Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Люкимсон Петр - Страница 36

• Предыдущая
• 36/82
• Следующая

Шафан, причиняющий своей прожорливостью страшный ущерб полям, символизирует бывшую частью современного Ирана Мидию, в которой в дни царя Ахашвероша его советник Аман вынашивал план уничтожения всех евреев и превращения Земли Израиля в «край поля», «бесхозное имущество».

Заяц – это символ эллинизированной Сирии, пытавшейся «обглодать» народ Израиля, удалив его от Торы и ее заповедей.

И, наконец, свинья – это символ Исава, римлян, которые кичатся своим внешним благородством и высокой моралью, выставляя их напоказ, подобно тому как свинья выставляет напоказ свои раздвоенные копыта, словно стремясь продемонстрировать всему миру, что она – «чистое», кошерное животное, в то время как по своей внутренней сути (отсутствие в организме жвачной системы пищеварения) она является «трефной», «нечистой».

Время, разумеется, внесло свои коррективы в эту символическую трактовку.

В более поздних комментариях разъясняется, что верблюд, обладающий внутренним признаком кошерности, символизирует Вавилон, поскольку царь этого государства Навухаднецер (Навуходоносор), натворив немало злых деяний, в конце поверил в Бога, то есть внутренне очистился.

Горный кролик шафан стал символом Мидии и Персии потому, что опять-таки при отсутствии внешних признаков кошерности, персидский царь Кореш (Кир) все же не был чужд великодушия и разрешил евреям вернуться на родину и отстроить Иерусалимский Храм.

Да и эллинская культура, символом которой выступает заяц, тоже была отнюдь не до конца нечистой – ведь именно она привела к появлению Александра Македонского, который глубоко уважал еврейскую культуру и евреев, и евреи ответили ему взаимностью.

А вот про Римскую империю, символом которой стала свинья, ничего хорошего сказать нельзя: вся красота и благородство римской цивилизации носит чисто внешний характер при внутренней скверне.

Однако и эта трактовка оказалась неокончательной. По мере формирования современных государств и цивилизаций возникло и новое видение этих символов.

Так, верблюд, по мнению более поздних раввинистических авторитетов, на деле символизирует собой исламскую цивилизацию. «Внутренность» этой цивилизации, с точки зрения иудаизма, чиста – ислам, вне сомнения, представляет собой законченную логическую форму монотеизма, и, по меньшей мере, в Средневековье жизнь в исламских странах строилась на куда более гуманных принципах, чем в Европе. И вместе с тем в своих отдельных внешних проявлениях ислам бывает порой просто страшен и тем самым он способен напугать людей и оттолкнуть их от себя – и именно поэтому его символом стал верблюд с внешним признаком некошерности – нераздвоенными копытами.

Свинья же, с этой точки зрения, является символом уже не только Римской империи, но и всей европейской, то есть христианской цивилизации. Аналогия все та же: на протяжении всей новейшей (с еврейской точки зрения, разумеется) человеческой истории христианство, как и свинья, пытается продемонстрировать миру свою внешнюю чистоту, советуя возлюбить врага своего, подставить левую щеку в ответ на удар по правой и т. д. Но одновременно ни одна другая религия на планете не унесла столько жизней, не скатывалась в такую пропасть безнравственности и не проявляла такую нетерпимость к инакомыслящим, как эта, – достаточно вспомнить Крестовые походы, костры инквизиции и т. д.

Возможно, именно с этим (а возможно, с тем, что европейские народы широко употребляли в пищу свиное мясо) связано то, что самым обидным прозвищем нееврея у ашкеназских евреев[24] было именно слово «хазер» – «свинья». Именно «хазер», а не «гой», как ошибочно принято думать, поскольку евреи часто употребляют слово «гой» по отношению к любому нееврею независимо от его национальности. Но слово «гой» как раз практически не несет никакой отрицательной коннотации, в буквальном смысле оно означает просто «племя», «народ», и сами евреи называют себя в своих молитвах «гой Исраэль» (народ Израиля), а всех остальных просто «гоями», то есть «иноплеменниками», «инородцами».

Слово «хазер» же однозначно ассоциируется со свиньей, и когда оно бросается евреем по адресу нееврея, то носит оскорбительный характер. Впрочем, в запале еврей вполне может назвать «хазером» и своего соплеменника, и вряд ли тот спустит ему это выражение.

Развивая мысль о том, что свинья символизирует собой современную европейскую цивилизацию, еврейские мистики обращали внимание на то, что на иврите это животное называется «хазир» и данное слово явно перекликается с глаголом «хозер» – «возвращает».

Это, объясняет мидраш, является скрытым указанием на то, что Исав (Римская империя, европейская цивилизация) не вечно будет править миром – настанет день, когда он вынужден будет признать духовное первенство и правоту своего брата Иакова, то есть признает существование Господа, истинность Торы и вернет (яхзир) свою «корону» (право на власть) ее истинному Владельцу в соответствии с пророчеством: «И взойдут спасители на гору Цион, чтобы судить гору Эсава, и будет Господу царство…» (Овадья, 1:21).

И так же, как Исав вернет свою корону истинному Владыке мира, свинья (хазир) вернется (яхзир) в дни Машиаха в состояние чистоты и станет жевать жвачку, писал автор книги «Ор ха-Хаим».

Но да будет позволено автору воздержаться от высказывания своей точки зрения по поводу всех этих гипотез и предоставить читателю полное право самостоятельно принять их или отвергнуть.

В еврейской литературе очень часто можно так же встретить утверждение о том, что любой некошерной пище в мире соответствует некая кошерная, совершенно аналогичная ей по вкусу. То есть, к примеру, если евреям запрещены в пищу крабы, то всенепременно должны существовать некие кошерные виды рыб или животных, мясо которых по вкусу напоминает мясо крабов.

Тезис этот был выдвинут, исходя из мысли, что Всевышний просто не мог ни в чем обделить Свой народ и, запрещая ему что-либо, обязательно должен был предусмотреть какую-то адекватную замену. Трудно сказать, так это или нет, однако не секрет, что не так давно появилось немало созданных тем или иным путем заменителей той же черной икры и крабового мяса, причем поиски еврейских пищевых технологов в этом направлении продолжаются, и их творения по вкусу и в самом деле все больше и больше приближаются к своим природным аналогам.

Те последние романтики от истории и этнографии, которым не дает покоя загадка десяти потерянных колен Израиля, хорошо знают, что если в какой-то точке земного шара обнаружилось племя, народность или просто группа людей, по принципиальным соображениям не употребляющая свинину, есть все основания подозревать, что речь идет о евреях или их потомках. Именно на этом основании к потомкам десяти потерянных колен было причислено несколько негритянских племен, проживающих в Центральной Африке, но лучше всего справедливость данного принципа доказывает, пожалуй, история китайских евреев. Никто сегодня уже толком не может сказать, когда именно они оказались в Китае, но ясно, что произошло это много столетий, а может, и пару тысячелетий назад. Благодаря тому, что евреи в Китае никогда не преследовались, численность их была практически ничтожна, а этическая система конфуцианства имеет немало точек соприкосновения с иудаизмом, ассимиляция китайских евреев шла полным ходом.

В ХХ веке ни внешне, по языку, ни образом жизни сохранившаяся горстка китайских евреев ничем не отличалась от своих соседей-китайцев. За исключением разве что одного: все члены небольшой еврейской общины Китая считали столь любимую жителями этой страны свинину, а также еще ряд продуктов запретной для себя пищей, и именно этот запрет и делал их отдельной общиной, отделенной невидимой прозрачной стеной от «настоящих китайцев». При этом сами члены этой общины уже не могли толком объяснить, почему они придерживаются этих запретов, и утверждали, что они просто передаются в их семьях из поколения в поколение и, видимо, связаны с какими-то моральными понятиями.

• Предыдущая
• 36/82
• Следующая