Сесилия Агнес – странная история - Грипе Мария - Страница 46

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая

Но никто из них не мог быть Сесилией Агнес.

Неужели она успела-таки уйти?

Маловероятно, ведь перед нею было несколько человек. Хотя она могла уйти сразу, не дожидаясь своей очереди. Очень даже могла, к сожалению. Решила, что народу слишком много, и ушла.

Спросить, что ли, у регистраторши в окошке? Хотя какой смысл? Все равно надо дождаться Ан-ерсова рецепта.

И тут из динамика послышался голос:

– Сесилия Агнес Энг! В лабораторию!

Нора вздрогнула и огляделась по сторонам. В приемной никто не пошевелился. И новых пациентов нигде не видно. Поэтому она обратилась к маленькой старушке, которая перебирала журналы на полке у двери.

– Кого-то вызвали в лабораторию… – начала она, однако старушка поняла ее слова превратно, подумала, что Нора собирается идти прямо туда.

– Сперва нужно зайти к сестре. Но вызывают всех по очереди, придется подождать.

Нора обернулась и, увидев по другую сторону приемной длинный коридор, прошла туда.

Регистраторша за стеклом окликнула ее, но она даже внимания не обратила. На одной из дверей в глубине коридора виднелась табличка – «Лаборатория». Больше рисковать нельзя. Она подождет под дверью. Рядом как раз есть стул.

Увы, следом прибежала медсестра.

– Вам надо ждать в приемной. – И она отвела Нору на прежнее место.

Динамик опять заговорил, и Нора вздрогнула. Ее вызывали к стеклянному окошку забрать рецепт. Хоть с этим теперь все в порядке. Получив рецепт, она несколько растерялась. Что же делать?

Женщина за стеклом посмотрела на нее.

– Есть еще вопросы?

– Да нет, я… я жду подругу.

– Тогда посидите в приемной.

Нора облегченно вздохнула и вернулась в приемную. Стала возле полки с журналами, откуда был виден коридор, и принялась листать то один, то другой, внимательно наблюдая за происходящим.

Время тянулось бесконечно – как вдруг дверь лаборатории открылась, и оттуда вышла девочка.

Сесилия Агнес.

Нора сразу это поняла. Узнала ее с первого взгляда. Все сходится. Она бросила журналы и выбежала в коридор.

Сесилия Агнес с улыбкой шла ей навстречу. Они шли навстречу друг другу. Бежать совершенно незачем. Нора приостановилась, замедлила шаг. Их разделяло всего несколько метров, но ей хотелось продлить эти мгновения, она была счастлива.

Сесилия Агнес улыбалась той самой улыбкой, память о которой всегда жила в глубине Нориной души и ради которой она готова была идти хоть на край света.

Нора узнала эту улыбку. Вспомнила. Эта улыбка словно мягко увлекала ее далеко в прошлое, в теплые, ласковые объятия. И сейчас она поняла почему.

Шагнув к девочке, Нора сказала:

– Здравствуй. Меня зовут Нора.

Да. Мамина улыбка. Сесилия Агнес улыбалась как мама. Легкой и светлой улыбкой.

Большие глаза смотрели на Нору чуть удивленно.

– Здравствуй. А меня зовут Тетти.

Вечером того же дня обе стояли у окна в Нориной комнате, в лучах закатного солнца.

– Знаешь, под мостом, внизу под сводом, кто-то написал на стене «Сесилия Агнес». Это ты?

Да. Иногда она любила посидеть там, зарисовывая прибрежные камни и воду, плещущую вокруг. И как-то раз ей вздумалось написать на стене свое имя.

– Как тебя называть – Тетти или Сесилия Агнес?

– Не знаю… Мама говорит – Сесилия Агнес. И я не против. Меня назвали в честь прабабушки и бабушки с папиной стороны. Но когда я была маленькая и толком не умела говорить, у меня из этого вышло Тетти… Так ведь короче…

Меж бровей у нее пролегла легкая складочка, она задумалась. Карита, мама ее, придавала родне огромное значение, рассказывала Тетти, да и она сама тоже, хотя и по-другому. Карита все время говорила о Норе и ее маме и очень хотела, чтобы они с Норой подружились. Прямо-таки мечтала об этом…

– А ты? – Нора посмотрела на нее. – Ты не хочешь?..

– Почему? Конечно, хочу.

Она вправду хотела познакомиться и с Дагом, и с Норой. Но не потому, что они родня. Меньше всего ей хотелось быть только дальней родственницей. Оттого-то, когда познакомилась с Дагом, она и не сказала своего полного имени, а назвалась просто Тетти. Хотя Даг в конце концов все же докопался до истины.

Она слегка улыбнулась. Ее выдал рисунок, тот самый, о котором Даг рассказывал Норе. Тогда-то он все и понял, кусочки мозаики соединились.

Нора кивнула. Понятно, речь идет о рисунке, где изображен дом в зарослях хвойных деревьев.

– С тех пор он зовет меня Сесилией Агнес. Но ты сама решай, как будешь меня называть.

Вечернее солнце заливало комнату. Сесилия Агнес открыла окно и высунулась наружу.

– Вечерами теперь совсем светло, – сказала она, глубоко вдыхая свежий воздух. – Как здесь красиво.

Нора стала рядом. Солнце согревало лицо, ветерок шевелил волосы.

– Погляди на чаек! В солнечных лучах они чуть ли не прозрачные на фоне неба.

Сесилия Агнес достала альбом. Наклонилась над ним, и карандаш заскользил по бумаге. Рисуя, она улыбалась. И на минуту-другую словно отрешилась от всего вокруг. А потом внезапно захлопнула альбом.

– Увидишь, когда закончу рисунок.

Обе высунулись в окно. Дул сильный ветер, чайки метались в небе, отбрасывая на стены комнаты зыбкие летучие тени. Шторы колыхались.

– Подумать только, мы с тобой стоим здесь, ты и я!

Сесилия Агнес сцепила руки на затылке и потянулась. Потом расплела косу, подставила волосы ветру. Зажмурилась от солнца, открыла глаза, быстро повернулась к Норе и взяла ее за руку.

– Расскажи еще раз, как все было! Как ты узнала, что я у врача. И про тот телефонный разговор.

Даг говорил, что Сесилия Агнес робкая и молчаливая. Но не сейчас. Не с Норой. Стоило ей узнать, что Нора пришла в приемную доктора лишь ради нее, робости как не бывало. Она не уставала слушать историю про телефонный разговор и про Норин визит в докторскую приемную. И каждый раз в рассказе всплывали новые и новые подробности, Нора сама замечала, и история становилась все увлекательнее.

Потом обе долго молчали. Вечерний свет наливался багрянцем, солнце садилось, ветер утих, но чайки по-прежнему бросали в комнату свои легкие тени.

– Моя мама знала твою маму. А теперь я познакомилась с тобой.

Голос Сесилии Агнес звучал серьезно. И взгляд, устремленный на Нору, тоже был серьезен. Но вот она рассмеялась и выпустила руку Норы.

– Иногда я ужасно сентиментальная… Понимаешь, характер у меня мягкий…

– Как и у меня. – Нора тоже засмеялась. – Пойду чайник поставлю.

Сесилия Агнес хотела пойти с нею, помочь, однако Нора решительно усадила ее в кресло.

– Если ты пойдешь со мной, никакого чаю не будет. И без того в голове полный сумбур.

Она выбежала за дверь, в круглую комнату, и, услыхав за спиной оклик, быстро оглянулась. Сесилия Агнес стояла у двери, озаренная золотыми лучами вечернего солнца.

– Я так счастлива, – с улыбкой сказала она. Через несколько минут, вернувшись с чайным подносом, Нора сразу же почуяла, что в ее отсутствие здесь что-то произошло. Атмосфера изменилась.

Солнце село, комната погрузилась в сумрак. Сесилия Агнес стояла у окна, с будильником в руке. Она даже не заметила, как Нора вошла. Поднесла часы к уху, прислушалась.

Нора поставила поднос на стол.

– Ну что, выпьем чайку?

Но Сесилия Агнес была целиком занята будильником. Резко встряхнула его и опять прислушалась.

– Зря трясешь, он не пойдет. Механизм сломан. Иди, налью тебе чаю!

– Что ты сказала? – Сесилия Агнес с отсутствующим видом посмотрела на нее. Протянула ей будильник. – Он ведь только что тикал! И долго!

Нора загремела чашками. Она чувствовала, что дрожит, и не знала, что сказать. Сесилия Агнес беспомощно шевельнула рукой.

– Нора, пока тебя не было, тут кое-что произошло…

Нора села на кровать. Сердце так стучало, что она была совершенно без сил. Сесилия Агнес побледнела и умоляюще смотрела на нее.

– Иди сюда, сядь!

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая