Украденные поцелуи - Энок Сюзанна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/64
• Следующая

Антония внезапно нахмурилась, но тут же снова засияла улыбкой:

– О, Уильям, я думала, что тебя беспокоит, подходим ли мы друг другу, и я пыталась успокоить тебя. – Она обняла его и увлекла к двери. – Я знала, что ты никогда всерьез не запретишь мне говорить по-французски, mon amour.

Уильям улыбнулся.

– Слава Богу, – пробормотал он. Да, Джек ошибался. Для человека, заявлявшего, что он знает женщин, Дансбери иногда очень плохо в них разбирался.

– Ну а теперь пойдем со мной туда, где мы можем попросить прощения друг у друга, – прошептала Антония, открывая дверь.

Тут Антония повернулась к Уильяму спиной, и тотчас же лицо ее исказилось злобной гримасой. Да, было совершенно ясно: Джек Фаради охладел к ней и теперь пытался произвести впечатление на свою Снежную королеву, настроив ее брата против «злобной Антонии». Но маркизу Дансбери не нужны пять тысяч годового дохода, а ей, Антонии, нужны. И он не остановит ее. Она знала то, что могло доставить надменному маркизу очень большие неприятности. Антония улыбнулась. Пять тысяч в год!

Фис с мрачным видом наблюдал за хозяином, беспокойно расхаживавшим по комнате.

– Не могли бы вы высказаться яснее, милорд?

Джек остановился и пристально посмотрел на дворецкого. Затем опять принялся расхаживать по комнате. Почти всю ночь он не смыкал глаз: все пытался найти способ спасти свою шею и накинуть петлю на шею Дольфа. Что же касается Лилит… Хотя она сказала, что любит его – ее слова все еще звучали у него в ушах, – он по-прежнему не знал, как завоевать ее, как сделать Лилит своей.

– Не знаю, как высказаться яснее, Фис. Что тебе известно о слугах Дольфа Ремдейла?

Тут дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Мартин.

Повернувшись к камердинеру, Джек проворчал:

– Тебе давно уж пора присоединиться к нам.

Фис с Мартином переглянулись.

– Поймите, милорд, – проговорил дворецкий, явно пытаясь успокоить маркиза, – каковы хозяева, таковы и слуги. Вы не общаетесь с его светлостью, и мы не общаемся с его слугами. Но если вы скажете, что именно хотите узнать, то, возмож…

– Если бы я знал, что именно хочу узнать, я бы это уже знал! – перебил Джек. – Не могу поверить, что вы оба, собирая все сплетни, ничего не слышали!

– И никто ничего не слышал о том, что происходит в этом доме, – с невозмутимым видом заметил Мартин. – Впрочем, кое-что я мог бы вам сообщить, – продолжал камердинер. – Несколько месяцев назад прошел слух, что у мистера Ремдейла – тогда он еще не был герцогом, конечно, – одна из горничных упала с лестницы и сломала руку.

– Но это просто несчастный случай, – заметил Джек. – Причем не такой уж необычный.

– Так вот, он отослал девушку в одно из имений дядюшки. Вернее, ее отослал старый Уэнфорд.

В этой истории явно чего-то не хватало, и Джек догадывался, чего именно.

– А как назвали ребенка?

Мартин усмехнулся:

– Этого я не знаю.

– И еще… – вмешался Фис. – Теперь я вспомнил, что одна моя родственница три года назад поступила туда в услужение, а через две недели отказалась от места.

– Почему же?

Дворецкий пожал плечами:

– Она сказала, что боялась Дольфа Ремдейла. Сказала, что у нескольких девушек видела синяки.

Джек невольно сжал кулаки.

– Ты хочешь сказать, что он бьет и совращает своих служанок? – И этот мерзавец намеревается заполучить его Лилит!

Мартин кивнул:

– Похоже, что так, милорд.

– Ты мог бы вспомнить об этом пораньше, – проворчал Джек.

Дворецкий снова пожал плечами:

– Я же просил, чтобы вы выражались яснее, милорд.

– Если бы ты обращал внимание на то, что происходит среди слуг в этом доме, ты бы понял, о чем тебя спрашивали, – с сознанием собственного превосходства заметил Мартин.

Дворецкий поджал губы, однако промолчал.

Маркиз снова прошелся по комнате, потом спросил:

– Так что же вы об этом думаете? Чего добивается Дольф?

Мгновенно оба стали серьезными.

