Самая длинная ночь - Мэй Сандра - Страница 26
- Предыдущая
- 26/31
- Следующая
14
Элисон, видимо, почуяла, что что-то не в порядке, и явила себя во всей красе с раннего утра. Носочки летели в угол, плач не прекращался, завтрак оказался частично на полу, частично на одежде Джессики, а что касается ее самой, то бурная ночь отнюдь не способствовала ангельскому терпению и кротости.
К тому же ненавистный тип бродил неподалеку, красивый и свежий, словно роза, распространял аромат дорогого одеколона, да к тому же напялил шорты.
Джессика подхватила девочку под мышку и сбежала. Помимо маленьких садовых прудиков, в усадьбе имелся и настоящий пруд для купания, с насыпанным песчаным пляжем и настоящими кувшинками. Здесь было очень красиво, но Джессике не пришлось расслабиться. Буквально наступая им с Элли на пятки, проклятый развратник явился следом, волоча надувную лодку.
Он и глазом не моргнул при виде разгневанной Джессики, уселся в лодку и стал плавать вдоль берега. Элли замолкла, задумалась. Джессика демонстративно отвернулась.
Только не смотреть на проклятую лодочку и мерзавца… А, ему тоже неловко, вон, очки темные напялил!
– ДЯДЯ…
Джессика замерла. Осторожно посмотрела на девочку. Вокруг себя. Опять на девочку. Странно, небеса на месте, птички поют, только вот у Армана Рено очень странное выражение лица…
– Дядя! Ар-р-рман!
– Да, Элли, детка, это… это дядя Арман!
Она не знала, кричать в голос, плакать или радоваться.
Свершилось! Самая естественная и правильная вещь в мире. Самое ожидаемое и счастливое событие в жизни Армана. Самое лучшее для Элли. Спали оковы ужаса, детский мозг освободился от страхов и тоски.
Она признала своего родного дядю. Теперь они не расстанутся. Будут играть в куклы и лазать по деревьям, кататься на лодке и изображать индейцев, забросят в сторону плюшевых зайчиков и мишек, увлекутся машинками и железными дорогами, а потом опять примутся за кукол…
А тетя Джессика будет навещать их. Сначала часто, потом все реже… Наконец ее визиты станут совсем редкими, скажем, на Рождество и на День рождения. Элли будет к ней доброжелательна, потом снисходительна, вежлива… и равнодушна.
А потом она вырастет и будет посылать ей открытки, которые Джессика станет складывать в шкатулочку, и когда после ее мирной кончины в Доме для престарелых придут выносить вещи из маленькой комнаты, эти кусочки картона просто выкинут, возможно, вздохнув при этом: «Бедная старая дева!».
Джессика вытерла слезы кулаком, душераздирающе шмыгнула распухшим от избытка чувств носом и медленно спустилась к воде.
– Она сказала «дядя Арман»… Эй! Ты жив?
– Что?!
– Что слышал.
Да, это не вполне вежливо. Только кому какое дело?
– Джессика! Скажи еще раз! Повтори, прошу!
Арман вылетел из лодки так стремительно, что оказался на берегу прежде, чем сама лодка перевернулась и закачалась на водяной глади. Губы Джессики тряслись, но она нашла в себе силы.
– Она. Элли. Сказала: «дядя Арман». Она заговорила.
В этот момент подошла сама виновница торжества. Фамильные глаза Рено смотрели сурово и вопросительно.
– Жессика…
– Элль, золотце… Милая, иди ко мне. Иди к дяде Арману…
В голосе девочки послышались слезы и паника.
– Жессика!!!
– Я буду здесь, а дядя Арман покатает тебя на лодочке…
– Нет!!!
– Все нормально, Джессика. Забери ее.
Она со смятенной душой глядела на красивое лицо, с которого разом стерли все краски жизни. Арман Рено молча собрал свои вещи и ушел, ни разу не оглянувшись.
Джессика нашла в себе силы поговорить с Арманом только пару часов спустя, когда Элисон, наревевшись и напившись отвара трав, подсунутого Матильдой, заснула.
Арман сидел у открытого окна, обхватив голову руками. Джессику раздирали противоречия. С одной стороны, Армана было безумно жаль, с другой – разлука с Элли откладывалась на неопределенное время.
Она откашлялась. Надо придерживаться одной линии. Ведь решила же презирать Армана Рено, ну так и презирай!
– Арман…
– Пришла торжествовать? Злорадствовать?
