За что ты меня любишь? (Муки сердца) - Грэхем Линн - Страница 25

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая

— Потрясающе! — выдохнула Макси.

Ангелос тяжело дышал, на лице его играла блаженная улыбка.

— Вот такой должна была быть наша брачная ночь.

Макси все еще не могла прийти в себя. Потрясающе, снова подумала она, замирая от восторга в кольце его сильных рук, всем своим существом ощущая близость, нежность. Она с трудом сдерживала слезы. Нет уж, не хватало только расплакаться сейчас. Смахнула с ресниц слезу, изо всех сил стараясь овладеть собой.

— Думаю, настало время кое что прояснить насчет нашей свадьбы, — небрежно произнес Ангелос.

Макси так и застыла, широко раскрыв глаза. Было ясно, что Ангелос не видит причины и дальше держать их отношения в секрете.

— Тебе так не кажется? — спросил он. Затем с мечтательным вздохом разжал объятия и энергично поднялся. — В душ, а потом завтракать… Никогда в жизни я еще не был так голоден!

Тут только Макси вспомнила, что он говорил про «нелепые истории», перед тем как они занялись любовью. Лицо ее стало серьезным, она внутренне сжалась. — Ангелос!

Обернувшись, он снова улыбнулся. Она нервно вцепилась в простыню.

— То, что я тебе говорила… насчет завещания моей крестной… Это вовсе не небылица, это правда.

Ангелос остановился, улыбка мгновенно сошла с его лица, в черных глазах появилось тревожное выражение.

Макси снова рассказала о завещании. Она подробно объяснила, как верила старушка в необходимость брака, как не одобряла ее отношений с Лиландом. Однако при этом Макси избегала смотреть Ангелосу в лицо.

— Понимаешь, тогда… после того, как ты сделал мне предложение… Я хочу сказать, я разозлилась на тебя и подумала, почему бы и мне не использовать его, ведь мне это было нужно, чтобы получить свою долю наследства… В нерешительности Макси умолкла. То, что раньше было просто и ясно, теперь смущало. А решение, казавшееся некогда простым и мудрым выходом из создавшейся ситуации, неожиданно предстало в совершенно ином свете. Наступила неловкая пауза.

Медленно, с опаской Макси подняла голову. Глаза Ангелоса сузились, он презрительно смотрел на нее.

— Ты просто расчетливая, хитрая стерва, — проговорил он, задыхаясь от ярости. — Когда я предложил тебе выйти за меня, я был честен. Малейшая ложь была недопустима, потому что, в отличие от тебя, у меня все-таки есть понятие о достоинстве и чести!

Макси побледнела как полотно.

— Ангелос, я…

— Замолчи… Слышать тебя больше не желаю! — Его взгляд был полон негодования. — Подумать только, ведь тебе было обещано огромное содержание, как только наш брак будет расторгнут. У тебя не было ни малейшей надобности изощряться, чтобы урвать долю наследства какой-то доверчивой старой дамы!

Макси почувствовала, что вот-вот разрыдается. Сдерживая слезы, она поспешно отвернулась. Он смотрел на нее, как на змею, выползшую из придорожной канавы. Макси охватил стыд.

— Неужели человек может быть таким жадным? — неистовствовал Ангелос. — И как тебе могло прийти в голову обманывать меня, когда я всегда был так честен с тобой и ни разу не пытался тебя использовать? Как это низко!

— Все совсем не так. Ты меня не понял, — отчаянно запротестовала Макси. Сейчас она жалела о том, что открылась ему на берегу, но ведь тогда казалось таким важным не уронить своего достоинства. — Эта мысль возникла у меня сгоряча… Я была обижена, я так злилась на тебя, я…

— Когда мужчина надевает тебе на палец обручальное кольцо, он этим оказывает тебе честь, а не унижает! — прорычал Ангелос.

— Но откуда же мне было об этом знать? — ощетинилась Макси в ответ. — Ведь я имела честь носить это кольцо всего пять минут.

— Ты сама мне его вернула…

Смело взглянув ему в глаза, она вздернула подбородок.

— А ты не возражал! — поспешила напомнить она. — И не думал надевать мне его снова… И делать какие либо официальные заявления по поводу нашей свадьбы. Не желаю, чтобы кто-то знал, какую глупость я совершила!

— Теперь все ясно, — холодно заключил Ангелос, глаза его метали молнии. — И уж конечно, я разведусь с тобой прежде, чем истекут шесть месяцев! — И он направился в ванную.

Макси повалилась на подушку и в ярости ударила по ней кулаком. Потом вдруг затихла, чувствуя, как слезы предательски подступают к горлу. Совсем недавно ей казалось, что они с Ангелосом начали понимать друг друга, а потом, как в сказке, чары разрушились, и он снова стал чужим. И все из-за ее собственной глупости. Ну кто только тянул ее за язык! Разве могла она теперь признаться: да, я просто хотела выйти за тебя замуж, мне просто нужен был предлог, чтобы сделать это, не чувствуя себя униженной? Ни за что на свете она не скажет Ангелосу, что влюблена в него. Такого Макси не могла себе даже представить…

Когда он вышел из ванной, опоясанный полотенцем, она с несчастным видом посмотрела на него.

— Ангелос, я собиралась порвать то наше соглашение…

— Тебе бы впору сказки сочинять, — зло бросил он и отправился одеваться.

— Ты же говорил… ты говорил, что не можешь похвастаться непредвзятостью суждений в том, что касается меня, — не сдавалась Макси.

— Еще как могу, не сомневайся. — Ангелос бросил в ее сторону мрачный взгляд. — Я еду в Лондон на пару дней. Есть кое-какие дела.

Дела? Какие еще дела? Они только вчера приехали. Напрасно он принимает ее за дурочку. Все ясно: он просто не хочет больше быть вместе с нею.

— Ты никогда не простишь меня? — спросила Макси сквозь слезы, когда он выходил из комнаты.

— Мне понравилось, как ты это сказала, но на меня такие уловки не действуют. Даже если бы я начал жечь тебя каленым железом, ты бы не заплакала! — Ты прав, — твердо ответила она, поспешно вытирая простыней мокрое от слез лицо.

Ангелос вошел обратно, облаченный в тот самый потрясающий серебристо-серый костюм. Смуглое лицо вновь приняло бесстрастное выражение, он казался холодным и бесконечно далеким. Макси предприняла последнюю отчаянную попытку растопить эту глыбу льда.

— Ангелос, мне не нужны и никогда не были нужны твои деньги, — прошептала она со всей искренностью, на какую только была сейчас способна. Ангелос окинул ее долгим, проницательным взглядом, губы насмешливо скривились.

— Возможно, ты не соответствуешь моим представлениям о жене, но как любовнице тебе нет равных. А в этом качестве ты можешь быть сколько угодно корыстной. Ты тратишь деньги, я наслаждаюсь твоим безупречным телом. Греческие миллионеры, как никто другой, разбираются в такого рода сделках. И уж во всяком случае, это честно.

От этих слов лицо Макси стало мертвенно-бледным. Итак, война! Раз Ангелосу нужна любовница, а не жена, любовницу он и получит!

— Ангелос даже не знает, где ты? Хочешь сказать, он и не подозревает, что ты уже в Лондоне? — изумленно проговорила Лиз.

Макси глубоко вздохнула.

— Я прямо из аэропорта. Хочу преподнести ему сюрприз. — И в этих словах был больше правды, чем можно было себе представить.

— Ну да… конечно. — Лиз снова улыбнулась. — Как жаль, что из-за каких-то дел вам пришлось прервать медовый месяц! Наверняка это что-нибудь очень важное. Когда, ты говоришь, Ангелос улетел с острова?

Всего несколько дней назад… — Макси умолчала о том, что села на поезд ровно двадцать четыре часа спустя. Как только были готовы ее кредитные карточки. На них красовалась ее девичья фамилия, что говорило само за себя.

И, получив возможность тратить деньги, Макси решила не терять времени даром и отправилась в Рим, а затем в Париж. Она набила свой гардероб самыми красивыми нарядами, какие только сумела отыскать. Чеками от покупок теперь можно было оклеивать стены. И если бы Ангелос собирал огромные счета, приходившие из Рима и Парижа, он бы, наверное, думал, что она все еще за границей, но вот где именно — ему бы выяснить не удалось, так как она предусмотрительно оплачивала перелеты и проживание в гостиницах наличными.

Ты счастлива? — обеспокоенно спросила Лиз.

— Безмерно… — Что ж, печально подумала Макси, она была счастлива ровно настолько, на сколько это возможно после того, как видела Ангелоса в последний раз. Однако сидеть одной на Химосе было бы еще хуже.

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая