Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Люкимсон Петр - Страница 25

• Предыдущая
• 25/82
• Следующая

И далее:

В примитивной форме эта же мысль выражена в замечательной сцене из пьесы Бабеля «Закат», в которой Боярский объясняет, почему он отказался от предложения клиента выпить с ним пиво и закусить запретными для еврея раками:

Несмотря на то что Исаак Бабель во всей этой сцене явно подтрунивает над всеми своими героями, тем не менее, в уста Боярского он в данном случае вкладывает глубоко сидящее в религиозных евреях убеждение, что съедаемая ими пища не только влияет на работу желудка, бывает вкусна или омерзительна, полезна для сердца, почек и прочих органов или, наоборот, вредна, но и неким непостижимым образом оказывает влияние на столь тонкую и неуловимую медициной субстанцию, каковой является душа.

Кошерная пища, с этой точки зрения, способствует укреплению моральных устоев еврея, усиливает его веру в Творца, пробуждает желание изучать Тору и исполнять ее заповеди, в то время как «трефная», запрещенная пища, напротив, увлекает еврея на путь морального падения. Она как бы ослабляет «органы чувств» его души, делая ее менее восприимчивой для усвоения высших духовных ценностей, то есть заложенных в Торе идей, и отталкивает его от исполнения заповедей. Более того – пища, съедаемая родителями, каким-то образом влияет и на характер их потомства: если у соблюдающих кашрут евреев рождаются достойные, интеллектуально развитые дети, то у тех, кто ест «трефное», – «на сто процентов выродки и биллиардисты».

Последователи Дж. Дж. Фрэзера наверняка усмотрят в таком подходе атавизм все той же древней симпатической магии первобытных народов. Однако в том-то и заключается разница, что еврейская традиция никогда не утверждала, что существует прямая, точнее, прямолинейная связь между вкушаемой пищей и характером и склонностями человека. Ни один раввин никогда не говорил и не писал, что тот, кто ест свинину, в итоге сам начнет рыться в нечистотах; тот, кто отведает сердце льва, станет таким же кровожадным, как лев; тот, кто полакомится грифом, начнет испытывать потребность в падали и т. п. Нет, все гораздо сложнее именно потому, что съедаемая пища влияет на человека не на физическом, а на его духовном, ментальном уровне. И с этой точки зрения разрешенная Богом, кошерная пища может способствовать духовному развитию человека, в то время как запрещенная, некошерная, наоборот, усиливает его материальные запросы, пробуждает его животную природу и стимулирует животные инстинкты, причем нередко самые низменные («Еврей, который уважает раков, может позволить себе с женским полом больше, чем надо себе позволять…»).

Отсюда же вытекает объяснение на запрет употребления в пищу любой крови, в том числе крови кошерно зарезанного кошерного животного.

«Три раза, – пишет раввин Элиягу Ки-Тов в книге „Ты и твой дом“, – повторяет Тора угрозу истребления души нарушителя этого запрета… Зачем все это? Затем, что „кровь – это душа“, душа всего живого – в крови его, а душа не ест душу, и кровь дана человеку только для искупления его души, чтобы попасть на жертвенник и стать искуплением для человека: душу за душу. И еще: поскольку душа всякой плоти в крови, человек, употребляя в пищу плоть, не должен оскверняться кровью. Потому что только человеческий дух восходит ввысь, стремясь к тому, что возвышенно и благородно, однако же дух скота спускается вниз и тянется ко всему низменному и презренному».

Легко заметить, что ничего нового в таком объяснении смысла диетарных еврейских законов опять-таки нет. Мысль о том, что «человек есть то, что он ест», что характер его питания влияет не только на его физическое состояние, но и на душевное здоровье, можно найти и в трудах тех же древнегреческих философов, и в индуизме, и в различных ответвлениях буддизма. Эту же мысль в вульгарно-прямолинейной форме нередко можно услышать на лекциях всевозможных новых «гуру», рядящихся в тогу пророков и новых духовных учителей человечества. И, само собой, она часто звучит в проповедях тех из них, кто является поборником вегетарианства, – дескать, употребляя мясную пищу, человек опускает себя до уровня животного, и становится закрыт для новых духовных откровений.

Самое интересное заключается в том, что данное «мистическое», как его часто называют, объяснение смысла еврейских законов отнюдь не противоречит приведенной выше «медицинской теории».

В самом деле, понятно, что вместе с мясом того или иного вида животных человек потребляет и тот специфический набор ферментов, гормонов и прочих ингредиентов, свойственных данному виду и в немалой степени обусловливающих его поведение и инстинкты при жизни. И с этой точки зрения мясо, скажем, крысы должно вызывать в организме, в том числе и в мозгу человека, некие иные процессы, чем мясо медведя или лисицы. Мясо жвачных парнокопытных, не только не являющихся хищниками, но и отличающихся, как правило, весьма мирным нравом, по мнению раввинистических авторитетов, как нельзя лучше подходит для питания евреев, да и всего остального человечества в целом, так как эти животные не несут в себе той агрессивности, жестокости, мстительности и других отрицательных качеств, заложенных в саму природу практически всех запрещенных Торой в пищу животных.

Именно такой ход мыслей приводит целый ряд еврейских и нееврейских доморощенных диетологов (а их в последние годы развелось великое множество) к выводу о том, что разгадку многих еврейских тайн следует искать именно в особенностях предписанного Торой евреям рациона.

В отказе от поедания мяса определенных животных, рыб и морских тварей, от смешения мясного с молочным и в других правилах кашрута кроется, по их мнению, объяснение еврейского долголетия, сохраняющейся до старости сексуальной активности, доброжелательных отношений между супругами в еврейской семье и даже того, что на протяжении столетий евреи демонстрировали более высокий интеллект, чем окружающие их народы.

Дело доходит до того, что подтверждение этой гипотезы ее приверженцы начинают искать во все той же еврейской Торе, истолковывая ее так, как до этого не приходило в голову ни одному раввину. К примеру, знаменитую фразу из Торы о том, что в конце концов все народы признают мудрость ее законов, они толкуют как то, что рано или поздно все народы осознают в числе прочего и Божественную мудрость еврейских принципов питания.

В современном Израиле от религиозных евреев нередко можно услышать мнение о том, что нынешнее падение нравов и невысокий интеллект значительной части израильской молодежи в немалой степени связаны именно с отказом от предписаний кашрута. Но, повторю, никаких серьезных исследований, подтверждающих подобные гипотезы, проведено не было. Как, впрочем, и тех, которые бы их опровергли.

Более убедительно звучит мнение тех израильских социологов, которые связывают современный кризис израильского общества не с изменением рациона евреев и массовым отказом от соблюдения кашрута, а с общим отходом от еврейской традиции и образа жизни (частным проявлением которых являются диетарные законы), которым светские евреи так и не смогли найти адекватной замены. И тут самое время перейти к другой еврейской теории, объясняющей, зачем Богу понадобилось разделить все виды пищи на разрешенные и запрещенные для евреев.

• Предыдущая
• 25/82
• Следующая