Русские боги - Казаков Дмитрий Львович - Страница 52

– Ох, господи, времена-то какие страшные, – сказала тетка и перекрестилась. – Наказывает нас отец небесный за грехи наши тяжкие. Как бы рати антихристовы по земле не пошли. Ладно, давай вот этот.

И она ткнула в один из горшков.

Донесся негромкий лязг, из переулка вышел невысокий чернобородый мужчина в длинном красном кафтане, а за ним – двое воинов в кольчугах и с мечами у пояса. Игорь глянул в смуглое лицо, украшенное большими карими глазами, и вспомнил, где видел его – в Нижнем Новгороде, в офисе туристической фирмы.

Только тогда Кузьма был чисто выбрит и выглядел куда более солидно.

– Здравствуй, Митрофан, – сказал он, остановившись у прилавка с горшками. – Пришел час деньги отдавать.

– Да какие там деньги? – скривился рыжебородый. – Торговля худо идет, видит Макарий Желтоводский, одни убытки терпим.

Кузьма нахмурился, покачал головой.

– Соль-то дорого достается, это я знаю. Да токмо не для себя я это сбираю. Сам знаешь, что всем миром решили мы помочь земле русской, государству нашему, православному люду. Какая хвала будет городу нашему, если от него произойдет спасение остальных? Сам ведаешь, все готовы жен и детей заложить, лишь бы только снарядить ополчение.

– Сколько было тех ополчений, – проворчал рыжебородый. – И толку что? Где Ляпунов, где войско его?

– Ладно тебе спорить, – сказал один из воинов, тот, что постарше, со шрамом на щеке и пронзительными голубыми глазами. – Коли сам заплатить не можешь – товар отдай. Мы его продадим. А ежели отказываешься «пятую деньгу» вносить, так место в темнице мы всегда найдем.

Рыжебородый закряхтел, сморщился, затем полез под прилавок, а когда выбрался, в руке его оказался большой кожаный кошель. Бросил его Кузьме, внутри глухо звякнуло.

– Держите… – сказал торговец горшками. – Решили, к кому гонца посылать? Кто будет войска вести?

– К князю стольнику Димитрию Михайловичу Пожарскому, – ответил Кузьма. – Он нынче от ран лечится в своей вотчине в Линдехе. Завтра архимандрит Феодосий и Ждан Болтин поедут.

– К Пожарскому? – вмешалась в разговор тетка. – Это к бывшему зарайскому воеводе? Так он, сказывают, Владиславу крест целовал.

– Было такое, – кивнул Кузьма. – Но это случилось тогда, когда бояре призвали его на царство. Потом же славно с поляками бился и претерпел немало. Муж он добрый, в воинском деле умелый.

– Владиславу-то ладно… – сказал торговец горшками. – Главное, что к Тушинскому вору на поклон не пошел. Болтают, что это опять Димитрий-царевич, да только не верю я что-то…

Кузьма передал кошель одному из воинов, и тот положил его в висевшую на плече суму.

– И правильно не веришь, – сказал он. – В истинного Господа нашего надо верить, и в мать его, Пречистую Деву Марию, а все остальное – от беса лукавого. – Кузьма сплюнул. – Ну мы пошли.

Старший воин кивнул торговцу горшками, и они зашагали дальше. Остановились у следующего прилавка, на котором лежали деревянные ложки и миски, а также кружки из бересты.

– Ох, помоги им господь, – сказала толстая тетка и перекрестилась.

Перед глазами у Игоря поплыло, он покачнулся и… обнаружил, что стоит, опершись рукой на прилавок с фруктами.

– Эй, парэн, с табой все в порадке? – обеспокоенно спросил стоявший за прилавком продавец, чернявый и носатый.

– Да, – ответил Игорь. – По-моему, да.

Он поднял руку и вытер пот со лба. Дурнота прошла, исчезла, осталась только слабость в ногах.

– Что такое было с тобой? – спросил Сергей, когда они пошли дальше. – Ты замер и на прилавок оперся. Я уж думал, случилось чего.

– Да так, показалось что-то…

Игорь до сих пор никому не рассказывал о видениях, что начали посещать его со дня знакомства с Олегом. Почему-то не хотел, хотя выглядели они странно и казались необычно яркими и живыми.

Он мог вспомнить роспись на горшках, узор на платке толстухи, подробно описать торг, на котором оказался.

– Раз показалось, значит, ерунда. – Сергей улыбнулся. – Пойдем, милый, выберем чего-нибудь…

В овощном ряду купили несколько гранатов и гроздь бананов, чья шкурка уже начала темнеть. Потом перешли в мясной, где ходили деловитые мясники в халатах, заляпанных кровью.

Сергей долго выбирал кусок свинины, спорил с торговкой насчет его свежести.

– Ну вот, – сказал он, когда покупка все же состоялась. – Будет теперь, что пожарить на обед. К мясу надо бы зелени и вина хорошего. Ну, его на рынке не купишь. Отправимся в магазин…

После магазина заглянули еще в газетный киоск, где Игорь купил «Комсомольскую правду» и «Спорт-Экспресс». Только вернулись в квартиру, как зазвонил коммуникатор Сергея.

– Это Олег, – сказал он, вытаскивая трубку из кармана. – Тащи все на кухню, а я поговорю… Да. Привет… Все нормально… За нами Иван заедет? Когда? Понял. Великолепно.

Сергей оторвал коммуникатор от уха и убрал на место.

– В восемь появится Иван, мы подберем Олега и поедем в сторону Питера, – сообщил он. – На машине, как я понял.

– Питера? – Игорь поморщился.

– Что, не хочешь туда?

– Не знаю… – Игорь пожал плечами. – Честно говоря, я вообще плохо представляю, чего именно хочу.

Простые и обычные желания остались в прошлом, в тех временах, когда он ходил на работу, любил жену и жил радостями нормального человека. Новые не успели созреть, слишком мало у Игоря было времени на обдумывание ситуации, чересчур много всего происходило в последние дни.

Одолевавшее поначалу стремление вернуться домой, к обычной жизни умерло вместе с Катей.

Теперь Игорь даже не хотел ехать на квартиру, где жил так долго. Не тянуло его и на работу, навестить кого-нибудь из друзей. Сохранялось только желание уцелеть в этой безумной передряге.

– Если бы ты один. – Сергей улыбнулся и встряхнул головой. – Мало кто из людей понимает собственные желания. Так, ладно болтать, займемся мясом… Где оно там?

И они отправились на кухню готовить.

В определенных кругах столицы его знали под прозвищем Артист.

Четверть века назад он и в самом деле окончил провинциальное театральное училище, но поработать по специальности не успел. Угодил в Афганистан, а уж там открылись его истинные таланты.

Потом произошло много всего. С начала девяностых Артист обосновался в Москве и за проведенные тут годы успел обзавестись хорошей репутацией и размеренной, даже в чем-то скучной жизнью. Для соседей по подъезду он был вполне успешным человеком, то ли средней руки бизнесменом, то ли торговым представителем крупной фирмы.

Каждый день, за исключением выходных, Артист в одно и то же время «уезжал на работу». Он выходил из подъезда, садился в потрепанный «Форд» и рулил прочь со двора. Машину затем оставлял где-нибудь на стоянке чуть ближе к центру города и отправлялся бродить по Москве.

Он появлялся в центре, ходил по окраинам, исследовал спальные районы и промышленные зоны. Просто изучал город квадрат за квадратом, а когда квадраты заканчивались, начинал заново.

Артист, наверное, знал Москву лучше всех. Он помнил все закоулки, проходные дворы и подземные переходы от Северного Речного вокзала до Бирюлева, от Лосиного Острова до Новопеределкина. Мог с закрытыми глазами проложить маршрут в любой части города.

И это знание несколько раз спасало ему если не жизнь, то свободу точно.

Когда поступал заказ, Артист «отправлялся в командировку». Он даже покупал билеты в Санкт-Петербург или Киев, покидал квартиру с небольшим чемоданчиком, а возвращался через неделю или две, в зависимости от того, насколько трудоемкой была работа.

Иногда он использовал навыки, полученные в театральном училище, но чаще обходился без них.

Шесть дней назад Артист получил новый заказ. Сначала в его квартире раздался телефонный звонок, и мужской голос попросил Инну Петровну. Артист ответил, что не знает такой, а на следующий день отправился к тайнику в Битцевском лесопарке, где его ждал аккуратно сложенный лист бумаги.