Дело о пеликанах - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 41

• Предыдущая
• 41/140
• Следующая

Он взглянул на часы и снял с банана кожуру. Полдень, и он в любом случае предпочитал поесть. Встреча будет краткой. Он посмотрел на панков и увидел, как от толпы отделился его связной. Их взгляды встретились, кивок, и он сидит на скамейке рядом с ним. Его звали Букер, из Лэнгли. Они здесь встречались изредка, когда каналы связи портились и становились ненадежными, а их боссы хотели услышать обычные нормальные слова, которые больше не слышал бы никто.

Букер не обедал. Он начал щелкать жареный арахис и бросать шелуху под скамейку, изогнутую дугой:

— Как мистер Войлс?

— Здоров, как черт. Как обычно. Букер бросил орешки в рот.

— Гмински был в Белом доме вчера вечером до полуночи, — сказал он.

На это ответа не последовало. Войлс это знал. Букер продолжал:

— Они там запаниковали. Эта штучка с пеликанами их напугала. Мы тоже ее прочли, знаешь ли, и мы уверены, что на ваших ребят она не произвела впечатления. Но по каким-то причинам Коул ею сильно напуган и расстроил Президента. Мы посчитали, что вашим ребятам не очень-то большая радость от Коула и его босса, а раз в деле упоминается Президент и в нем есть это фото, то мы подумали, что это дельце для вас. Понимаешь, к чему я клоню?

Он откусил от банана кусочек размером с дюйм и ничего не сказал.

Любители животных двинулись прочь нестройными рядами, а любители кожи освистывали их.

— Во всяком случае, это не наше дело, и не должно быть нашим, за исключением того, что Президент теперь хочет от нас секретного расследования дела о пеликанах прежде, чем ваши ребята до него доберутся. Он убежден, что мы ничего не найдем, и он хочет знать, что там ничего и нет, чтобы убедить Войлса успокоиться, — наконец произнес он.

— Ничего там нет, — уверил Букер.

Букер посмотрел на пьяного, мочившегося в фонтан. Полицейские на фоне солнца уезжали прочь.

— Тогда Войлсу от этого дела нет никакой пользы, верно? — спросил он.

— Мы используем все возможности, чтобы все прояснить.

— И никаких реальных подозреваемых?

— Никаких. — Банан ушел в историю. — Почему они так волнуются из-за нашего расследования этой штучки?

Букер раздавил кожуру еще одного маленького ореха:

— Ну, для них это вполне естественно. Их очень разозлило, что Прайс и Мак-Лоренс выставлены в качестве кандидатов, и, конечно, это целиком ваша ошибка. Они ни на грош не доверяют Войлсу. И если ваши ребята начнут копать дело о пеликанах, они боятся, что пресса раскроет это и Президенту зададут трепку. Перевыборы в следующем году, начнут молоть чепуху и все такое прочее.

— Что Гмински сказал Президенту?

— Что у него нет желания вмешиваться в расследование ФБР, что у нас есть чем заниматься и что это было бы абсолютно незаконно. Однако поскольку Президент так настойчиво умолял и Коул был так сильно напуган, то мы тем не менее это сделаем. И вот я здесь и говорю с тобой.

— Войлс ценит это.

— Мы собираемся начать копать сегодня, но все дело — абсурд. Мы начнем работу, остановимся на полпути и через неделю или около того скажем Президенту, что вся эта теория — выстрел в белый свет, как в копеечку.

Он отогнул вниз крышку своей коричневой сумки и встал:

— Хорошо. Я доложу Войлсу. Спасибо.

Он пошел по направлению к Коннектикуту, подальше от кожаных панков, и пропал из виду.

Монитор стоял на загроможденном столе в центре отдела новостей, и Грей Грентэм свирепо глядел на него, сидя посреди гама и рева репортеров, собирающих и докладывающих информацию. Звук до него не доходил, и он сидел и смотрел на экран. Зазвонил телефон. Он нажал кнопку и схватил трубку, не отрываясь от монитора:

— Грей Грентэм.

— Это Гарсиа.

Он позабыл про монитор:

— Да, что случилось?

— У меня два вопроса. Первый, записываете ли вы эти звонки, и второй, можете ли вы их воспроизвести?

— И нет, и да. Мы не записываем до тех пор, пока не спросим разрешения, и мы можем воспроизвести запись, но не делаем этого. Я думал, ты не будешь мне звонить на работу.

— Хочешь, чтобы я повесил трубку?

— Нет. Все отлично. По мне, лучше говорить в три часа дня в офисе, чем в шесть утра в постели.

— Извини. Я просто испугался, вот и все. Я буду говорить с тобой, пока доверяю тебе, но, если ты когда-нибудь мне солжешь, я перестану говорить.

— Хорошо. Когда ты начнешь?

— Сейчас не могу. Я в телефоне-автомате в даунтауне и спешу.

— Ты сказал, что у тебя есть какая-то копия.

— Нет, я сказал, что у меня, возможно, будет кое-какая копия. Посмотрим.

— О’кэй. Так когда ты можешь снова позвонить?

— Я должен назначить встречу?

— Нет, но я часто выхожу из офиса.

— Я позвоню завтра во время ленча.

— Я буду ждать прямо здесь.

Гарсиа повесил трубку. Грентэм нажал семь цифр, затем шесть, затем четыре. Он записал номер, потом быстро пробежался по желтым страницам, пока не нашел компанию телефонов-автоматов. Звонили из телефона-автомата на Пенсильвания-авеню, рядом с Дворцом правосудия.

• Предыдущая
• 41/140
• Следующая