Душа Императора (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 43

Они отпустили меня с миром, промучив три или четыре часа. Остаток дня хотелось отмыться, но как можно промыть свое сознание, мысли, память? Весь вечер я шарахался от проходящих мимо псиоников и моих спутников. Наверно, я чувствовал себя как изнасилованный… Но на следующее утро следов вмешательства уже не осталось.

Обсуждение вопроса Марго было назначено на следующий после приезда всех глав Гильдий день. О возможности и способах открыть для нас дверку домой они собирались общаться оставшееся время до положительного результата. Остаться должны были лишь те, кто мог внести реальный вклад в процесс. Как я предположил, узнав о повестках дня, к концу останутся лишь маги, псионики и историки. Хотя, возможно, в результате понадобится помощь внешней политики и рейнджеров, располагающих последними достоверными сведениями обо всем, что твориться за пределами Объединенных Земель и напрямую не касается политики.

Я нашел Марго в ее комнатке, шагающей из угла в угол. Кинув на меня тяжелый вязкий взгляд, она остановилась.

— Они буду обсуждать, могут ли отпустить меня! Как они могут решать это за меня?

Я же не животное, разве это трудно понять? И ребенок… Это же мой ребенок! Мой!

Как же так можно?

— Успокойся. — Я сделал шаг к ней, но Марго отступила. Я вздохнул. — Марго, они все люди… Они боятся не меньше тебя. Боятся потерять последнее, что осталось от человека, которого они любили и уважали более двадцати лет его управления Объединенными Землями. Это почти как культ Ленина.

Она не сдержала улыбки, расслабляясь.

— Ты хочешь сказать, что я их мавзолей?

Я рассмеялся.

— Там в саду — необыкновенно. — Попытался я отвлечь худышку от дурных мыслей. — Лаир, руководитель не боевого направления Гильдии магов, показывает разные иллюзии и фокусы. Потрясающее зрелище. Пойдем.

— Я завтра посмотрю на их фокусы, Саш. — Покачала она головой. — Даже появляться им на глаза не хочу.

— А, может, как раз стоило бы?

— Саш, я не могу… Не хочу. Завтра эти люди будут решать судьбу мою и моего ребенка, а ты хочешь, чтобы я на их фокусы смотрела. Бред это.

— Ладно. — Согласился я, проглатывая очередное «мой ребенок». Развернулся, чтобы уйти, но повернулся обратно, почувствовав знакомое прикосновение ее взгляда.

— Что происходит, Саш?

— В смысле? — Я непонимающе улыбнулся.

— С тобой что происходит? Ты изменился. Я просто не узнаю тебя.

— Марго, ты псионик. Ты же знаешь все мои мысли и желания. Я даже представить боюсь, как много ты можешь знать и чувствовать. Что же тебе еще не понятно? Мне нечего добавить к тому, что я говорил тебе уже ни единожды и что сама ты прекрасно знаешь.

— Саш… — Марго одновременно грустно и хитро, что само по себе было диким сочетанием, склонила голову набок, — завтра… ты же будешь там… они же будут слушать тебя почти как представителя Гильдии видящих…

Одна тонкая бровь дернулась, выдавая ее волнение. Я тяжело вздохнул и быстро направился к ней, не обращая внимания на шаг назад, на сопротивление в глазах.

Обнял ладонями голову, впиваясь губами в нежные раскрытые губы…

— Я сделаю все, что ты захочешь. Хочешь домой, отправишься домой. Я костьми лягу, но заставлю их отпустить тебя. — Шептал я в ее гладкий лоб, прижимая к себе. — Ты же знаешь, ты чувствуешь… Наплевать что будет после… Даже если ты ласкова со мной лишь для того, чтобы я говорил там завтра за тебя. Все равно… Даже если это буде последняя ночь…

— Саша!

— Марго… Не волнуйся только, все будет хорошо. Я тебе этот портал сам отрою, как только узнаю как. Марго…

— Саша, перестань! — Она отклонилась назад, но не вырывалась, за что я уже был безумно благодарен.

— Ты понимаешь?

— Я поняла. — Наверно, у меня был слишком безумный взгляд, потому что Марго опустила веки.

Я выпустил ее из объятий, словно бабочку и она свободно вздохнула. Наверное, моя улыбка получилась слишком кривой; развернувшись, я поспешно вышел.

Как же я могу тебя отпустить!?

Удерживая боль в середине горла, я ворвался к себе. Продышаться, проморгать, успокоиться… Не думать, уснуть…

Но в эту ночь я уснул лишь далеко за полночь, думая о том, что же буду говорить завтра, если мне позволят говорить. Круглая луна сквозь распахнутое окно светила практически мне в лицо.

От каждой Гильдии в обширной зале присутствовал лишь один представитель.

Двенадцать глав уселись за круглый стол в круглом помещении, расположенном на третьем этаже замка. В потолке прямо над центром стола светилось солнечным светом отверстие. По углам квадрата, описывающего стол, в креслах сидели псионики. Тальцус был среди них: щиты — догадался я. Нам с Марго отвели место за пределами квадрата у стены. Очевидно, то были места наблюдателей и слушателей, а не принимающих участие в обсуждении. Я обратил внимание Марго на пустующее место за столом и еще раз пересчитал представителей. Все было верно, значит, тринадцатое место предназначалось для кого-то еще…

— Это место Императора. Наверно, он слишком занят государственными делами и не может отвлекаться по столь тривиальному поводу. — Прошептала Марго с усмешкой.

Ее язвительность с потрохами выдавала все ее волнение. Я накрыл ладонью ее ладонь, удивляясь, какая же она ледяная.

В какой-то момент мне показалось, что Марго повернется сейчас и скажет: «Мне страшно», как когда-то в море — целую вечность назад. Но она лишь напряженно сидела, не шевелясь и, даже, не моргая. Горячей волной нахлынула жалость. Как же я хотел, чтобы это скорее кончилось.

Почему-то предположив, что они начнут с голосования, я ошибся. Один за другим, тихими и спокойными голосами они начали рассказывать, почему лично они и как представители своих Гильдий считают необходимым позволить Марго покинуть их мир или же запретить это. Через час, когда уже захотелось встать и походить, говорил четвертый или пятый представитель. Обернувшись к худышке я понял, что она так и не сдвинулась за этот час, замерев каменным изваянием в своем кресле. Через два часа я вытянул ноги, понимая, что большинство представителей на данный момент не хотят отпускать Марго с ребенком, но готовы беспрепятственно выпроводить ее после родов (выдержке Марго я начал дивиться намного раньше). Когда подошла очередь Арханцель высказывать свое мнение, я уже поднялся с кресла и облокотился о стену, больше наблюдая за Марго, чем слушая глав. Она оказалась одной из трех представителей говоривших о том, что главы гильдий не имеют права удерживать Марго в их мире против ее воли. Что ребенок, которого она носит — прежде всего, ее ребенок. Если в нем нашла пристанище душа их погибшего Императора — на то воля Всевышнего, и не им решать ее судьбу. Кто еще мог понять Марго лучше, чем женщина на сносях?

К очереди последнего вещающего общее настроение было понятно. Счет времени я уже потерял, наблюдая за перемещающимся кругом на столе. Марго была похожа на статую.

Еще меньше я мог представить состояние Арханцель, у которой, как я подозревал, по всем правилам должно было уже сводить поясницу судорогами. Той же выдержкой отличались псионики — щиты. Когда двенадцатый представитель — глава Гильдии видящих договорил, объявили небольшой перерыв. Марго подняла на меня безумный взгляд. На мгновение мне показалось, что она теряет сознание. Я подскочил к ней, опускаясь на корточки рядом.

— Отдохни. Полчаса полежи, съешь что-нибудь. Марго?

Она молча смотрела на меня, и глаза ее были наполнены слезами. Снежной лавиной во мне росло желание просто задушить их всех за то, что они заставляют ее переживать. Она молчала, отчего становилось еще больнее и злее…

— Марго, я обещаю тебе… Ты не останешься здесь ни минутой больше, чем все остальные… Я клянусь тебе… Марго!

— Я не могу больше… — Она встала, и я поднялся за ней. — Я пойду к себе. Мне нечего здесь больше делать.

Я проводил ее в комнату. Казалось, что за эти часы она стала еще меньше. Очень не хотелось оставлять ее, но через час Аранис послал мысленную весточку, что заседание глав Гильдий продолжается. Я пошел обратно в круглую залу с дыркой в потолке.