Душа Императора (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 58

«Есть ли там что-нибудь, к чему я хотел бы вернуться?» — казалось, спрашивали меня спутники. Но они, лишь, обсуждали что-то из услышанного, не мешая мне меланхолить. И я вспомнил семью и кота, друзей, работу и серую коморку с любимым компьютером. Родные и любимые отец, мама и брат, которых я, скорее всего, никогда больше не увижу. Но которым обязательно передадут, что я жив и здоров…

Было бы им лучше здесь? Прижились бы на новой почве как я?

Я рассказал, как и чем жил. В подробностях описал кота и то, о чем буду вспоминать всегда, как бы не повернулась жизнь дальше. Во избежание раскиснуть окончательно, про родителей я рассказывать не стал. Вспомнил, лишь, ласковое лицо мамы и всегда чуть подвыпившего, но никогда не пьяного в зюзю папаньку. В какой-то момент мне показалось, что вот на этом жизнь и закончилась. Я тяжело вздохнул. А через пару мгновений передо мной поставили обед и грустные мысли вроде испарились.

Их еда, отчаянно полезная и насыщенная вкусами, не предполагала отвлеченных мыслей и желаний. Я все ждал, когда же кто-нибудь повторит фразу псионика о «мире добровольного рабства», но безуспешно. Не осуждая мой мир, они обсуждали моменты, кажущиеся невероятными. Дальше же логичным образом разговор двинулся в русло: «как ты тут оказался». В ход пошла история Тальцуса, рассказанная нам на корабле.

Услыхав о душе Императора, Кларисс приложила палец к губам. Она тоже считала, что довольно опасно упоминать о ней на людях, где могут оказаться недоброжелатели или приспешники оных.

— Вот так я и стал видоком. — Закончил я.

— А Марго и ребенок? Почему они не с тобой? — Задала Кларисс неожиданный женский вопрос. Я вздохнул, не особо настроенный обсуждать это с ними.

— Марго хочет вернуться в наш мир.

— Как это? А дар псионика, а душа Императора? — Прошептал Эзнер пораженно.

Я поднял взгляд, собираясь что-то ответить, но наткнулся на колющий взгляд светлых глаз Кларисс. Не выдержав, опустил глаза и отодвинул тарелку с остатками еды. Моя немая мольба была услышана. Через минуту Эзнер и Кларисс тихо ушли из таверны, оставив меня одного. Я отхлебнул вина и уткнулся в сцепленные руки.

Вдруг показалось, что я сплю. Захотелось проснуться, открыть глаза. Захотелось отмотать время назад до момента, как я проснулся счастливым в первое утро с Марго. И не пустить ее на бот в тот день… Хотя, разве можно было ее тогда удержать? Уже тогда нужно было сделать шаг назад, но я не мог. Уже не мог.

Нет! Отмотать бы время до Египта, до поездки вообще. И не было бы тогда этой дикой боли, этой безысходности и невозможности сделать правильный выбор. И не было бы Марго… и этого мира и всего, что переполняет меня и разрывает на куски.

Но разве смогу я теперь отказаться ото всего, что уже пережил? Разве могу я отдать этот мир и эту женщину, если они уже стали моими, а я их?

Я почувствовал, как сжимает горло. На губу скользнула капелька неожиданной влаги.

Было дико заплакать сейчас, в этой таверне полной людей, в этом мире с летающими островами, невидимыми крыльями и любимой, читающей твои мысли. Дикий-дикий сон это был. Как хотелось проснуться. Дома в Москве с Марго, не рвущейся ни домой, ни от меня… Я вздохнул, допил вино и вытер лицо.

Не искал и не просил я другой жизни. Не мечтал о чудесах и не ловил журавлей в небе. Я просто жил и как любой нормальный мужик хотел найти свою женщину и свое место в жизни. Желательно не скупо оплачиваемое. Так зачем на меня свалилось так много?

Уткнувшись в сцепленные руки, я закрыл глаза.

Уже забыв, какой бледной она была при нашем знакомстве, я любовался загорелым лицом. Будто светящаяся изнутри, цветущая свежестью, идеальная кожа манила прикоснуться к себе. В чутком сне бегали глаза под прикрытыми веками. Чуть-чуть трепетали ресницы. Таким спокойным и расслабленным ее лицо было лишь во сне.

