Кошмары Серебряных прудов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/31
• Следующая

Вообще меня поразило, сколько, оказывается, людей хорошо относилось к Толяну. И сколько теперь считало его своим другом. Я даже невольно подумал: наверное, если человеку очень хочется, чтобы его полюбили люди, самый лучший способ — умереть. А лучше всего — во цвете лет. Честно говоря, я ведь и себя постоянно теперь ловил на том, что мне как-то не хватает Толяна. Во всяком случае, я почти не переставая думал о нем. А ведь, пока он был рядом, ничего подобного ни со мной, ни с Жанной не происходило. Наоборот, мы не знали, куда деваться от его навязчивой дружбы.

Отсидев как на иголках урок истории, я и Жанна официально отпросились на весь остаток дня. У Надежды даже не нашлось сил возражать. По-моему, все ее мысли сейчас были тоже поглощены Волобуем. А точнее, не грозят ли ей в связи с ним какие-нибудь неприятности.

Покинув родную школу, мы с Жанной поспешили к нам во двор. Вокруг детской площадки уже прыгал Макси-Кот.

— Холодновато сегодня, а? — были первые его слова, обращенные к нам.

— Сейчас я вам кое-что расскажу, мигом согреетесь, — пообещал я. Ведь ни Жанна, ни Кот пока ничего не знали о моей ночной встрече с призраком Волобуя.

— Еще что-то случилось? — испуганно произнесла Жанна. — Почему же ты раньше мне не сказал?

— Потому что это не совсем «случилось», — откликнулся я. — К тому же хотел сразу рассказать вам обоим. Ладно. Пошли к Пелагее. По дороге все и узнаете.

В общем, мы шли, а я рассказывал. Макси-Кот серьезно кивал головой. А дослушав до конца, изрек:

— Все сходится. Как я вчера и говорил.

— Федя, а тебе не приснилось? — старательно отворачиваясь от Серебряных прудов, спросила Жанна.

— Ровно настолько же, насколько тебе стекло на гравюре, — откликнулся я. Жанна промолчала.

— Да, Макс, — сообразил я. — Ты ведь еще ничего про стекло не знаешь.

— Почему не знаю, знаю, — возразил он. — На гравюре появилось новое стекло. Мне Жанна вчера говорила.

— Но тебе неизвестно самое главное, — продолжал я. — Это не тети Олина работа.

— Не тети Олина? — переспросил Макси-Кот. И без перехода добавил: — Ну, ваша Пелагея сильна.

Я лишь плечами пожал. По сравнению с ночным Толяном, царапавшимся синюшными пальцами в мое окно, простенькое новое стекло на гравюре казалось мне совершеннейшей ерундой. Сейчас я больше всего мечтал поскорее избавиться от призрака Волобуя. Сосуществовать с ним всю оставшуюся жизнь мне абсолютно не улыбалось. Тем более что с каждым новым появлением вид у Толяна делался все ужасней. И я боялся даже подумать, каким он предстанет мне в следующий раз.

Когда мы миновали неуютную рощу, Макси-Кот очень серьезно произнес:

— Надеюсь, Пелагея нам поможет.

— А почему нет? — посмотрела на него Жанна.

— Ну, вдруг, например, Толян как-нибудь ей насолил, — высказал предположение Макс. — Вот она и отомстила ему. В таком случае она ничего нам про него не скажет.

Спорить с этим было трудно. Оставалось лишь рассчитывать на лучшее.

Деревня произвела на Кота сильное впечатление. Конечно, при свете дня она выглядела куда привлекательнее, чем в сумерках, однако старый мой друг все равно сказал:

— Жутко. Пусто. Людей на улице не видать. Прямо деревня-призрак.

Услыхав это, я вдруг сообразил: за все разы, что мы ходили сюда, нам не встретился на улице ни один местный житель. Кроме Пелагеи, мы общались только с одной живой душой. Соседской Бабой Ягой. Впрочем, и ее мы видели не на улице, а сами явились к ней узнать про Пелагею. И, кстати, насчет того, что она была живой душой, у меня, признаться, возникли большие сомнения.

— Жанна, — повернулся я к ней, — а скажи-ка ты нам с Котом. Вот когда вы с матерью осенью сюда ходили за овощами и фруктами, местные жители на дороге вам попадались?

Она задумалась.

— Федя, дай вспомнить.

Жанна снова надолго умолкла. Наконец, когда мы уже почти достигли конца центральной улицы, медленно произнесла:

— Нет, ребята. На улице мы с мамой никого ни разу не встретили. Только в саду у той тетеньки видели ту самую тетеньку.

