Выбери любимый жанр

Русские боги - Казаков Дмитрий Львович - Страница 48


Изменить размер шрифта:

48

– Грех-то какой, – проговорил Иван, теребя бороду. – Великий ученый, а электрический звонок поставить не может.

– Мало кто к нему ходит, я думаю… – сказал Олег. – Постучи еще раз. Сам знаешь, он глуховат.

Дверь открылась, и на крыльцо, кутаясь в длинный халат из темной ткани, выбрался худой старик в пенсне. Всплеснул руками и заспешил к калитке, на ходу приговаривая:

– Как же вы рано, голубчики. Как же вы рано…

– Я вчера сказал, что в восемь. Мы не опоздали. – Олег вытащил телефон из кармана и проверил время.

Стукнула щеколда, и старик открыл калитку.

Выглядел он настоящим профессором из советских фильмов первой половины двадцатого века – седая бородка, усы, высокий лоб и встрепанные белые волосы. Из правого уха торчал слуховой аппарат, а халат казался настолько засаленным, точно его никогда не стирали.

В бороде застряли хлебные крошки, из обшлагов торчали нитки.

– Ах, не опоздали, голубчики, – закивал старик. – Проходите. Если кто не знает, то я – Константин Эдуардович.

Игорь представился, и они пошли к дому. Прошли через полутемные сени, где стояли ведра и пахло сыростью, и оказались в прихожей. Тут пришлось избавиться от обуви и надеть выданные хозяином тапки – старые, дырявые и такие ветхие, словно их носил еще царь Соломон.

Из прихожей проследовали в большую комнату.

В центре ее находился громадный стол, заваленный кипами журналов и грудами книг. Над ним висела лампа без абажура, угол занимала большая русская печь. Вдоль стен стояли стеллажи, часть их оккупировали такие же книги, на других лежали инструменты, колбы, сосуды причудливой формы и вовсе непонятные штуки.

У окна располагался большой телескоп на треноге.

А с потолка на веревочках свешивались искусно сделанные модели летательных аппаратов: дирижаблей, воздушных шаров, самолетов, чудных устройств с множеством сопел и крыльями, как у летучей мыши.

Старомодное кресло с облезлой спинкой было придвинуто к столу, у стеллажей виднелись несколько табуретов.

– А я-то думал, что вы еще в Калуге, – сказал Сергей.

– Нет, голубчик. Там меня слишком хорошо знают. Пришлось перебраться. Садитесь, сейчас я чаю принесу. У меня, конечно, не очень уютно, но я думаю, что до вечера вы можете побыть.

– Спасибо за гостеприимство, – кивнул Олег.

Помимо той двери, через которую они вошли, в комнате имелось еще две – по сторонам от печки. Константин Эдуардович вышел в ту, что справа, но вернулся почти сразу.

Принес небольшой электрический самовар, расписанный красными и золотыми цветами, поставил его на край стола.

– Давайте, я вам помогу, – предложил Сергей.

Когда ушли вдвоем, Олег повернулся к Ивану и сказал:

– Попьем чаю, а потом придется караулить по очереди. Похоже, на нас начали серьезную охоту.

– Придется, видит господь. Как мы уедем отсюда?

– Степан нас заберет.

Скрипнула дверь, появился Константин Эдуардович с подносом, на котором стояли красные чашки в белый горошек и сахарница. Сергей принес ложки и большой бумажный пакет с печеньем.

– Прошу садиться, господа, – сказал хозяин дома. – Берите табуреты, присаживайтесь. Не стесняйтесь.

Игорь взял табурет от стеллажа с книгами, подсел к столу.

– Прошу подставлять чашки, – командовал Константин Эдуардович, снимая с самовара заварочный чайник. – Чай с жасмином, уж не обессудьте, если кто не любит. Но другого я почему-то не нашел…

Лицо старика на мгновение стало растерянным.

– И такого попьем, – сказал Иван, открывая сахарницу. – Ага, кусковой. Можно вприкуску…

Они пили чай, ароматный, крепко заваренный, грызли сахар и печенье. А хозяин дома, лишь изредка прикасаясь к чашке, громогласно вещал, глядя куда-то в потолок, и глаза его истово поблескивали за стеклами пенсне. Сначала речь шла о политике, потом свернула на причины, по которым в дом на окраине Тулы попали гости:

– Вот у вас, господа, проблемы? Ведь так, Олег? Вы иначе бы мне не позвонили. А это означает, что опять влипли в какую-то историю и снова пытаетесь спасать Россию. А стоит ли ее спасать?

Сергей опешил.

– То есть как? – спросил он.

– Не возражай. Он все равно тебя не услышит, – сказал Олег. – Сиди спокойно. Как выговорится – замолчит.

– А почему бесполезно? – Константин Эдуардович строго посмотрел на Игоря, и тот вспомнил институт, преподавателя, что читал экономическую теорию. Тот имел те же привычки, только выглядел чуть опрятнее. – Ответ простой. Россия – распадающаяся цивилизация. Все признаки налицо, если мыслить рамками концепции Тойнби…

– Кто такой Тойнби? – тихо спросил Игорь.

– Английский историк, – ответил Иван.

– Имеется горизонтальный распад социальной структуры общества, – проговорил Константин Эдуардович. – Есть высший слой, у которого свои интересы, и есть остальные. Доминирующее меньшинство и внутренний пролетариат. А что же с пролетариатом внешним – спросите вы меня?

Хозяину дома на окраине Тулы слушатели были не очень нужны, он мог бы так же убедительно разглагольствовать и в пустой комнате. Бородка его воинственно торчала, а указательный палец, которым Константин Эдуардович размахивал, казался наконечником копья в руке воина.

– Внешний пролетариат, то есть варвары, представлен, с одной стороны, молодыми и жадными государствами на границах вроде Грузии, Эстонии или Польши. А с другой – мигрантами из республик бывшего СССР, что едут в Россию на заработки и изнутри, исподволь разрушают ее. Присутствуют также иные признаки распада, а именно – косность правящего большинства, его замкнутость, тяга населения к прошлому, его архаизация. Не зря так модны фильмы и книги о временах Российской империи. И добавим сюда вульгаризацию искусства и самое страшное – отказ страны от своей самости, от своей особости.

– Я больше не могу, – мученически сказал Иван. – У меня сейчас голова лопнет.

– Ничего, терпи, – проговорил Олег.

– …и проявляется он в загрязнении и отмирании русского языка. В чем всегда была его сила? В самодостаточности внутренней языковой системы, в обилии и многообразии наречий и говоров. Сейчас благодаря телевидению, – Константин Эдуардович гневно потряс головой, – мы ее утратили. Зато получили интервенцию английского языка. И пусть раньше удавалось отразить подобный натиск немецкого и французского, то на данный момент для этого нет резервов…

Он говорил что-то еще, но Игорь не слушал, глядел в окно, где качались ветки яблони. Сергей откровенно дремал, Иван играл на телефоне, и только Олег изображал внимание, глядя на хозяина дома.

Через какое-то время тот выдохся.

– Надеюсь, вам, господа, было не скучно меня слушать? – спросил он.

– Ни в коем случае, – ответил Олег. – Так мы располагаемся тут до вечера?

– Конечно, голубчик. Только вот я не знаю, как насчет продуктов…

– Игорь с вами сходит в магазин, – сказал Олег. – А мы пока расположимся, осмотримся.

– Я? – удивился Игорь.

– Нам лучше не светиться, – заметил Сергей. – В Туле наверняка есть одержимые. На тебя они могут не обратить внимания, а нас точно заметят. Так что собирайся, будешь таскать сумки.

Олег полез в бумажник, вытащил тысячную купюру и вручил Игорю. Константин Эдуардович исчез из комнаты, а когда вернулся, то оказался в коричневом костюме того фасона, какой был моден в пятидесятых, в мятой желтой рубашке и сиреневом галстуке со звездочками.

– Пошли, голубчик, – сказал он.

В прихожей старик нацепил ветхие штиблеты, Игорь втиснул ноги в кроссовки. Они прошли через двор, открылась и закрылась калитка.

– Так, куда же нам… – Константин Эдуардович потоптался на месте. – Ага, пойдемте вон туда…

И они зашагали направо.

Дома вдоль кривой грязной улочки выглядели старыми, иные были брошенными. На проезжей части зияли выбоины, кое-где стояли лужи, на вид монументальные, словно моря.

Вместо тротуара имелась тропка вдоль заборов.

Машины ездили редко, люди попадались тоже нечасто. Встретились трое мужиков опойного вида, вооруженных пластиковыми бутылками с разливным пивом, несколько старух с кошелками. Одна, самая ветхая, поздоровалась с Константином Эдуардовичем. С криками пробежали оборванные и грязные мальчишки.

48
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело