Смерть зверя с тонкой кожей - Александер Патрик - Страница 28

• Предыдущая
• 28/43
• Следующая

Смит обнаружил, что его опять потряхивает. Надо успокоиться.

– Говорю вам, это чертовски тяжёлый вопрос. Я себя чувствую тем иезуитом, который должен оправдать то, чему нет оправдания. Не могу я. Всё, что получается – нагромоздить кучу умных слов, напустить туману и не пытаться копать слишком глубоко.

Долгое молчание. Контролер опять поковырял в ухе. Откашлялся, нагнулся вперёд и сложил пальцы домиком.

– Фрэнк, – сказал он с торжественностью, немедленно заставившей Смита насторожиться, – если Ричарда предали отсюда, я бы узнал об этом первым.

– Да, это я более-менее понял.

– И могу поручиться – мы его не предавали.

Он выпрямился, посмотрел Смиту прямо в глаза и сказал даже с ещё большей торжественностью:

– Даю тебе слово.

«Слово доброго английского джентльмена», – сказал Смит. Не вслух, разумеется.

И в самом деле выглядел Контролер истинным английским джентльменом: благородная седина, голубые, чуть навыкате глаза, румянец. Его вполне можно было представить выкупающим у туземцев право первородства – за какую-нибудь пригоршню бусин Нет, неправда, – перебил себя Смит. Он просто зол, оттого и передёргивает. Надо доверять Контролеру – пока жизнь позволяет.

– Я вам верю, – сказал он. Верующий бы при этом перекрестился. Или хотя бы скрестил пальцы.

– В любом случае он был предан. Кем-то.

Смит ждал, но комментариев не последовало. Почему «предан», а не «провален» – как всегда говорят в таких случаях? Отступление от формального языка – само по себе улика.

– Мне не полагается этого говорить, – сказал Контролер, – но я рекомендовал тебя своим заместителем. Кандидатуру разумеется будет рассматривать комитет, но это чистая формальность – заниматься твои назначением буду я сам.

Смит был слишком поражён, чтобы говорить.

Контролер улыбнулся:

– Думаю, это стоит отметить. Предлагаю ужин с шампанским в «Савойе».

«Что будем отмечать? – подумал Смит, – Назначение? Или поминки по моей совести?».

Посадив сонную Дорис в такси, Эбботт позвонил Джоан на домашний телефон.

Ответил мужской голос.

– Миссис Эбботт, пожалуйста.

– Кто её спрашивает?

– Я, разумеется.

– Извините, как вас зовут?

– Микки-Маус, тупая ты горилла.

Эбботт повесил трубку. Интересно, что с ней? Фрэнк Смит будет в курсе. Набрал номер Смита – ответила Джоан.

– Джоан, как ты? Всё нормально?

Она стала было рассказывать про допрос, но почувствовала, что перехватывает горло.

– Понял, дальше можешь не рассказывать. Знаю и Шеппарда, и ту бисексуальную сучку.

– Фрэнк разрешил мне переночевать здесь. Он…заботится обо мне.

– Отлично. Он славный парень. Знаешь, мне всегда казалось, что он к тебе неравнодушен. Стесняется только немного.

– Ричард, этой ночью я…

Она запнулась.

– Джоан, – помолчав сказал он, – ты ничего мне не должна. Меньше всего – оправдываться. Я рад, что Фрэнк заботится о тебе, на самом деле. Передай ему тоже, хорошо?

– А ты? А деньги? Я взяла для тебя…

– Уже не нужно. У меня всё в порядке.

– Ты уверен? У тебя есть, где жить?

– Да, да. Мне повезло. Говорят же, что когда-нибудь обязательно должно повезти.

– У тебя есть женщина.

– Что?

– У тебя есть женщина. По голосу чувствую.

Он расхохотался.

– Ты всегда чувствовала, что у меня есть женщина.

– Постарайся не сделать её несчастной. И, Ричард, будь осторожен.

– Буду, буду. И носки буду менять дважды в неделю.

– Опять ты смеёшься.

– Фрэнку скажи, Шеппарду я припомню. И не в благодарственных молитвах.

Он говорил о пустяках, как всегда с Джоан, но она понимала, о чём он.

– Фрэнк узнал твой код, как только услышал запись.

– Как и предполагалось.

– Но Шеппарду не сказал. Просто посмеялся. И оставил Шеппарда потеть там на всю ночь. Он его терпеть не может.

– Зато любит тебя.

– И тебя.

– У парня безупречный вкус. Следи за собой, Джоан.

– И ты, Ричард. И ты.

Он дал отбой, потом позвонил в отель, представился лондонским корреспондентом «Пари матч» и сказал, что хочет поговорить с пресс-секретарём полковника Нджалы. После некоторого ожидания трубку взял Артур и поинтересовался на французском, чего ему надо.

Эбботт ответил, что журнал заказал фоторепортаж о Нджале и ему хотелось бы взять у полковника интервью, желательно на каком-нибудь интересном фоне. На террасе пентхауза, например, они ведь занимают именно пентхауз?

– Да, мы в пентхаузе. Когда вы хотели бы взять интерью?

– Сегодня, если можно.

– Боюсь, это невозможно. Ночью Его Превосходительство выезжает за город.

– Я мог бы взять интервью прямо там. Если понадобится, могу съездить…

– Боюсь, это невозможно. Его Превосходительство желает полного покоя и не будет давать никаких интервью.

– Надеюсь, он не заболел?

– Нет. Просто желает отдохнуть.

– Ну хорошо, тогда может по возвращении? Куда, говорите, он выезжает?

– Боюсь, этого я вам сообщить не могу.

Эбботт и не расчитывал, но попробовать стоило.

Он пошатался по парку и довольно быстро нашёл скамейку, с которой мог видеть отель – включая террасу пентхауза. Если Нджала выйдет подышать свежим воздухом, то через трёхкратный прицел будет как на ладони. Но сидеть средь бела дня со снайперской винтовкой на коленях…

Другое дело вечером… Вопросы возникали один за другим: на когда назначен отъезд? Стоит ли доставать винтовку? Если Нджала выйдет на террасу – увидит ли его в темноте сам Эбботт? Зависит от фоновой подсветки. Стрелять по тёмному силуэту на светлом фоне будет удобнее. Впрочем, к винтовке прилагается ночной прицел.

В идеале, Нджале полагалось осознать, что его ждёт смерть, но это уже роскошь. Если есть шанс убить его – шанс надо использовать. Но любой шанс необходимо продумать и использовать с осторожностью. В первую очередь осторожность. Вначале надо достать винтовку, что требует ещё большей осторожности.

Он сидел, подперев голову рукой, и напряжённо думал.

Мимо, обнявшись, прошла влюблённая парочка – он их не замечал.

Девушка сказала парню:

– Видишь, человек на скамейке? Смотри, почти слышно, как он думает. Поэт, наверное, или философ.

Парня интересовали более насущные темы: тёплый весенний день, румянец на её щеках, запах её кожи и колыхание груди под тонкой блузкой.

Когда-нибудь обязательно должно повезти, как сказал Эбботт. Даже если потом одни неприятности.

Старшему суперинтенданту Шеппарду повезло как раз пока сам Эбботт размышлял в Гайд-парке.

Удача явилась к суперинтенданту в образе группы Сапёрного подразделения Скотленд-ярда. Подразделение проводило рутинную проверку камер хранения. Использовались металлоискатели и натренированные на поиск взрывчатки собаки: предыдущей ночью было сообщение о бомбе на Юстон-стейшен.

На станции Ватерлоо одна из групп наткнулась на чемоданчик, детектор указывал на большое количество металла внутри. Чемоданчик со всеми предосторожностями вскрыли. Ознакомившись с содержимым, группа немедленно связалась со Скотленд-ярдом.

Когда сержанту Клиффорду позвонили, он игрался с игрушечной железной дорогой.

Клиффорд, холостяк с бледным лицом и выцветшими глазами, жил вместе с матерью и коллекцией игрушечных поездов в безликом спальном пригороде, единственным плюсом которого было бесперебойное железнодорожное сообщение с вокзалом Ватерлоо. Женщины его не интересовали.

– Клиффорд, – это был Шеппард, – помните винтовку, которую заказывали специально для Эбботта?

Обычно мёртвые глаза Клиффорда разом оживились:

– Помню? Да как я могу её забыть? Мы вместе испытывали её на том стрельбище под Солсбери. Изготовлена в единственном экземпляре на базе Армалайт-15, оборудована трёхкратным Лезервудовским прицелом. А начальную скорость знаете? Три тысячи двести пять футов в секунду. На пяти сотнях ярдов каску прошивала навылет, а потом ещё проделывала в голове дыру с кулак. А что до баланса, мне никогда не попадалось оружия, которое бы так ложилось в руки…

• Предыдущая
• 28/43
• Следующая