Сердце Мира - Каменистый Артем - Страница 40

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая

Путь, на который у пеших путников уходили дни, стремительные единороги преодолевали за несколько часов. Их выносливость была поразительна, волшебные зелми при необходимости могли двигаться от рассвета до заката, их наездники уставали гораздо быстрее.

Солдаты привычно разбили небольшой лагерь на берегу Стайры, выставили караулы. Единороги отошли подальше, заняв окрестные луга и поляны, они создали внешнее кольцо наблюдения и обороны, мимо их чутких ушей нелегко пробраться незамеченным. Бойцы поужинали горячей похлебкой и походными, почти каменными лепешками, получили по законной чарке вина. Ночи были теплые, дождя не намечалось, поэтому палатки решили не ставить.

Сата захотела искупаться, ее никогда не смущала холодная вода. Робин посторожил ее покой, и девушка вволю плескалась за прибрежными кустами. Завершив водные процедуры, исса тщательно вытерлась и присела рядом с вождем. Ловя его взгляд, она тихо, как-то тревожно спросила:

– Робин, что ты намереваешься делать завтра?

– Ничего особенного. Если все будет нормально, то еще до вечера мы увидим деревья Айтэг Бланориза.

Покачав головой, Сата прошептала:

– Ты хочешь зайти в деревню, где встретил меня.

Пожав плечами, Робин признался:

– Да… Но что здесь такого? Мы же заходим во все деревни на своем пути.

– Однако мы ничего не делаем крестьянам. А ты? Что ты задумал?

– Не знаю, – сказал Робин, пряча взгляд.

– Ты хочешь сделать что-то плохое, – уверенно заявила исса.

– Да! – с неожиданной яростью ответил Робин. – Я ненавижу их! В этой проклятой деревне моя жена была простой рабыней. Ты не рассказываешь мне о том, что пережила, но я и без тебя знаю, как обращаются с дэйко. Когда мы повстречались, у тебя на руках было множество ожогов. Теперь мне известно, что так наказывают нераскаявшихся риумов на некоторых религиозных праздниках. А именно такое торжество было накануне нашего прибытия с Земли.

– Да, – согласилась девушка, – меня наказывали. Ну и что? Это обычные люди, деревня ничем не отличается от многих других. Их вина смешна! В каждом селении есть рабыни, если они из риумок, то с ними поступают одинаково повсюду, разве что у мринов им живется легче. Единственное, что запрещено, – насиловать. Богобоязненные мужчины не должны осквернять свое и без того грязное тело общением с нечестивыми. А все остальное – пожалуйста! Меня мог безнаказанно обидеть любой ребенок, более того, их к этому поощряли.

– Ненавижу! – Робин скрипнул зубами.

Обняв его, Сата зашептала:

– Любимый, успокойся. Ты же сам знаешь, люди глупы и злы. Тебя уважают только за силу. Не стоит проявлять жестокость из-за давних обид.

– Ты для меня все, как я могу спокойно думать о том, что ты пережила в рабстве!

– Робин, обещай, что будешь справедлив. Ты должен забыть о своих чувствах, вождю нельзя думать о личной мести.

– Чтобы об этом не думать, мне придется тебя разлюбить!

Почувствовав, как напряглось в его объятиях тело девушки, он поспешно зашептал:

– Что ты, милая, этого никогда не будет! Мы будем любить друг друга вечность!

– Обещай, что мы пройдем мимо этой деревни, не станем туда заходить.

– Но почему? Раз ты так хочешь, я ничего им не стану делать.

– Робин, это ты сейчас говоришь. А завтра в тебе может проснуться гнев, достаточно одного твоего слова, и деревня исчезнет. Туда нельзя заходить! Обещай!

– Хорошо, милая, хрен с ней, с этой вонючей деревней. Пойдем, надо выспаться, завтра рано вставать.

Ненавистное селение находилось в стороне от реки, и отряду даже не пришлось делать крюк. Робин только покосился в ту сторону, но, заметив на себе испуганный взгляд Саты, улыбнулся и покачал головой. Девушка расслабилась и благодарно кивнула. Честно говоря, вождю очень хотелось сотворить с деревней что-нибудь страшное, такое, после чего там несколько веков будут бояться селиться люди. Он не считал себя особо жестоким человеком, но одна мысль о страданиях возлюбленной немедленно приводила его в страшное бешенство. Приходилось сдерживать себя изо всех сил, что было трудно в такой близости от проклятой деревни. Если бы не уговоры волшебницы, сегодня у местных крестьян был бы нелегкий день.

После полудня отряд добрался до водопада. Робин был здесь в первый день пребывания в Запретном Мире вместе с егерем. Пришлось сделать приличный крюк, двигаясь к удобной тропе, где легко могли пройти единороги. Преодолев скалистую гряду, отряд замер на месте – перед путниками темнела опушка Первого Леса.

Единороги уставились на свою родину странными, растерянно-восторженными глазами. Робин впервые увидел их слезы. Наездники не пытались подгонять своих зелми, люди понимали чувства волшебных созданий.

– Робин, спасибо!

– За что, Ромфаниум?

– Мы увидели Первый Лес!

– Но это ненадолго, нам придется уйти, нет сил для битвы, тут очень много нуров, а в Лесу мы не сможем действовать так же эффективно, как на открытой местности.

– Робин, тебе виднее, мы доверяем твоим приказам.

– Ромфаниум, я очень хочу вернуть вам Айтэг Бланориз, но сейчас ничего не выйдет.

– Я знаю, нас слишком мало для этого.

– Когда я попал сюда, то очутился неподалеку, в лесу. Я быстро смог из него выбраться, один мой спутник погиб, мы столкнулись с тремя нурами. Больше врагов не видел, так что совершенно не представляю, что нас ждет. Ты не знаешь чего-нибудь об обороне атонов?

– Робин, в центре Леса находится Источник, вокруг него выставлена высокая стена. На всех окрестных деревьях установлены площадки со стрелками, к самой крепости не подобраться никак, многие из нас пытались это сделать, но тщетно.

– А в остальных местах?

– По всему Лесу вырыты хитрые ловушки, бродят нуры, но они довольно слабые, недозрелые. По мере полного изменения их собирают в отряды и уводят в Кораллиум. Правда, сейчас будут отправлять в какое-то другое место.

– Это верно. Выходит, в тот раз я столкнулся с совсем молодыми чудовищами?

– Да.

– Здорово они меня тогда напугали!

– Они испугают кого угодно.

– А далеко отсюда до Источника?

– До вечера можно добраться.

– Нет, мы туда не пойдем, опасно. Но в Лес можно заглянуть. Хочешь?

– Конечно!

– Хорошо, вперед!

Обернувшись к спутникам, Робин крикнул:

– Устроим переполох в этом инкубаторе!

Радостно взревев, всадники бросились за вождем.

Робин отчетливо вспомнил момент своего первого пробуждения в новом мире. Как и в тот раз, вокруг возвышались древесные исполины, но сейчас все было по-другому. Вождь был не один, в сумраке Леса за ним мчались десятки верных бойцов верхом на сказочных животных. Для единорогов это место было родиной, им не мешали стволы огромных деревьев, копыта почти бесшумно сминали сухую подстилку, только лязг доспехов нарушал окружающую тишину.

Бойцы потрясенно молчали. Айтэг Бланориз больше всего походил на величественный храм, созданный неизвестным зодчим, невозможно было поверить, что этот лес вырос сам собой. Странно было то, что полностью отсутствует любая растительность, кроме огромных деревьев, похожих на кипарисы. Даже молодой их поросли не попадалось, гиганты казались воистину вечными.

Единороги издалека почувствовали присутствие посторонних, в этом месте у зелми просыпалась невиданная чувствительность. Четверо нуров не имели ни одного шанса, суровые наездники расстреляли их в упор и, не став собирать стрелы, развернулись и отступили. Со столь малыми силами действовать в Лесу было нельзя.

Всадники исчезли, оставив за собой своеобразную визитную карточку – тела четырех монстров, густо истыканные стрелами и болтами. Стальные наконечники и следы копыт ясно укажут, чьих рук это дело. Пусть жрецы знают, что их власть в Лесу не абсолютная, есть сила, которая рано или поздно выгонит их отсюда. Робин верил, что вернется сюда еще раз, ведь Айтэг Бланориз – ключ к могуществу атонов, его как можно быстрее надо вернуть исконным хозяевам – единорогам. В следующий раз так просто они отсюда не уйдут.

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая