По дороге к звездам - Маккинли Элис - Страница 12

• Предыдущая
• 12/33
• Следующая

Если подвести итог, то получается, что разлука и на одного и на другого может подействовать самым губительным образом. Однако Сэм понимала и другое: она должна действовать как государственный служащий, то есть в интересах ребенка. А значит, Кевина нужно забрать, иначе после того, как ему исполнится восемнадцать, полиция Сан-Франциско уже не посмотрит ни на тяжелое детство, ни на отчеты психологов. Чисто по-человечески Сэм попробовала бы исправить ситуацию и ради Кевина, и ради Ричарда, который просто не может справиться со своим горем. Но чувство долга било в колокола. Она обязана прекратить это безобразие. Обязана. Сэм чувствовала, что одной ногой уже стоит в той же ловушке, в которую угодили все оклендцы, так или иначе заинтересованные в судьбе Канингенов. Но нельзя поддаваться жалости. Из двух зол выбирают меньшее. Из двух погибающих попытаться спасти хотя бы одного. А другого… Кто знает, может разлука с сыном образумит Ричарда? Хотя, конечно, вряд ли.

Значит, завтра Сэм подпишет документы. Просто подпишет и постарается забыть эту историю. Оставалось только сокрушаться по поводу неудавшегося романа. Конечно, после отъезда Кевина ни о каких отношениях с его отцом не может быть и речи. А Ричард… Ричард и после сегодняшней демонстрации актерских талантов все равно остался если пока не желанным, то по меньшей мере интересным. Хотя Сэм, как опытный психолог, отдавала себе отчет в том, что, возможно, просто истосковалась по мужскому вниманию. Надо срочно завести легкий роман с кем-нибудь из местных ловеласов. Тогда удовлетворенная потребность, глядишь, перестанет заявлять о себе столь явно.

Сэм даже не знала с чего начать этот разговор. Еще вчера судья так радовался, таким воодушевлением горели его глаза, а сегодня ему нужно сказать, что все безнадежно. Жаль разочаровывать такого человека. Жаль, но придется.

Серое небо, казалось, опрокинулось на прохожих сотнями острых холодных спиц. Утро выдалось невеселое, словно кто-то специально ждал дня, когда окончательно решится судьба Канингенов. Сэм глядела на дома, улицы, на серых, мокрых людей и чувствовала себя соответственно. Нет, она обязана поступить именно так. Так и никак иначе. Ведь на карту поставлена жизнь ребенка. От того, какое решение сейчас примут за него взрослые, зависит, станет ли он нормальным человеком или, упаси бог, до конца дней будет скитаться по тюрьмам в разных штатах Америки, с переменным успехом проворачивая угоны машин и мотоциклов.

Сэм вздохнула. Было тяжело и как-то противно, словно она собиралась сделать нечто отвратительное. Кевин Канинген должен попасть к хорошим людям! Эта мысль вертелась в голове подобно назойливой мухе. Дождь затекал за воротник, проникал под одежду, плакал. Сэм поежилась и поплотнее завернулась в плащ. Дурацкое утро. Дурацкая подпись. Люди на улицах не улыбались и не разговаривали. Холодное, сырое безмолвие царило кругом, словно кто-то ждал. Ждал, какой выбор сделает Сэм. А она боялась этого злополучного выбора, как клаустрофоб боится лифта. Тяжело решать чужую судьбу. Если бы речь шла о ее собственной…

Сэм перешла улицу и приблизилась к дому судьи. Неказистый особняк с красными шторами на окнах совершенно некстати пристроился с краю одного из переулков и выпирал на тротуар левым боком. Можно было не знать, что он принадлежит судье, и угадать безошибочно. Просто жилище Эткинсов не могло стоять приличным образом, не перегораживая людям полдороги. Нонсенс.

Еще одной чертой, прославившей местного судью на всю округу, была его неуклюжесть. По Окленду даже ходила шутка: прежде чем расти, научись управлять своим телом, иначе будешь, как судья. Действительно, мистер Эткинс, несмотря на идеальное для спортивной карьеры телосложение, никогда не занимался ничем, кроме, пожалуй, шахмат и шашек. А отсюда и неумение обращаться с собственными конечностями и мощными плечами, не всегда проходившими в дверные проемы с первого раза. Дом тоже был великоват для переулка, в котором примостился, и, вероятно, как и его хозяин, очень стеснялся этого обстоятельства. Имей он такую возможность, давно перебрался бы куда подальше от любопытных глаз, а уж если бы дома умели разговаривать, то оклендцы каждый раз, обходя выпирающий каменный бок, слышали бы скромное «извините». В дополнение ко всем злоключениям бедное и без того закомплексованное строение какой-то умник догадался выкрасить в розовый цвет. Пижамный розовый цвет, напоминавший о домашнем уюте и спокойствии родного очага. И это был дом судьи, который по идее должен был воплощать собой твердость и непреклонность судебной системы Соединенных Штатов.

Сэм нажала на кнопку звонка. Миссис Эткинс, полная дама лет тридцати пяти, появилась на пороге своего жилища в одно мгновение. Кажется, Сэм только что позвонила, а дверь уже гостеприимно распахнулась.

– У! Неужели на улице такой ливень?! – Миссис Эткинс захлопотала, снимая с гостьи плащ и шляпу.

А навстречу уже плыл с парадной лестницы сам хозяин дома.

– О! Мисс Уоттенинг! Как я рад вас видеть! Ну, что нового?

От такой прямоты Сэм несколько оторопела. Она еще не успела переступить порог, а судья уже с места в карьер переходит к делу. Можно было не сомневаться, что фраза «Ну, что нового?» переводится на нормальный язык, как «Ходили ли вы опять к Ричарду и Кевину?».

– Я как раз пришла посоветоваться по нашему общему делу, – постаралась сгладить острые углы Сэм. – Мы не могли бы пройти в кабинет?

Этот вопрос насторожил Эткинса. Он как-то сразу сделался более серьезным, испарилась и почти детская веселость.

– Да, конечно.

Заходя в кабинет следом за судьей, Сэм поняла, что юлить и начинать издалека сейчас смерти подобно, надо выдать информацию в лоб и поставить свою подпись до того момента, как Эткинс успеет очухаться. В противном случае что-то подсказывало ей – фокус не удастся. Судья начнет уговаривать, потом просить, потом… А потом Сэм точно знала, что успеет десять раз согласиться и до этого загадочного «потом». И снова погрешит против долга. А этого быть не должно, на карте жизнь человека – больше того, жизнь ребенка. Поэтому едва дверь кабинета захлопнулась, Сэм выпалила:

– Я пришла подписать документы, касающиеся Кевина Канингена.

Судья, собиравшийся сесть в одно из кресел, стоявших в центре помещения, остановился и уставился на гостью изумленными глазами.

– Как… подписать?

– Скажите, – Сэм уверенно шагнула вперед, памятуя о том, что подобные жесты всегда играют в пользу наступающего, – если бы сейчас вам пришлось выбирать между Ричардом и Кевином… Если бы, к примеру, они оба лежали в тяжелом состоянии в больнице и им требовалось срочное переливание крови, а на двоих бы не хватало… – Сэм удивилась собственному красноречию, надо же было выдумать! – Кого из двоих вы бы выбрали?

Судья оторопел и удивленно хлопал глазами, все так же стоя посреди кабинета.

Кажется, тактика выбрана верно. Вообще Сэм, не привыкшая диктовать людям свои условия, не очень комфортно чувствовала себя в роли агрессора, однако другого выхода она просто не видела. Эткинса можно брать только с налета.

– Так кого? Я жду. Мне самой очень тяжело было это осознать, и сейчас я хочу быть уверена, что и вы сделали бы тот же выбор. Ну? – Вот и отлично, сейчас, пока судья молчит и поспешно пытается сопоставить слова специалиста и свои собственные мысли, самое время убедить его в том, что это он так решил, а Сэм только приходила посоветоваться. – Поймите, мне очень важно знать ваше мнение, ведь я в Окленде человек новый и могу ошибаться.

– Н-да, – задумчиво протянул судья и, дойдя наконец до кресла, сел. У него был вид человека, который только что узнал о смерти кого-то из родных. Тяжкий вздох, голова опустилась на руки, пальцы сомкнулись на затылке. Вот именно такой реакции Сэм и боялась. Но, как ни неприятно было это делать, она продолжила свою моральную атаку:

– Может, принятое мною решение слишком поспешное. Но ответьте на мой вопрос: кого бы вы выбрали?

• Предыдущая
• 12/33
• Следующая