Политика - Клэнси Том - Страница 11

• Предыдущая
• 11/67
• Следующая

— Значит, ты советуешь мне терпеливо ждать, надеясь на лучшее?

— Да.

Гордиан откинулся на спинку кресла и задумался.

Дан с завистью посмотрел на его тарелку.

— Ты собираешься доедать свой бифштекс? — спросил он.

Гордиан отрицательно покачал головой.

— Тогда передвинь его ко мне.

Калининградская область, 16 ноября 1999 года

Григорий Садов стоял в тени, глядя на языки пламени. За последние четыре дня он со своей группой поджег семь разных складов и, к тому же, не потерял ни одного человека, за исключением Андрея. Это хорошо. Хуже то, что всего этого оказалось недостаточно.

Впрочем, так бывает всегда.

Григорий прижал левой рукой бинт к ране на боку. Он так и не понял, попало ли в него что-то от пылающего бурта в последнем складе, который он поджег, или один из охранников удачно выстрелил, и пуля оцарапала ему бок.

Это, однако, не имело значения. Рана болела, но была неглубокой, и не стоило обращать на нее внимание.

Нет, его беспокоила не рана. Причиной беспокойства было послание, полученное им сегодня утром. Короткое и четкое, оно гласило: пожары на складах — хорошо, но необходимо сделать что-то еще, а потому подготовь свою группу к нападению на американские предприятия в этом районе.

Вот и все. Никакой информации о том, какие американские предприятия станут целью очередной диверсии или когда это произойдет. Садов знал что ему обо всем сообщат, когда люди, на которых он работал, решат, что пришло время посвятить его в подробности операции. Это его устраивало. Они знали методы его работы и понимали, что он начнет операцию только после того, как группа подготовится к ней.

Стоя в тени возле горящего склада и прижимая рукой рану, Садов смотрел на сцену собственных разрушений и улыбался.

Элейн Стайнер закрыла ящик с инструментами, стоявший на полу у ее ног, стряхнула пыль с рук и медленно выпрямилась, морщась от боли — пришлось слишком долго стоять на коленях. Локон седеющих волос выбился из-под платка, который она повязывала во время работы, и она машинально заправила его на место. Артур, ее муж, который работал рядом, закрыл дверцу панели обслуживания и покачал головой, стараясь избавиться от напряжения в шее.

Они находились в одном из небольших зданий, расположенных по периметру наземной станции связи, которую Роджер Гордиан строил в этой малонаселенной части Калининградской области. Ближайший город находился за девяносто километров отсюда. Тут имелись квартиры для обслуживающего персонала и оборудованные площадки для самых разных форм отдыха. Сама же станция была обеспечена надежной службой безопасности, в нее входили как охранники, так и электронные средства оповещения. Так было повсюду, где работали служащие корпорации «Аплинк интернэшнл».

Элейн и Артур работали в компании Гордиана почти двадцать лет. Он сам выбирал места для наземных станций, а Стайнеры приезжали туда и занимались их оборудованием и вводом в эксплуатацию. Такое сотрудничество оправдывало себя и нравилось обеим сторонам, особенно теперь, когда они готовы были завершить подготовку к вводу наземной релейной станции в действие. Да, и такая жизнь была интересной.

— Это было не так уж трудно. — Артур посмотрел на Элейн.

Она улыбнулась. Муж был большим оптимистом. Это всегда восхищало ее, может быть, потому, что сама она была больше склонна к скепсису.

— Не то что в Турции. — Она повернула Артура и стала массировать его шею.

— Помнишь, тогда станция никак не хотела работать дольше десяти минут?

— Да. — Он крутил головой из стороны в сторону, чтобы массаж был более эффективным. — А ведь все из-за этих проклятых устаревших транзисторов, что мы купили у афганцев — они постоянно перегревались. Помнишь, сколько времени мы потратили, чтобы понять, в чем дело?

— А все дело было в отрезке кабеля. Я говорила русским рабочим, что такой длинный отрезок нельзя протянуть без дополнительной опоры, но разве местные рабочие когда-нибудь прислушиваются к нам?

— Будут прислушиваться, — кивнул Артур. -Они скоро научатся.

Элейн вздохнула и покачала головой, но у нее на лице появилась терпеливая улыбка. Приятно сознавать, что в мире есть вещи, которые никогда не меняются.

— Пойдем, — позвала она. — У нас осталась еще бутылка вина, это от прошлых запасов. Разопьем ее за ужином.

Артур обнял жену, потом стер пятно грязи с ее щеки и нежно поцеловал.

— Видишь? Ситуация уже начинает улучшаться, — улыбнулся он.

Бруклин, Нью-Йорк, 28 ноября 1999 года

На огромном зеркале от пола до потолка, занимавшем целую стену в кабинете Ника Ромы, не было ни пылинки, ни пятнышка, зеркало выглядело безупречно чистым — сплошная сверкающая серебряная гладь. Ник заставлял одного из мальчиков — ему нравилось это слово — протирать зеркало специальным составом «уиндекс» два, а то и три раза в день, как только он замечал малейшую пылинку, которая могла исказить его отражение. Однажды он обнаружил на зеркале небольшую царапинку и в тот же день приказал заменить всю дефектную панель.

Ник считал свое поведение вполне нормальным. Он внимательно следил за своей внешностью, и потому зеркало было для него особенно важным. И уж, вне всякого сомнения, это был самый важный предмет в его кабинете в «Платинум клаб», более важный, чем его мультимедийный компьютерный центр, телефон или блокнот, лежащий на столе. По крайней мере не менее важный, чем его пистолет МР5К.

Сейчас Ник, стоя у зеркала, наводил лоск: подтягивал ворот водолазки, разглаживал рубашку на груди, проверял, должным ли образом она заправлена в его черные сшитые на заказ джинсы. Каждая деталь должна быть идеальной.

За окном водитель задним ходом подавал грузовик к погрузочной платформе, протянувшейся двумя этажами ниже, вдоль Пятнадцатой авеню.

Он посмотрел на свой «ролекс».

Ровно одиннадцать.

Товар доставлен точно вовремя. Ник не сомневался, что и заберут его в назначенный срок. Люди, с которыми он имел дело, всегда относились к этому с максимальной щепетильностью.

Он посмотрел на сапоги и убедился, что их блеск ничем не уступает блеску зеркала. Это были коллекционные черные «джастин» из кожи ящерицы, они требовали особого ухода — по крайней мере гораздо большего, чем обычная кожа. Один из мальчиков чистил их каждый день точно так же, как ухаживали за зеркалом. Однако за мальчиками приходилось присматривать, чтобы они пользовались для чистки сапог бесцветным нейтральным кремом, а не обычным черным, потому что обычный сапожный крем портит изысканные сапоги и дело кончится тем, что он будет выглядеть, как недавно прибывший иммигрант из Малой Одессы. Даже мысль об этом наполняла его гневом и отвращением.

Шесть месяцев назад его судили за незаконную торговлю бензином, судили в федеральном окружном суде, причем особенно подчеркивалось, что он сумел уклониться от уплаты налога на сумму в три миллиона долларов с помощью сложных бухгалтерских комбинаций. В своем заключительном слове прокурор сказал, обращаясь к присяжным, что Ник является «вором в законе», чем-то вроде крестного отца в восточно-европейском преступном мире. Его положение в организованной преступности России определяли таким словом, как «пахан». А обвиняли его в том, что он руководил американской ветвью того, что они поочередно называли то «преступной организацией», то «мафией». Один из обвинителей даже утверждал, что ее влияние растет и эта преступная организация становится не менее страшной, чем итальянская «Коза Ностра» и азиатские преступные сообщества.

Влияние растет, с раздражением подумал Ник, Достав из заднего кармана джинсов расческу, и провел ею по своей волнистой прическе.

Процесс продолжался два месяца, однако он сумел выйти сухим из воды и был оправдан по всем статьям обвинения. Это оказалось непросто, потому что имена присяжных не оглашались, а их самих надежно охраняли. Их перевозили из одного суда в другой в безымянных автобусах в сопровождении многочисленной охраны агентов из отдела по борьбе с организованной преступностью а в зале суда к ним обращались только по номерам. Блондинка с красивыми ногами, которой Ник на протяжении всего процесса улыбался и подмигивал, была номером один. Толстый мужчина, что сидел, скрестив руки на животе, был номером девять. Все делалось с максимальной секретностью. Однако Ник смеялся над тайнами правительства. Он проявил незаурядную настойчивость. Его люди были знакомы с клерками в отделе федерального прокурора, которые имели доступ к тому, что называли «совершенно секретными» базами данных — смехотворнее не придумаешь... — и получили от них сведения, с помощью которых сумели добраться до двух присяжных.

• Предыдущая
• 11/67
• Следующая