Кеворка-небожитель - Галахова Галина Алексеевна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая

Гонцы уносились обратно на бегущих скворчах, которые все-таки не были подобием остановившейся курицы, а были просто бегущими скворчами — порождением Альдебарана.

ЖИЗНЬ АЛЕНЬКИ В БАШНЕ, КОТОРАЯ КЛОНИТСЯ В СТОРОНУ РЕТЭЯ, И ПОСЛЕДУЮЩИЕ ЕГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Риотрон доставил Аленьку в башню, которая клонилась в сторону Ретэя — самой яркой альдебаранской звезды. Эта башня на самом деле была настоящим дворцом, который состоял из пяти отдельных башенок, объединенных у основания общим залом для торжественных церемоний. Каждая башенка сияла своим цветом, а именно: красно-желто-зелено-синим и фиолетовым.

В зеленой башенке обучали на карков тех прикатчиков, на ком остановила свой длинный загибающийся ноготь Рэта Берга. Первым учеником зеленой башенки в тот момент, о котором идет речь, стал разумный грибенок Гришка, выкраденный разведчиками Альдебарана с недавно рожденной планеты Трандайка, находящейся в области повышенной гравитации, однако уже под завязку заселенной грибами.

Родители Гришки — старые грибы — не выдали Ноленсу секреты грибных военных изобретений — бесшумной пушки, бесшумных мин и клейкого пистолета, который стрелял сверхконцентрированным грибным соком, за что без всяких разговоров были отданы на растоптание великанам-карибам. Зато молодой грибенок Гришка по своей наивности все разболтал, и Ноленс, как и обещал, сохранил ему жизнь и после согласования с Рэтой Бергой направил его учиться на карка в башню, которая клонится в сторону Рэтея.

Вторым учеником этой башни стал Аленька.

Во время учебы их закоммутировали друг с другом, то есть процесс обучения велся последовательно-параллельным способом: сначала учили либо Аленьку, либо Гришку, а потом их шунтировали — превращали в сообщающиеся сосуды, чтобы их знания могли переливаться из одного в другого, пока не установятся на одинаковом уровне. Такое обучение было ранее проверенно на других космических образцах, оно давало быстрый положительный эффект.

Ученики, несмотря на принципиальную непохожесть и разность в происхождении и во взглядах, сразу подружились, и обучение пошло полным ходом. Они легко затвердили наизусть основные законы Кваркеронии, после чего дали подписку Рэте Берге, что лучше штивы ничего на свете нет. Штива — вот их идеал! Однако, Гришка все еще стонал во сне:

— Стон, стон, стон, — стонал Гришка во сне, — бедная моя грибница… вырвали тебя из Трандайки с корнем космические пираты — чтоб вам никогда не знать летнего дождика и тепла!

— Как ты плохо все забываешь, — сердился на Гришку разбуженный им посреди ночи Аленька. — Кажется, ведь уже договорились на всю жизнь, что мы с тобой настоящие карки и лучшей судьбы не бывает. Нет, опять начинаешь выгрибать. А ну повторяй за мной: я — карк на веки веков, горжусь этим и ни кем иным быть не желаю.

— Я — гриб, — плакал во сне упрямый Гришка. — Гриб на веки-вечные.

Однако то были ночные гришкины кошмары, а утром он забывался. Их проверяли днем, а не ночью, поэтому приборы в конце концов показали, что они готовы к настоящим испытаниям на карков.

Их вывели на задний двор и посадили на корточки перед необъятным полем штивы — преподаватели должны были выставить им коэффициент трудолюбия.

У Гришки он оказался необычайно высоким — даже выше, чем у знаменитых братьев Горохов. У Аленьки он оказался отрицательным. Испытатели пришли в полнейшее недоумение — за всю историю Альдебарана такого еще не случалось.

— А вы поделите мой каэф на два, половину — мне, половину — Аленьке, — спас положение грибенок Гришка.

Так и сделали, и получилось два средних карка. Чтобы они ничем особенным не выделялись среди других себе неподобных, их выкрасили в темно-темно зеленый цвет. Кроме того каждому из них подарили сборный домик, в котором они сразу могли зажить в Кваркеронии своим домом как уважающие себя карки. Перед отъездом оба бросили прощальный взгляд на свою башенку и поклялись перед ней никогда друг с другом не расставаться, поставить домики рядом, чтобы по вечерам, в свободное от штивы время, ходить друг к другу в гости.

Наконец за ними прибыл грузовой риотрон, чтобы умчать их в Кваркеронию. Они в него уселись, и Гришка тихо сказал:

— А вдруг все-таки еще удастся сбежать на мою Трандайку? Вот налетит ветер, подхватит нас с тобой, и махнем туда… Знал бы ты, как у нас на Трандайке замечательно пахнет грибами! Кругом, куда ни кинь взгляд, повсюду одни сплошные грибы, белые, красные, желтые, и шепчутся, прорастают, поют грибные песни, а кто еще и пушку бесшумную заряжает, чтобы жахнуть спорами на весь космос…

Гришка был мал ростом, он не доходил Аленьке даже до колена, и, чтобы услышать Гришку, тому то и дело приходилось к Гришке наклоняться, и водитель риотрона сердито прикрикнул на Аленьку, чтобы он перестал прятаться, а иначе риотрон будет возвращен назад — и пусть тогда Ноленс с ним разбирается сам.

Они перестали шептаться, но тут возникло новое непредвиденное осложнение: Гришка начал трясти шляпкой и страшно морщиться.

— Началось… — застонал Гишка.

Аленька за него перепугался, начал его успокаивать, спрашивать, что с ним случилось, может быть, температура…

Гришка шепнул:

Грибница зашевелилась: чувствую, скоро стану папашей-мамашей. Так прямо всего и выворачивает наизнанку, ой, как это все нестерпимо, кто бы мог подумать.

Аленька не поверил своим ушам:

— Да ты же сам еще такой грибенок и совсем пока без работы. Как же ты будешь детей своих кормить и воспитывать? Они же такие непослушные бывают.

— Разве детей это интересует — как их обеспечить? — вздохнул, страшно сморщившись, Гришка. — Но за себя-то я не боюсь, за себя я спокоен. Горбатиться буду на штиве и день и ночь — всех прокормлю — только бы они поддавались хорошему грибному воспитанию.

И действительно, гришкино предсказание сбылось: стоило им высадиться в Касаве, провинции Кваркеронии, как прямо перед избушкой хинга рядом с Гришкой запрыгало, зашумело его целочисленное новоявленное потомство. Гришка заботливо накрыл свое потомство коричневой шляпкой и в таком виде — все под одной шляпкой — предстали они перед хингом. Аленька стоял чуть поодаль, боясь шевельнуться, искоса поглядывал на шумное семейство, которое мог уничтожить одним неловким своим движением.

Заспанный блинообразный хинг совсем одурел от шума. Он только что проснулся — его первейшей обязанностью было спать, на себе проверять качество выращенной штивы. Чем крепче спал хинг, тем цеплявей была штива, потому что штива была сонной травой. Рэта Берга растила штиву на курево Наку и его помощникам: штива давала полезный отдых усталому объединенному уму, обитавшему в Лабиринте Лабораторий.

Водитель риотрона передал хингу сдаточные документы и укатил.

Хинг заглянул в них и удивился: документы были выписаны только на два несусветных образца, причисленных к каркам, а тут их была целая толпа, которая пищала, кричала и орала.

Хинг поднял руку, требуя тишины:

— У меня чтоб тише!

Под его гневным взглядом Гришкины дети испуганно притихли и попрятались за своего папашу-мамашу. Хинг подумал-подумал, почесал в затылке, посмотрел вдаль и постановил: оба разборных домика отдать многодетной семье бывших грибов, а другого новоявленного карка временно определить на постой к братьям Горохам.

Братьев оказалось трое: Чудо Гороха, Чучело Гороховое и Шут Гороховый. Это были толстые неуклюжие существа, очень похожие друг на друга. Аленька до конца пребывания в их домике так и не разобрался — кто из них кто. У братьев был самый опрятный, самый ухоженный дом в Кваркеронии. Дворец хинга по сравнению с их домом казался конюшней.

Даже среди трудолюбивых карков братья Горохи выделялись своим усердием на штиве. «На моих Горохах весь Альдебаран держится!» — Рэта Берга вечно ставила их всем остальным в пример.

Появление прикатчиков нарушило привычный ритм каркской жизни. Теперь уже не будешь все время думать о штиве, когда тебе в окно лезут шаловливые грибочки и крушат цветы на подоконнике!

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая