Мудрость палача - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/83
• Следующая

– Я вас понимаю, – ответил Потапов, – разрешите идти?

– Идите, – отпустил его хозяин кабинета.

«Слизняк, – подумал Потапов, выходя, – он всего боится».

«Болван, – подумал директор, глядя вслед генералу, – он совершенно не чувствует опасности».

Дронго сидел на диване и читал книгу. В последние годы он все чаще обращался к мудрости средневековых мыслителей, поражаясь их уму и умению в любые, даже самые тяжкие времена ставить истинные ценности превыше всего. Эразм Роттердамский, Монтень, Спиноза – им выпало жить в эпоху мрачного средневековья, когда на улицах городов полыхали костры – инквизиция расправлялась с еретиками, «ведьмами», «колдуньями», а эти философы пытались разгадать тайну человеческого бытия.

Дронго размышлял о мудрости и мужестве подвижников, несущих свет истины в любые, самые страшные, смутные времена, когда его размышления прервал телефонный звонок. Он недовольно взглянул на телефон. В последние годы ему казалось, что любая новость несет в себе некое разрушительное начало. Он становился консерватором. По всей видимости, сказывался возраст, но даже самому себе признаваться в этом он не хотел.

Включился автоответчик, предлагавший позвонившим оставить сообщение или свой номер телефона. После паузы он услышал знакомый голос.

– Мне нужно к вам приехать. Возьмите трубку, я знаю, что вы дома.

Дронго подошел к телефону и поднял трубку. Он узнал позвонившего человека – его металлический голос ни с каким другим не спутаешь. Не ожидая ничего хорошего от звонка, он буркнул:

– Я слушаю.

– В прежние времена вы сначала здоровались, – неприветливо заметил генерал Потапов.

– В прежние времена вы мне по вечерам не звонили и не демонстрировали с такой откровенностью, что следите за мной. Откуда вы знаете, что я дома?

– Я звоню снизу, – ответил генерал. – Когда у вас опущены все металлические жалюзи, можно быть уверенным, что вы дома. Обычно вы все наглухо закрываете, как будто боитесь, что в вас будут стрелять.

– Во-первых, я действительно боюсь, а во-вторых, вы ненаблюдательны. Они бывают закрыты и тогда, когда меня нет дома. Я только иногда днем открываю шторы и жалюзи. А вы, очевидно, приказали своим людям следить за моей квартирой, и они видели, как сегодня утром я выходил из дому, а потом вернулся. Вот и вся ваша проницательность. Я прав?

– С вами невозможно разговаривать, – ответил Потапов, – все-то вы всегда знаете. Вы разрешите мне к вам подняться?

– Вы уже приехали без разрешения, так уж чего там – поднимайтесь.

Положив трубку, он с сожалением убрал книгу, понимая, что почитать ему сегодня больше не удастся. Через минуту раздался звонок в дверь. Дронго открыл и впустил Потапова в квартиру.

– Я вас поразительная система наблюдения, – заметил гость, – говорят, что вы установили свои камеры по всему дому.

– Вам сказали неправду. Я не подглядываю за соседями, – заметил Дронго. – Я бы пригласил вас в гостиную. Но вы не тот гость, который пришел навестить старого друга. Думаю, вы пришли по делу. Поэтому давайте пройдем сразу в кабинет.

– Давайте, – согласился Потапов, – у вас есть дома скеллер или скремблер?

– Чтобы нас не подслушали? – усмехнулся Дронго. – Не волнуйтесь. В моем кабинете трудно будет нас услышать. Работают специальные генераторы шумов. Если, конечно, вы не придумали, как их глушить. Идемте в кабинет, генерал. Судя по тому, что вы пожаловали в субботу вечером, дело у вас действительно важное.

Они прошли в кабинет, устроились в глубоких кожаных креслах. Генерал огляделся по сторонам.

– Давно у вас не был. Вы традиционны в своих вкусах.

– Скорее консервативен, – усмехнулся Дронго, – в кабинете я работаю. И вещи расставлены таким образом, чтобы было удобно и функционально. Будете что-нибудь пить? Я помню, вы любите джин-тоник. Сейчас приготовлю для вас с лимоном.

– А вы, как всегда, пьете сок, – вспомнил генерал, – или ваше любимое красное вино?

– Нет, когда ко мне приходят по делу, только минеральную воду, – улыбнулся Дронго и вышел на кухню. Вернувшись, он протянул высокий стакан генералу и налил себе минеральной.

– Итак, я вас слушаю, – сказал он.

– Мне нужна консультация, – сказал Потапов и торопливо добавил: – Только консультация и ничего больше. Вы меня понимаете? Никакого расследования, никакой самодеятельности. Это очень серьезное дело, Дронго. Нам нужна ваша помощь. Или, скорее, ваша консультация, ваша экспертиза, – поправился генерал.

– Я пока не понял, в чем именно я должен вам помочь, – заметил Дронго.

– Я меня с собой магнитофонная запись, – объяснил Потапов, – разговор двух людей. Голоса первого вы не услышите. Голос второго я дам вам прослушать. Я бы хотел, чтобы вы дали свое заключение по этому голосу.

– Я вас что, нет лаборатории? – спросил Дронго. – По-моему, в ФСБ должна быть лаборатория, которая работает со звуком. Они определяют малейшие нюансы голоса, сличают тембр. Говорят, что голос невозможно подделать. Он как отпечатки пальцев. Передайте свою пленку в лабораторию, вам там все сделают.

– При чем тут лаборатория? – поморщился Потапов. – Они могут сличить голоса. А нам не с чем сличать. Мы можем установить некоторые особенности голоса. Кому он принадлежит – старому или молодому, мужчине или женщине. Но машины не могут определить характер человека по голосу. Возможно, если вы прослушаете пленку, вы сможете определить характер говорившего, и это поможет нам в наших поисках. Вы меня понимаете?

– Ясно. Ставьте вашу пленку. Я прослушаю, что у вас есть.

Потапов достал из кармана небольшой магнитофон, положил его на столик и включил запись. Послышался чей-то голос.

– Это ты опоздал, – сказал незнакомец. Затем характерное шипение, словно на пленку наложили другой звук или стерли запись, и следующие слова неизвестного: – Знаю. Можешь считать, что твой счетчик...

– Подождите, – прервал запись Дронго, – я так не смогу работать. Мне нужно знать весь разговор в комплексе. Слышать все, о чем говорили двое собеседников. Иначе я не смогу составить общее мнение.

– Это для вас так важно? – спросил генерал.

– А вы как думаете?

– Хорошо, – согласился Потапов, доставая из внутреннего кармана лист бумаги, – я буду озвучивать за второго собеседника их разговор. Излишне вам напоминать, что все сказанное должно остаться между нами. Абсолютно все. Вы должны понимать мои мотивы.

– Включайте запись, – согласился Дронго.

Генерал перемотал пленку и снова включил запись.

– Это ты опоздал, – сказал неизвестный.

– Деньги уже переведены, – прочел Потапов, взглянув на лист бумаги.

– Знаю, – послышался голос незнакомца, – можешь считать, что твой счетчик включился. Ровно через два месяца я заберу остальные деньги. Твой заказ будет выполнен.

– Как мне тебя найти, если вдруг ты мне понадобишься? По прежнему адресу? – прочел Потапов, чуть замешкавшись.

– Нет. Каждый понедельник я буду включать свой телефон. Ровно на пять минут. Как сегодня. Если тебе что-нибудь будет нужно, ты мне позвонишь.

– Договорились, – Потапов посмотрел на Дронго, тот сидел чуть наклонив голову в сторону, словно для того, чтобы лучше слышать.

– Я тебя руки дрожат, – насмешливо заметил незнакомец, – нервы тебе лечить нужно… – Он, очевидно, сказал еще какое-то слово, но оно было стерто.

– Иди ты к черту, – прочел Потапов ровным голосом и так же спокойно прочел оставшиеся два слова: – Ладно, до свидания.

– Прощай, – ответил незнакомец.

Послышался какой-то шум, пленка закончилась.

Дронго взглянул на Потапова.

– Я вас все?

– Да, – кивнул генерал, – больше нет ничего. Что вы можете сказать?

– Мне нужно прослушать еще раз, – попросил Дронго, – и не торопитесь. Вы меня сбиваете. Дайте мне лист бумаги, я сам буду читать ваш текст. Артист из вас никудышный. Вы слишком монотонно читаете. Я лучше сам попробую.

• Предыдущая
• 17/83
• Следующая