Днем на нем властвовали эмоции, чувства и мимолетные переживания, постоянно сменяющие друг друга в невообразимом разнообразии. Лишь, в рассветные часы, когда этот мир приноровился меня будить, я мог наблюдать совершенного ангела, или богиню, или просто самую прекрасную женщину в наших обоих мирах.

В маленькое окошке светило теплое осеннее солнце, бросая решетку тени на Марго.

Разделенное на две части, лицо ее казалось каким-то откровенным, истинным в эти мгновения. Неодолимо влекли плотно сжатые, резко очерченные губы. Они будто требовали, молили о ласке, закрываясь и противясь ей при этом. Я вздохнул, пытаясь воспроизвести в мыслях причины, почему я запретил себе добиваться ее, видеться с ней, проводить вместе ночи. Но в мыслях была лишь пустота, заполняемая ароматом ее волос, гладкостью кожи… Одна лишь ресничка, упавшая на нижнее веко, могла свести с ума. Я потянулся к ней и вздрогнул, когда худышка открыла глаза.

— Ритуль, я тут… Ой. — Это был Артур. Непривычно обросший, он стоял в двери, закрывая своей массивной фигурой проход. — Извини, я не мог предположить, что ты решишь поспать после обеда.

— Что ты хотел? — Марго села на кровати, натягивая одеяло.

Тихо прикрыв дверь, Артур зашел. В немом испуге я уставился на вроде бы знакомого мужика. Что ты хочешь?

— Я вспомнил кое-что. Возможно, у тебя получится связаться с Тальцусом и попросить содействия. Помнишь, у меня был мобильный, когда нас выловили в море?

Мы ведь не знаем, где нас выкинет. Если у нас будет хотя бы телефон, это может спасти нам жизни. Мы можем оказаться в необитаемом месте в нашем мире.

— Я попробую. — Кивнула Марго.

Артур так же кивнул, подойдя к кровати и присев на край. Я хотел крикнуть ему что-то, но из горла не вылетело и звука. Попытавшись сделать шаг, я понял, что ватные ноги не пойдут.

— Я хотел сказать, что помогу тебе и ребенку в Москве.

Марго сжалась вся, подбирая ноги плотнее. Многозначительный взгляд не оставлял сомнений. Даже на меня она, кажется, не смотрела так уничижительно.

— Спасибо, Артур, но я не нуждаюсь в помощи.

— Брось, Марго…

— Артур. — Перебила худышка зло. — Не заставляй меня повторять. Я не ищу твоего внимания и твоего покровительства. Ни здесь и ни дома…

— У тебя ресничка упала…

— И я не готова…

— Да брось ты. — Улыбнулся Артур, придвигаясь ближе. — Наклони голову.

— Не трогая меня.

— Успокойся, тебе вредно волноваться. Поверни голову к свету, я уберу ресницу.

Я вздрогнул, когда он взял ее подбородок в руку и развернул к окну. С той же злостью я наблюдал, как вздуваются крылья носа Марго, и сжаты ее челюсти. Откуда взялась эта агрессия? Что я пропустил?

Легонько подув, он развернул ее лицо обратно к себе.

— Ритуль, все будет так, как ты захочешь. Не будь такой дикой. Время все расставит по местам…

Тихо поднявшись, Артур пошел к двери и вышел. Я недоуменно смотрел на Марго.

Черты лица искривились, готовясь взорваться рыданием. Мне показалось, что душа падает на колени.

— Марго…

— Марго… — Я поднял голову.

Вокруг шумела таверна, наполненная смеющимися обедающими людьми. Марго…

Что это было? Что за пугающий своей реальностью сон? Резко поднявшись, я сжал зубы от боли в онемевших ногах. Тальцус… Как же мне нужно было поговорить с ним.

Выбежав из таверны, я направился к башне летунов. Над городом все таким же беспросветным полотном летели птицы. Редкие прохожие спешили укрыться под крышами. Над некоторыми людьми смутно виднелись магические щиты.

Мы с птицей летели низко. Летун тоже побаивался творящегося над нами птичьего столпотворения. На подлете к резиденции псиоников стало заметно уменьшение птичьего потока.

Большой удачей стало столкновение с Аранисом. Я попросил о свидании с Тальцусом.

Он предложил подождать в саду, не предупредив о времени ожидания. Наверно, это и не было важно, если конечная цель моего визита в любом случае была встреча с Тальцусом. Я просидел около двух часов…

В сумеречной прохладе, становившейся с каждой минутой все менее комфортной, я задремал на лавке между двух яблонь. Тальцус появился прямо передо мной, будто из ниоткуда.