Прорыв осады - Огай Игорь - Страница 27

Потом ненадолго включился звук.

Где-то еще сыпалось стекло, хрустел под траками камень, взрёвывал на холостых двигатель, быстро заполняя разгромленный вестибюль дизельным выхлопом. Как будто «черемухи» было мало… Громыхнула распахнутая в корме бронемашины рампа. Ударили в истерзанный пол тяжелые башмаки – боевое отделение транспортера тоже не пустовало.

Содрогаясь в непрерывном кашле, Павел откатился подальше от резинометаллических катков и попытался куда-то ползти. Хотелось верить, что в сторону лестницы, где можно нырнуть в темноту гиперборейского этажа и закатить за собой надежную гиперборейскую дверь. Оружия в руках не было, зато под локтями и коленями были острые, как осколки стекла, камни.

Слишком больно и слишком медленно, чтобы имело смысл продолжать… Павел тяжело опрокинулся на спину, продирая запорошенные пылью, слезящиеся глаза.

Черные спецкостюмы, короткие автоматы, застекленные маски противогазов… Кто-то метнулся вдоль стен, кто-то припал на колено у борта. Несколько очередей куда-то в глубь здания – неприцельный ошеломляющий огонь. Десант еще не разобрался в обстановке, не смог заставить себя поверить, что вестибюль практически пуст…

И тут же – ураганный огонь из всех стволов. Через Павла, поверх Павла, над самой головой… И кошачий вой защиты «колпачка» в ответ!

Осознать он успел. Обрадоваться – нет. Плазменный жгут из ствола пехотного излучателя инков уперся в лобовой лист БТР. Удар вышел не чета плевку легкого ручного образца. Не в силах выстоять и секунды, слой стали расплескался наружу жаркой раскаленной розой. А слой алюминия под ней испарился со скоростью взрыва…

Транспортер содрогнулся и шарахнулся назад как от сработавшего под катками фугаса. Большинство десантников попадали. Те, кто устоял, получили свое первыми. Отброшенный к стене, оглохший и растерявший последние остатки соображения Павел тупо наблюдал, как торопливо, почти конвульсивно прыгает над ним белый смертоносный луч и как сминаются, будто скомканный пластилин, фигуры в черном – все, кого этот луч касался… А по стене напротив трещит, сыпля окалиной, и рисует словно сам себя прихотливый огненный зигзаг.

Без жалости и сомнений…

Без скидок на сущую беззащитность…

И нечего портить гусеницами чужой паркет!..

Если бы горло не драл крупный пыльный наждак, Павел захохотал бы. А так удалось лишь злорадно осклабиться.

Кто-то подхватил его под мышки и потащил прочь из вестибюля. Прямо по камням и стеклу. Кажется, он заорал что-то нехорошее про чью-то мать. Кажется, пытался отбиваться – действительно ведь пытка!

Тогда его перестали тащить и, видимо, убедившись в частичной дееспособности, помогли встать на ноги. Так. Филиппыч – это понятно. Слава богу, с активатором «колпачка» в зачем-то вытянутой вперед руке. Но при чем тут капитан из центрального УВД?

– Дай, – прохрипел Павел и потянулся к излучателю. – Дай мне… Убью сволочей… Пусти!

– Убьешь, Паша, убьешь… – Ответ Филиппыча он прочел скорее по губам, чем услышал. – Успеешь еще… К лестнице давай – больно близко…

Уточнить он не успел, два или три отделения морпехов ворвались в вестибюль и открыли бешеную пальбу, по большей части прицельную. «Колпачок» взвыл, отражая поток свинца.

– Дай!!! – Павел едва не порвал связки в этом отчаянном хрипе, но его уже опять куда-то тащили под руки.

Опер вскинул на миг оружие, но прицельно стрелять не стал. Павел вместе с Федором попался в эту ловушку еще вчера на складе. Натовские солдаты, конечно, далеко не избиваемые младенцы, но и пропасть технологий огромна. Уничтоженные в несколько взмахов БТР и десант – слишком наглядная демонстрация. Анатолий оказался не готовым убивать настолько легко.

Пара лучей достались и без того изуродованным стенам. Втуне… Ни отпугнуть, ни даже насторожить нападавших таким способом было нельзя. Земляне не готовы воспринимать замысловатый предмет как угрозу даже в руках террориста. А лазер так и вовсе сейчас в детские игрушки вставляют.

– На поражение! – хрипел Павел. – На поражение бей, гад!..