— И все? — уставился на нее Макси-Кот.

— Все, — подтвердила Жанна. — Но мы, знаете, как-то и внимания не обращали. Нам-то что было нужно? Пришли, купили, вернулись домой.

— Да-а, ребята. Места у вас, — с глубоким подтекстом проговорил Макси-Кот.

Мы свернули в переулок. На сей раз Пелагеина калитка открылась сразу и довольно легко. Попутно я, указав на столбы, объяснил Коту:

— Вот на них было по башке Волобуя. Макс буркнул:

— Понятно.

Мы проследовали к избе и поднялись на крыльцо. В дверь пришлось колотить достаточно долго. Первым отреагировал рыжий бандит Барсик. До нас из-за двери донеслось его радостное «мяу». Затем послышались шаги. Дверь отворилась. На пороге возникла Пелагея.

— О-о! — явно не ожидала нашего прихода она. — Неужели уже треснуло?

— Нет-нет, — поспешила внести ясность Жанна и для наглядности даже вытащила из сумки зеркало, вторая сторона которого по-прежнему оставалась совершенно целой.

— Все правильно, — кивнула Пелагея. — Время еще не подошло. С чем же пожаловали?

И она с подозрением покосилась на Макси-Кота. Тот как-то съежился под ее взглядом, а его нос, казалось, вдруг сделался еще длинней и острей.

— Со мной все в порядке, — поспешно проговорил он. — Понимаете, все, все абсолютно в порядке.

— Счастливый ты в таком случае парень, — хмыкнула Пелагея. — Редко по нашим временам встретишь таких.

— Он мой старый друг, — вмешался я. — Зовут Макси-Кот. То есть Максим по фамилии Кот.

— Мя-я-у-у, — высунулась из двери одноглазая и одноухая рожа Барсика.

Макс, едва глянув на это явление природы, сделал шаг назад. Барсик, наоборот, подошел к нему и, громко мурлыча, начал тереться об ноги.

— Кот Кота видит издалека, — усмехнулась Жанна.

— Ну, раз пришли, заходите, — пригласила нас в дом Пелагея.

В комнате мы продолжали стоять, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— По-моему, вы не просто меня проведать пришли, — первой нарушила молчание Пелагея.

— Да тут, понимаете ли, такое, — запинаясь, начал я. — У нас один одноклассник исчез.

— Совсем исчез, — уточнил Макси-Кот.

— Совсем, — подхватил я, — но мы тем не менее несколько раз его видели.

— Они, — указав на нас с Жанной, снова внес уточнение Макси-Кот. — Но не я. Я не видел. Потому что не местный.

— Та-ак, та-ак, — протянула Пелагея. — Давайте-ка лучше все по порядку.

«Все по порядку» шло вполне складно, пока мы не добрались до снеговика. Как это рассказать? В общем, мы запнулись.

— Ребята, — свела густые черные брови к переносице Пелагея. — Если вы мне не расскажете все подробности, я не смогу вам помочь.

«А действительно, чего мы мнемся, — вдруг подумал я. — Она ведь колдунья. Ей ничего не должно казаться невероятным». И, осмелев, я как на духу поведал ей обо всех явлениях нам Толяна.

Историю со снеговиком Пелагея выслушала совершенно невозмутимо. Когда же речь зашла о двух волобуевских головах на ее воротах, колдунья несколько смутилась. А ночное появление Толяна в моем окне заметно ее встревожило. Тогда я без обиняков осведомился:

— Вы сможете нам помочь? Пелагея хмуро проговорила:

— Смогу, но сперва мне нужно подумать и кое-что кое у кого уточнить.

— Хорошо, — сказала Жанна. — Мы посидим и подождем сколько надо.

— Можем даже во дворе. — Эта комната на Макси-Кота явно производила тягостное впечатление.

Его предложение почему-то заставило Пелагею вздрогнуть.

— Нет, нет, — скороговоркою ответила она. — Ждать нигде не надо. Идите себе домой с богом.

— Может, вам фотографию Волобуева дать? — предложила Жанна. — Я специально взяла с собою фотографию нашего класса.

— Не надо, не надо, ничего не надо, — замахала руками Пелагея.

— А у меня его ластик есть, — вспомнилось мне. — До сих пор в сумке лежит. Может, сгодится?

— Сказано же: ничего мне от вас не надо, — рявкнула Пелагея.

• Предыдущая
• 28/31
• Следующая