– Этот мерзавец хочет, чтобы вас повесили, милорд, можно не сомневаться! – прорычал Фис.

– Никто и не сомневается. – Джек усмехнулся. – Однако давайте позаботимся, чтобы этого не случилось. Согласны?

Дворецкий ухмыльнулся:

– Мы могли бы избавиться от него, милорд.

Маркиз покачал головой:

– Я уже думал об этом. Как бы осторожно мы ни действовали, все равно будут обвинять меня. – Он вздохнул. – Нет, на сей раз придется действовать в рамках закона.

– Чертовски жаль, – проворчал Фис.

Джек молча направился к двери. Обернувшись, сказал:

– Фис, ты со мной. Мартин, кажется, ты сможешь узнать, что происходит в доме Ремдейла. Узнай как можно больше.

Мартин вытянулся по стойке «смирно» И отсалютовал:

– Слушаюсь, майор.

Приехав вместе с дворецким в «Уайтс», маркиз немного удивился – оказывается, там еще не побывала полиция. Его личные запасы портвейна оставались в погребе, и, по словам слуг, их никто не трогал. Очевидно, одних слухов было недостаточно, чтобы привлечь внимание Боу-стрит к титулованному джентльмену. Пока еще, во всяком случае. Джек отправил Фиса проследить за клубным погребом, а сам поехал за Ричардом.

– Ты понимаешь, чем рискуешь? – спросил – маркиза зять, когда они перенесли злосчастный ящик из клубного погреба в кухню, где поставили его на самый большой стол.

– Выбор у меня невелик, – ответил Джек. Он подозвал Фиса и сказал: – Отнеси ящик в главный зал.

– Подумай, Джек, – снова предупредил Ричард. – Неужели ты не понимаешь, что…

– Пойдем, – перебил маркиз. Он повернулся к любопытным, уже заполнившим кухню: – Полагаю, вам это может понравиться.

Фис водрузил ящик на середину стола, за которым играл в карты лорд Дюпон с приятелями.

– Что это значит, Дансбери?! – возмутился Дюпон.

Джек протянул руку к ящику и взял одну из бутылок.

– Добрый вечер, джентльмены! – обратился он ко всем собравшимся. Затем осмотрел бутылку – восковая печать была на месте и казалась неповрежденной. С пробкой было сложнее, но ее вроде бы ничем не протыкали. Джек взглянул на старшего официанта: – Фрилинг, вы уверены, что никто не подходил к моему вину после того, как я в прошлый раз попросил принести бутылку?

Высокий худощавый официант кивнул:

– Уверен, милорд. Никто не трогал его.

Джек пристально посмотрел на Фрилинга. Затем обвел взглядом зал и проговорил: – Что ж, очень хорошо.

Маркиз передал бутылку Фису, и тот откупорил ее.

– Жаль, что ты не догадался принести крыс, – проворчал Ричард.

Джек усмехнулся и пробормотал:

– Было бы жалко тратить хорошее вино на крыс. – В следующее мгновение он поднес бутылку ко рту и сделал большой глоток.

– Джек!.. – закричал Ричард, делая запоздалую попытку отнять у него бутылку. – Ты с ума сошел!

– Иначе меня бы все равно повесили, – возразил Джек.

Он снова взглянул на Фрилинга, но ничто в выражении лица официанта не указывало на то, что он знал больше, чем сказал. Маркиз повернулся к Ричарду и спросил: – Через какое время умирают после отравления мышьяком?

– В данном случае… Я думаю, ты бы уже знал, что отравился, – с дрожью в голосе ответил Ричард. Его лицо стало совсем серым. – Боже мой, Джек…

Маркиз пожал плечами, стараясь сохранять беззаботный вид. Если бы он проявил хоть малейшее беспокойство, все восприняли бы это как доказательство его вины. Джек решил, что уж лучше умереть от яда, чем позволить Дольфу Ремдейлу смеяться, когда он будет качаться на виселице.

Маркиз сделал еще один глоток и, отстранив бутылку, снова обратился к Фрилингу:

– Скажите, в тот вечер я просил принести какую-то особую бутылку?

– Нет, насколько я помню, милорд.

– А зачем мне понадобилась бутылка?

Фрилинг откашлялся.

– Вы сказали, что больше не желаете пить здешнее пойло, и потребовали принести одну из ваших собственных бутылок, милорд.

Джек повернулся к Ричарду и спросил:

– Вероятно, я должен пить из каждой?

• Предыдущая
• 49/64
• Следующая