Повестка - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 50

• Предыдущая
• 50/61
• Следующая

Мужчины сидели друг против друга, разделенные стоявшим в центре стола бронзовым канделябром. Ритмично, в такт волнам, покачивались огоньки свечей. Ужин начался с белого бургундского. После норвежской водки благородный напиток показался Рэю безвкусным. Френч же, смакуя каждый глоток, как истинный сноб, рассуждал о неповторимом аромате, что приобретало вино в дубовой бочке, о склоне горы в далекой Франции, на котором был собран урожай.

— За «Райекс»,— предложил он запоздавший тост и поднял бокал.

Рэй молча кивнул. Блистать красноречием он не собирался, пришло время слушать: одурманенный алкоголем Френч наверняка захочет выговориться.

— «Райекс» спас меня, Рэй.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах. Он спас мою душу. Я боготворю деньги, а «Райекс» сделал меня богатым.— Френч облизнул губы, прикрыл от наслаждения глаза.— Двадцать лет назад я совершил ошибку, не обратив ни малейшего внимания на асбест. Его широко использовали при строительстве доков в Паскагуле, из-за чего у десятков тысяч рабочих возникли серьезные проблемы со здоровьем. А я упустил эту возможность. Я вел иски против врачей и страховых компаний, не замечая под носом золотой жилы. Готовы к устрицам?

— Да.

Френч нажал кнопку звонка, и через мгновение стюард подкатил к столу тележку с двумя огромными блюдами. Рэй добавил в соусник несколько капель вина, хозяин же, забыв о еде, продолжал:

— А чуть позже вышла промашка с табаком. Коллеги единым фронтом начали тяжбы с табачными компаниями. У меня еще оставался шанс запрыгнуть на подножку, успеть, но помешал страх. Стыдно признаться, Рэй, однако от перспективы вступить в борьбу с гигантскими монополиями стало как-то не по себе.

— Чего хотели от вас коллеги?— Рэй отправил в рот первую устрицу.

— Миллион долларов на процессуальные издержки. Черт побери, к тому времени у меня уже был миллион!

— А общая сумма исков?

— Не поверите: более трехсот миллиардов. Скандал поднялся жуткий. Производители табака на корню скупили всех адвокатов. Лил золотой дождь, а я прятался под зонтиком.— Вспыхнувшее в душе чувство острой жалости к себе Френч смыл щедрым глотком вина.

— Отличные устрицы,— проговорил Рэй.

— Двадцать часов назад они лежали на морском дне.— Наполнив бокалы, хлебосольный хозяин склонился наконец над своей тарелкой.

— Что бы вы получили, расставшись с миллионом долларов?

— Два к одному.

— То есть два миллиона?

— Совершенно верно. Год спустя я все еще не мог оправиться от потери. Надо же, свалять такого дурака!

— А потом появился «Райекс».

— Ага.

— Как вы на него вышли?— Рэй знал, что пространный ответ позволит ему без помех заняться едой.

— Я находился на юридическом семинаре в Сент-Луисе в то самое время, когда по всей стране адвокаты делали бешеные деньги на табаке и асбесте. В местном баре познакомился с коллегой из маленького городка. Его сын занимался медициной в Колумбийском университете, изучал новые препараты, в том числе и «Райекс». Данные исследований поражали: оказывается, «Райекс» превращал человеческую почку в сито. Но, поскольку пилюли только появились на рынке, потребитель ничего еще не знал. В Чикаго у меня имелся знакомый эксперт, он-то и отыскал через своего родственника Клита Гибсона. Мы заинтересовались статистикой, провели множество опросов, и пожалуйста — на «Майер — Брэк» обрушилась лавина исков. Оставалось лишь заполучить вердикт суда.

— Почему вы решили не связываться с присяжными?

— Я очень люблю присяжных. Я пестую их, ублажаю всеми возможными способами, я покупаю их пачками. Беда лишь в одном: уж слишком они непредсказуемы, а мне требовались железные гарантии. Да и суд должен был быть скорым. О «Райексе» уже пошли слухи, юристы начали сбиваться в голодные стаи. Первый, кто добился бы в суде положительного вердикта, обеспечил бы себя на всю жизнь, понимаете? Особенно если слушать дело на Юге, где-нибудь в Билокси. «Майер — Брэк» — компания швейцарская, и…

— Знаю, я читал архивы.

— Все?

— Да, вчера в Хэнкоке.

— Европейцев наша система судопроизводства доводит до исступления.

— Вот как?

— В хорошем смысле. Она вынуждает их быть честными. Старушка Европа и представить себе не может, чтобы какое-то ее снадобье покалечило человека. Но когда речь идет о миллиардах долларов, сантименты отходят в сторону.

— Производитель знал о губительных свойствах «Райекса»?

Френч запил проглоченную устрицу бокалом вина, поднес к губам салфетку.

— И довольно давно. Но пилюли настолько эффективно снижали уровень холестерина, что «Майер — Брэк» без колебаний выбросила их на рынок. Несколько лет о побочном воздействии никто не слышал. Потом взорвалась бомба. Что такое нефрон, вам известно? Знаете, как работают почки?

— Ради всего святого — нет.

— Внутри каждой почки находится примерно миллион крошечных фильтров, медики называют их нефронами. Так вот, синтетический компонент «Райекса» медленно растворял стенки фильтров. Умирают от этого далеко не все — Гибсону просто не повезло,— но последствия для организма необратимы. Почка — настоящее чудо природы, во многих случаях она способна сама себя восстанавливать — только не после пяти лет употребления «Райекса».

— Когда «Майер — Брэк» поняла, что возникли серьезные проблемы?

— Трудно сказать. Мы предъявили судье Этли некоторые из внутренних документов компании, где аналитики призывали к осторожности и требовали от руководства продолжения исследований. Результаты тестов, проведенных через четыре года с момента выпуска препарата, свидетельствовали о том, что состояние здоровья многих потребителей значительно ухудшилось. Я считал необходимым найти идеального клиента — это удалось, собрать доказательную базу — это тоже закончилось успехом — и передать дело в суд, обогнав конкурентов. Тут-то и вступил ваш отец.

Тенью возникший за их спинами стюард убрал блюда с пустыми раковинами и поставил на стол салат из крабов. Вторую бутылку бургундского мистер Френч выбрал лично.

— Что происходило после процесса Гибсона?— спросил Рэй.

— «Майер — Брэк» умылась слезами. Эти высоколобых зазнайки готовы были на коленях ползать. Перед началом суда у меня на руках имелось четыре сотни исков — и никакого прикрытия. По его окончании количество исков выросло до пяти тысяч, а вердикт принес победившей стороне одиннадцать миллионов долларов. Я устал отвечать на телефонные звонки измученных завистью коллег, в течение трех недель облетел полстраны, подписывая контракты о совместной работе. Позже, месяца через четыре, истцы и представители ответчика собрались в Нью-Йорке на конференцию по взаимному примирению. За пару часов мы уладили шесть тысяч дел, отсудив у компании семьсот миллионов долларов. Еще месяц спустя тысячу двести исков «Майер — Брэк» удовлетворила двумястами миллионами.

— Сколько же составила ваша доля?— Любой другой собеседник наверняка счел бы подобный вопрос по меньшей мере неделикатным, но Паттон Френч явно сгорал от желания похвастаться своими гонорарами.

— Обычные для защитника пятьдесят процентов плюс накладные расходы, остальное получали клиенты. Вот в чем недостаток наших контрактов: половину суммы они отдают клиенту. Со мной работали несколько коллег, и после справедливой дележки мне досталось триста миллионов, с какой-то мелочью. Вот в чем преимущество массированной атаки: чем больше участников, тем выше ставки, тем весомее твоя доля.

Ни хозяин, ни гость не прикасались к салату: ноздри обоих щекотал запах денег.

— Триста миллионов?— недоверчиво переспросил Рэй.

Френч отпил вина, почмокал.

— Галлам явно известен какой-то секрет. И почему оно так быстро кончается?

— По-моему, это закономерно,— взглянув на пустой бокал хозяина, заметил Рэй.

— Триста миллионов — всего лишь верхушка айсберга. Слышали о «Минитрине»?

— Читал на вашем сайте в Интернете.

— Правда? Что скажете?

— Две тысячи исков впечатляют.

• Предыдущая
• 50/61
• Следующая