Но его все тащили и тащили, пока он не загремел, споткнувшись о высокий порог, в прохладную полутьму. «Колпачок» сразу перестал визжать, вместо этого пули теперь глухо и бессильно били в несколько дюймов сплошной брони.

– Сюда, сюда! – тянул за собой Филиппыч. – Федя, ты тоже давай! Быстрее! Это ж тебе не подвал… Это катакомбы, критский лабиринт… Минотавр обзавидуется… Толя, сюда не ступай! След в след! Только след в след!

Хоть и с трудом, но Павел все-таки уловил мысль. Не самое удачное решение, но… Если морпехи сунутся следом – а они сунутся, – то затеряются в этих пространственных дебрях уже через минуту. Причем поодиночке, совершенно не готовые к тому, что правая половина коридора так же далека от левой, как запад от востока, а попытки повернуть назад приведут лишь на новые уровни лабиринта. Павел не сомневался – на этаже гипербореев при случае канет и бригада морской пехоты, не то что пара отделений. Вот только к чему приведет проникновение сюда десятков посторонних особей?

– Собаки! – бормотал Федор, бредя чуть ли не за ручку с Павлом. Федор? Да, в самом деле, он! Откуда взялся-то? – Соб-баки, представляешь?! Подкатил к самому крыльцу!.. В упор!.. У него ж калибр миллиметров сто, а у меня поле не боевое!.. «Колпачок» вместе со мной как кеглю, представляешь?! Активатор в одну сторону, лучемет в другую… А я сюда… благо дверь вышибло… Представляешь?..

Вот так вот. Значит, отступление по всему фронту. Вот вам и техника Ассамблеи!..

– Потапова… бросили… – выдавил Павел, сдерживаясь от нового приступа кашля лишь усилием воли.

– Да чего с ним будет? – отозвался на ходу Филиппыч. – Лапки поднимет, на пол приляжет – мечта, а не заложник! Ни одна натовская сволочь не тронет. – И вдруг скомандовал: – Тихо стоять!

Процессия молча уперлась ему в спину: два не до конца контуженных безоружных отступленца и один ничего толком не понимающий, хоть и свой, землянин, но все-таки пока еще чужак.

– Здесь не достанут, – заключил Семен, закончив изучать собственные знаки на стене и стараясь не пересекать середину коридора, протиснулся в арьергард. – Дальше сами так заплутаем, что… В общем, здесь.

Павел тоже сообразил обернуться. Не достанут? От входа они отковыляли дай бог, если метров на двадцать. Кстати, много – в прошлый поход коридор «повернул» значительно раньше.

– Какого черта, Семен?.. – Слова по-прежнему продирались через горло маленькими морскими ежиками, и Павел сократил фразу до минимума: – «Колпачок»… Включи…

– Умник, блин? – огрызнулся тот. – Сдох «колпачок». Чего бы я мериканцев к гипербореям пустил?..

– Сдох?.. – только и смог выдохнуть Павел. На большее не хватило ни голоса, ни связных слов. Как же так? Автоматный обстрел спасательному полю – что слону дробина.

– И так не новый был, – ворчал Филиппыч. – Да еще вы вчера потратились. Краснокожие такой вообще больше одного раза не включают… Ша, вот они!

Павел остро пожалел, что так и не отобрал у Анатолия лучемет. Федор инстинктивно хватанул себя за пустую кобуру. Действовали морпехи грамотно. Три пары рук вцепились в полуоткрытую створку, и дверь тяжело поползла в сторону. В проеме мелькнул силуэт, и одновременно с коротким полицейским: «фрис!» по полу брякнул и покатился округлый предмет.

– Уши! – харкнул больным горлом Павел, и почти в тот же миг ударило.

Оглушительно, запредельно громко в замкнутом помещении. Если бы не ладони, прижатые к ушам… А Толя вот не успел. Скорчился у стенки, обхватив голову, и осколки, с визгом ушедшие в пустые гиперборейские коридоры, были тут совершенно ни при чем.

Через порог уже сыпались натовцы. Двое замерли у двери, прикрывая. Следом вкатывались остальные, продвигались вперед поочередными перебежками, прижимаясь к стенам… К разным стенам!

Восемь или десять человек – одно отделение. Ближе, ближе… Павел даже не пригнулся на несколько шальных очередей. Солдаты явно не видели противника, для них они были за поворотом гиперборейского коридора. Потом они вдруг осознали, что потеряли и друг друга. Те, что двигались справа, остановились, озираясь. Кто-то кого-то окликнул, головной натовец нервно подтянул ко рту микрофон.