Я – телохранитель - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/51
• Следующая

Для Андрея Ильича Анатолий заготовил целый список пожеланий и прямо так, по списку, ему перечислил:

– Фонарь у входа – неисправен; нет связи с основным домом, надо бы или телефонный провод пробросить, или поставить двустороннюю радиостанцию; на втором этаже отсутствует огнетушитель; задвижка двери в комнате охраняемой слабовата – заменить; заменить и замок…

– Замок-то тебе чем не нравится? – удивился Богданов.

– Сквозной, – пояснил Китайгородцев. – Через скважину замка возможен поджог. Далее. В двери отсутствует глазок; шторы заменить в обеих комнатах…

– А со шторами что?

– Не очень плотные. В темное время суток при включенном в комнате свете снаружи видно все, что происходит внутри. Далее. В коридоре второго этажа окно не запирается на щеколду. Щеколду – тоже поменять. На лестнице, ведущей на второй этаж, ступенька не закреплена. Закрепить. И еще. Надо бы какую-нибудь лестницу – складную или веревочную. Сюда, на второй этаж. На случай пожара и прочих непредвиденных обстоятельств.

– Я понял, – с кротким видом кивнул Богданов, затем аккуратно взял из рук Анатолия бумажный лист с перечнем неотложных дел, смял его – и демонстративно бросил на пол.

– В общем, никого не бойся, – покровительственным тоном посоветовал он. – Все будет нормально, вот увидишь. Пуганые вы все какие-то там, в Москве. А у нас тут – жизнь спокойная.

Китайгородцев наклонился, поднял с пола бумажный комок, расправил его и снова вручил своему собеседнику.

– Все-таки я попрошу это сделать, – сказал он твердо. – Потому что так вот – не годится… – с этими словами он взял двумя пальцами язычок задвижки и без особого труда вывернул ее из двери вместе с куцыми шурупами. Потом вздохнул: – Не работа это, а самая настоящая халтура. Надо исправлять.

Уже под вечер, когда стало темнеть, пришел с бутылкой водки Богданов.

– Для знакомства, – пояснил он. – Посидим вечерок, выпьем. С подопечной твоей все нормально, кстати. Чаевничают с дочкой хозяина, все никак наговориться не могут. Обещала часам к девяти вернуться. Да ты не дрейфь! У нас тут – охрана по усиленному варианту. Сигнализация всюду, телекамеры. Денег в это дело вколотили немерено. Из самого Красноярска специалистов привозили, они с этой техникой месяц возились, прежде чем все отладили. Ну, и охрана, ясное дело. Мы им ружья закупили… В прошлую зиму к нам из леса вышел шатун двухметровый…

– Медведь?

– Ну. Так парень наш, из охраны, жахнул по нему из своего ружья, свалил с первого выстрела наповал. А уж если человеку в голову попадет – оторвет башку к чертовой матери.

– А что – приходилось уже по людям стрелять?

– Не-е, – засмеялся расслабленно Богданов. – Тихо тут у нас. Тихо и спокойно.

– Тихо – а из дома крепость сделали, – уловил несоответствие Китайгородцев.

– Это на всякий случай. Чтоб недоумков разных в искушение не вводить. У нас же тут не дом престарелых и не пионерский лагерь. У нас тут резиденция самого богатого человека в крае, – Андрей Ильич поднял указательный палец, подчеркивая значимость то ли охраняемого им лица, то ли произнесенных им слов. – У тебя из закуски, кстати, есть что-нибудь?

– Сухпаек. Вермишель быстрого приготовления, тушенка.

– Нет, не годится, – улыбнулся Богданов. – Ладно, я сейчас распоряжусь.

Извлек из кармана своей дубленки переносную радиостанцию с короткой обрезиненнои антенной и заказал кому-то невидимому съестное.

Уже через несколько минут парень в черном, очень похожий на тех ребят, которых Китайгородцев видел днем у шлагбаума, принес горячий ужин.

– Я спросить хотел, – сказал Анатолий, когда парень ушел. – В таких же точно куртках я видел ребят километрах в десяти отсюда…

– Наши, – подтвердил Андрей Ильич. – Закрыли мы город. По личному распоряжению Тапаева. Чтоб – никого посторонних и чтоб криминогенную обстановку разрядить. Для спокойствия горожан, в общем, и работников нашего комбината – что, как понимаешь, одно и то же.

– А власти как же?

– Какие власти?

– Городские.

– Вот ты чудак-человек, – присвистнул собеседник. – Как власти могут быть против, если Тапаев распорядился? Вот здесь город, да? На весь город – одно только наше предприятие, горнообогатительный комбинат. Хозяин комбината – Тапаев. Так кто же здесь кормилец и поилец? Да и мэру спокойнее, когда город закрыт. Преступность – мизерная, люди – довольны…

– А когда Тапаев город закрыл?

– В прошлом году.

– Был повод?

– Нет, – отмахнулся Богданов. – Нормально все. Не дрейфь. Неси стаканы.

– У меня – кружка.

– Дело твое. Можешь хоть из ладошки пить, кто ж тебе запретит?

Богданов налил водку: себе – в стакан, Китайгородцеву – в кружку.

– Ну, за встречу! – провозгласил тост.

«Стакан опорожнил одним махом. Дело явно привычное», – подумал Анатолий.

– Я с Генрихом Эдуардовичем на твой счет переговорил, – сказал Андрей Ильич, сочно хрустя соленым огурчиком. – Не нравишься ты ему со своим пистолетиком, так что всю неделю тут и проведешь, на выселках, – засмеялся, а глаза-то не смеялись. – В хозяйский дом тебе дорога заказана, в общем. Не обижайся.

– Я не обижаюсь.

– Это ты молодец. Наше дело подневольное. Охрана – как собаки. Когда нужны, держат рядом. А коли ты им без надобности, гонят прочь, – сказал это без печали. Анатолий подлил водки своему собеседнику. Себе – совсем немного.

– За работу спасибо, – вспомнил Китайгородцев. – Ваши тут все, о чем я просил, за пару часов исправили.

Богданов в ответ только махнул рукой. По нему было видно, что, хотя он просьбу гостя уважил, считает всю эту суету бессмысленной. Не было тут дверных глазков с самого момента постройки дома – и дальше без них запросто обходились бы. Не горит фонарь у входа – так и нечего по ночам тут шастать, только охранников пугать…

– Давай за нашу работу! – предложил тост Андрей Ильич. – Чтоб она была поспокойнее да поприятнее. Хотя…

Вздохнул, выпил, закусил, только потом продолжил свою мысль:

– Скоро беспокойные деньки начнутся. Гости съедутся.

– Тапаевские?

– Ага. Полтинник нашему Генриху Эдуардовичу. А его Анютке – двадцать. Ты представляешь? Сплошные круглые даты.

– Да, праздник не рядовой, – признал Анатолий. – Гостей много будет?

– Немного. Человек пять-семь. Только самые близкие родственники.

Китайгородцев посмотрел на – собеседника долгим внимательным взглядом. Тот на взгляд внимания как-то не обратил.

– Людей мало, а суеты все равно будет много, – вздохнул Богданов. – Не привык я – чтоб мельтешение. Привык, чтоб по-тихому. Без суеты и спешки.

– Тут мало кто появляется? – полувопросительно-полуутвердительно произнес Анатолий.

– Ага. Не любим мы тут чужих. Одно беспокойство от них только.

Телохранитель подлил еще водки Андрею Ильичу.

– А как вообще обстановка вокруг Тапаева? – спросил он, придавая голосу выражение деловитой будничности.

– Нормальная обстановка… Ну, давай за тебя? – предложил Богданов и выпил. Начальник службы безопасности уже выглядел захмелевшим.

– Угроз не было? – прямо спросил Китайгородцев.

Богданов поперхнулся огурцом.

– К-каких угроз? – посмотрел внимательно.

– Я про Тапаева спрашиваю.

– Нет. Не было.

«Кажется, коснулись неприятной темы», – подумал Китайгородцев и продолжил: – Тут такое дело… У меня все-таки эта девчонка под присмотром. Я за нее отвечаю. И мне надо быть в курсе того, что вокруг происходит. Я оперативную обстановку должен знать как свои пять пальцев.

– Значит, так! – с хмурым видом произнес его собеседник и склонился вперед, упершись грудью в столешницу. – Оперативная обстановка спокойная, потому что находится под постоянным контролем Богданова Андрея Ильича!

Он стукнул кулаком по столешнице. Звякнули в тарелках вилки.

– И если кто-то попытается… Ну хотя бы только замыслит… Мы того порвем на куски к едреной фене! – Он слишком сильно подался вперед и потому вдруг увидел содержимое эмалированной кружки Китайгородцева.

• Предыдущая
• 6/51
• Следующая