — слегка. Может быть, теперь она больше заинтересована в том, чтобы отомстить мне. — Том остановился и посмотрел на Эда, сидевшего с задумчивым видом.

— Почему ты считаешь, что она захочет отомстить только тебе? Ты же знаешь, Том, это затронет нас всех. Мы с Джеффом публиковали статьи с фотографиями Дерватта и его картин — старых картин, — добавил он с улыбкой, — хотя и знали, что он умер.

Том пристально посмотрел на старого друга.

— Потому что Цинтия знает — это я подал Бернарду идею подделывать картины. Ваши статьи вышли немного позже. Бернард все рассказал Цинтии, и они расстались.

— Да, действительно, я помню.

Эд, Джефф и Бернард, особенно Бернард, были дружны с художником Дерваттом. Дерватт в период депрессии уехал в Грецию и там, на каком-то острове, покончил с собой, утопился. Друзья в Лондоне были по вполне понятным причинам шокированы, поражены: на самом деле Дерватт практически «исчез» в Греции, потому что его тело так и не нашли. Дерватту было около сорока, К нему только что пришло признание как к первоклассному художнику, и, вероятно, лучшие работы были у него впереди. Том пришел к художнику Бернарду Тафтсу с идеей сделать несколько подделок под Дерватта.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Эд.

— Я подумал про исповедь. Наверняка священник сказал бы: не могли бы вы написать все в подробностях?

Эд засмеялся, запрокинув голову.

— Нет, он сказал бы, что ты все это придумал!

— Нет, — продолжал Том со смехом, — священник сказал бы...

В соседней комнате зазвонил телефон.

— Извини, Том, я жду этого звонка, — сказал Эд и вышел.

Пока Эд разговаривал, Том оглядел библиотеку в комнате, где ему придется спать. Множество книг в твердом и мягком переплете заполняли стеллажи от пола до потолка, протянувшиеся вдоль стены. Том Шарп, Мюриэль Спарк соседствовали почти бок о бок. С тех пор как Том приезжал сюда в последний раз, Эд приобрел кое-какую хорошую мебель. Откуда он родом? Из Хоува?

Интересно, что сейчас делает Элоиза? Сейчас почти четыре. Чем скорее она покинет Танжер и поедет в Касабланку, тем спокойнее будет Тому.

— Все в порядке, — сказал Эд, возвращаясь. Он на ходу натягивал красный свитер на футболку. — Я отменил не очень важные дела и теперь до конца дня свободен.

— Давай пойдем в Бакмастер. — Том встал. — Галерея открыта до полшестого? Или до шести?

— Кажется, до шести. Мне нужно будет сдать статью, и можно ни о чем не беспокоиться. Если тебе надо повесить вещи, Том, шкаф в соседней комнате.

— Я повесил запасные брюки здесь на стуле... пока. Пойдем.

Эд дошел до двери и обернулся. Он надел плащ.

— Ты говорил по телефону, что хочешь сказать две вещи. Это касается Цинтии?

— Ах да. — Том застегнул непромокаемое пальто. — Второе — не так важно. А первое — это то, что Цинтия, конечно, знает, что труп, который я сжег, был телом Бернарда, а не Дерватта. Мне не нужно тебе объяснять. Так что это еще одно оскорбление памяти Бернарда — я снова запятнал его имя, сказав полиции, что это не он, а кто-то другой.

Эд несколько минут обдумывал сказанное, держась за дверную ручку. Затем он отпустил ее и с беспокойством посмотрел на Тома.

— Но ты знаешь, Том, все это время она ничего нам не говорила. Ни мне, ни Джеффу. Она нас игнорирует, и это нас вполне устраивает.

— У нее никогда не было такой возможности, которую сейчас ей предоставляет Дэвид Притчард, — парировал Том. — Этот надоедливый сумасшедший садист. Цинтия может просто использовать его, разве ты не понимаешь? Она именно это и делает.

Они взяли такси до Олд-Бонд-стрит и вышли у сдержанно освещенной, обрамленной медью и темным деревом витрины Бакмастерской галереи. Том заметил, что на двери по-прежнему поблескивала полированная латунная ручка. В витрине две пальмы в горшках стояли по обе стороны старой картины и закрывали собой большую часть расположенного за ними помещения.

Служащий лет тридцати, которого звали Ник Холл, разговаривал с пожилым человеком. У Ника, довольно крепкого на вид парня, были прямые черные волосы, и он имел привычку скрещивать руки на груди.

Он обсуждал с посетителем посредственную современную живопись, развешанную по стенам. Выставка представляла не одного художника, а выборку из работ троих или четверых. Том и Эд стояли в стороне, пока Ник не закончил разговор с пожилым джентльменом. Ник дал ему визитную карточку, и тот удалился. Похоже, в галерее на данный момент никого больше не было.

— Мистер Банбери, добрый день, — подходя, сказал Ник. Он улыбнулся, обнажив в улыбке мелкие зубы. Ник, по крайней мере, производил впечатление честного малого. И он хорошо знал Эда, что видно было по их крепкому рукопожатию.

— Добрый день, Ник. Разреши познакомить тебя с моим другом. Том Рипли — Ник Холл.

— Очень приятно познакомиться, сэр, — сказал Ник, снова улыбаясь. Он не протянул руки, но слегка поклонился.

— Мистер Рипли в Лондоне всего на пару дней и хотел заглянуть сюда, познакомиться с тобой и, возможно, присмотреть одну-две интересные картины.

Эд вел себя непринужденно, и Том старался под него подстроиться. Ник, очевидно, не слышал прежде имени Тома. Это хорошо. Лучше (намного безопаснее), чем было в прошлый раз, когда парень по имени Леонард, как вспомнилось Тому, занимал должность Ника и был в курсе того, что Том прикинулся Дерваттом и от его имени созвал пресс-конференцию в подсобном помещении галереи.

Том и Эд прошли в следующий зал (в галерее было всего два выставочных зала) и осмотрели висящие на стенах ландшафты, похожие по стилю на Коро. В этом же зале несколько полотен, прислоненных к стене, стояло на полу. Том знал, что в подсобке за слегка испачканной белой дверью хранятся и другие полотна. В той комнате в свое время и проходили две пресс-конференции, на которых Том играл роль Дерватта.

• Предыдущая
• 29/67
• Следующая