– Нет! Почему ты так… Я ведь хотела как лучше… Я за тебя обрадовалась…
Голос Армана был тих и равнодушен.
– Я не знаю, что делать. Просто не знаю. И схожу от этого с ума.
– Мне жаль…
– Не трогай меня! Потому что я не знаю и того, что мне делать с тобой. Как мне заставить тебя поверить мне? Как и, главное, в чем оправдаться перед тобой?!
– Но я не верю тебе только из-за твоей репутации…
– У меня НЕТ репутации! У меня есть честь, больше ничего. Знаешь ли ты, лунатичка фигова, что я не был вообще ни с одной женщиной уже почти три года?
– Но Амели…
– Амели моя подруга детства, единственная, кто выслушивал мои стоны, кто поил меня кофе и держал за руку, кто удержал меня от самоубийства – не отворачиваться!!! – да, дорогая, от самоубийства! Она, мать и Кло. Три женщины. Старуха, женщина и девочка. Мой брат погиб, и Амели стала мне сестрой, больше, чем сестрой. Но страсти к ней я никогда не испытывал. Как и она ко мне.
– Вы были помолвлены.
– Нас помолвили. Мы с Амели всегда знали, что этого не случится. Джессика, как ты думаешь, почему я так реагирую на тебя? Да потому что у меня не было женщин больше двух лет! Не просто не было – я их не хотел! Потом появилась ты – и я вспомнил, что значит мужчина рядом с женщиной.
– Но что я-то могу поделать!..
– Не знаю! Перестань умываться, носи мешковину, еще лучше – чадру!
С этими словами Арман стремительно вылетел из комнаты. Джессика не знала, плакать ей или смеяться.
Она вышла в сад, предварительно проверив Элли. Нужно успокоиться и все обдумать. Не вспоминая при этом Армана…
– Что у Армана с лицом? Он в жутком настроении.
Джессика подскочила и с подозрением уставилась на необыкновенно чумазое создание в брезентовых шортах и видавшей лучшие дни ковбойке. Матильда с огромными садовыми ножницами безмятежно ворочалась в кусте шиповника, удивительно ловко вырезая сухие сучья.
– Ох… Вы меня напугали…
– Сама боюсь иногда, но этот наряд так удобен. Глупо разводить навоз, нарядившись в бальное платье. Правда, тетушка утверждает, что в ЕЕ времена дамы так себя не вели, но насчет сада я непреклонна. Так что с Арманом?
– Я полагаю, это из-за Элли. Он не находит себе места, потому что девочка только плачет и боится его.
– Я понимаю. Сама хотела бы потискать мою птичку, но знаю, что надо ждать. Бедный Арман.
Матильда в сердцах щелкнула ножницами.
– Матильда… А что все-таки случилось с Франсуа?
– Бедный мой мальчик… Он подрос и начал завидовать Арману, это так понятно… Особенно из-за девушек. Стоило ему привести в дом подружку, как та начинала строить глазки Арману. И все… Наверное, тогда мальчик попытался увлечь девушек щедростью, подарками. Потому что однажды Арман узнал, что Франсуа потихоньку распродает книги из библиотеки отца. Был серьезный разговор, Арман вспылил, наговорил того, о чем потом жалел. Он ведь до сих пор себя за это не простил. Ну а потом Франсуа ушел из дома, не сказав нам ни слова. Как я потом поняла, он тогда познакомился с Моникой… И он не хотел, чтобы она увидела Армана… Наверное, твоя сестра была ему очень дорога, он боялся соперничества… Арман ведь такой красавчик… Монику он нам так и не показал. Но иногда говорил с нами по телефону, сообщил о рождении Элизы. И однажды приехал сюда с принцессой Элль на руках….
– Но почему он потом уехал в Штаты, даже не простившись?
– Моника, видимо, была в обиде на него за то, что он нас не знакомит. Может быть, он сказал ей, что это мы не хотим ее видеть… Может быть, ей было одиноко… И однажды, я думаю, она взяла Элль и уехала на родину. Франсуа уехал за ней… Но перед этим он зашел к нам, один. Переночевал. А утром исчез. Вместе с ним исчезли все наши наличные деньги, драгоценности Амели… Я думаю, ему нужны были деньги, а просить у Армана он не хотел. И через некоторое время они с твоей сестрой погибли, а о девочке мы ничего не знали. Арман чуть не сошел с ума. Он во всем винил себя.
- Предыдущая
- 26/31
- Следующая
