Темное сердце Лондона - Грин Саймон - Страница 1

• 1/36
• Следующая

Меня зовут Джон Тейлор.

Я частный детектив и работаю преимущественно в самых жутких уголках сумеречной зоны.

Тёмная Сторона — мрачное, таинственное, скрытое от посторонних глаз сердце Лондона, где боги и демоны вершат свои тёмные дела и наслаждаются удовольствиями, которые невозможно получить ни в каком ином месте.

А я нахожу вещи. Таков мой дар. Иногда, однако, они сами находят меня…

Частные сыщики бывают самые разные, но обычно они не похожи на телезвезд. Некоторые из них работают на страховые компании, другие ошиваются с видеокамерой в дешёвых отелях в надежде собрать доказательства по делу о разводе, редкие единицы могут похвастаться расследованием запутанного таинственного убийства. Ещё кое-кто гоняется за тем, чего нет или быть не может. А я разыскиваю то, что потерялось. Бывает, что лучше бы все это и не находилось вовсе, но что поделаешь — такая у меня работа.

В те времена, о которых пойдёт речь, на моей двери красовалась треснувшая табличка с надписью: «Тейлор. Расследования».

Тейлор — это я. Высокий, темноволосый, не особенно красивый, зато щеголяющий шрамами, полученными при этих самых расследованиях. Ещё я могу похвалиться тем, что никогда не подвожу клиента. Если только клиент заплатил аванс наличными.

Доброжелательные посетители, заглядывавшие в мою контору, находили её уютной, придирчивые — слишком тесной. Я много времени проводил на работе; по крайней мере, контора никогда не простаивала, хоть и находилась в дешёвом районе. Все более-менее успешные фирмы спешили съехать оттуда, тем больше места оставалось нам, работающим в сумеречной зоне между законным и незаконным. Даже крысы здесь не задерживались, уходили в более обжитые места. Моими соседями были дантист и бухгалтер, оба имели клиентов, и оба зарабатывали больше меня.

В ту ночь, когда ко мне явилась Джоанна Барретт, шёл проливной дождь. Холодный, густой, затяжной — в такую погоду приятно сидеть дома. Мне следовало бы понять, что дождь — это предзнаменование, но я никогда не умел замечать предзнаменования. Было поздно, день перешёл в вечер, все остальные работавшие в этом здании служащие уже давно разошлись по домам. А я всё сидел за столом, лениво пялясь на экран маленького телевизора и слушая вопли в телефонной трубке.

Этот придурок хотел денег. Я сочувственно хмыкал в нужных местах, размышляя, когда же ему надоест и он даст отбой. И вдруг насторожился, услышав тихие шаги в приёмной — уверенные, неторопливые… явно женские. Кто-то направлялся к моей двери.

Интересно. Женщины — самые лучшие клиенты: обычно они говорят, что им нужна информация, а на самом деле просто хотят отомстить, потому не скупятся, когда речь заходит об оплате их истинных желаний.

Шаги смолкли, высокая тень за матовым дверным стеклом замерла: должно быть, женщина увидела отверстие от пули. Можно было бы заделать эту дырку, но тогда пропала бы прекрасная тема для беседы. Клиенты любят привкус романтики и опасности в жизни частного сыщика, даже если нанимают его всего лишь для того, чтобы выправить официальные бумаги.

Наконец дверь открылась и женщина вошла. Высокая, привлекательная блондинка. От её облика так и веяло большими деньгами и шикарной жизнью. Моя контора с потрёпанной мебелью и облупившимися стенами была для неё самым неподходящим местом.

Да, от этой элегантно, со вкусом одетой женщины пахло серьёзными деньгами. И когда посетительница поздоровалась, её голос прозвучал резко, уверенно, аристократично. То ли она успела поучиться в лучших частных школах, то ли долго и упорно брала уроки ораторского искусства. На мой вкус она была слишком сухощава, на худом лице — почти никакой косметики; такую скорее можно назвать обаятельной, чем хорошенькой. Судя по осанке, манере держаться, она обладала отменной выдержкой, а форма и изгиб её безупречно подкрашенных губ говорили, что моя посетительница привыкла повелевать.

Я всегда замечаю подобные вещи. Это часть моей работы.

Я как можно небрежней кивнул ей и указал на единственный свободный стул у стола. Она села, даже не попытавшись протереть сиденье носовым платком, как иногда поступают люди её круга, и я по достоинству оценил подобное бесстрашие.

Я наблюдал за ней, пока она осматривалась по сторонам, а голос в трубке тем временем орал все истеричней, требуя денег и сыпля угрозами. Весьма специфическими угрозами.

Лицо женщины оставалось спокойным, даже бесстрастным, но, окинув беглым взглядом свой офис, я понял, как он должен выглядеть в глазах этой дамы.

Кроме облупленного стола, на котором стояли держалка с двумя-тремя документами да старенький ящик с картотекой, комната могла похвалиться лишь ветхим диванчиком у стены. Скомканная простыня и смятая подушка красноречиво свидетельствовали о том, что диванчик — моё спальное место. Единственное окно было забрано решёткой, стекло позванивало на ветру. На потёртом ковре красовались дыры, маленький телевизор на столе был чёрно-белым, и единственным цветным пятном в комнате был висящий на стене дешёвый календарь со стандартными красотками. В углу валялись коробки из-под пиццы… Словом, не стоило обладать большим умом, чтобы догадаться: здесь не только офис, но и обиталище того, чьи дела отнюдь не идут в гору.

Когда я выбрал жизнь в реальном мире, это казалось мне правильным поступком, но потом выяснилось, что жить здесь очень и очень нелегко.

Наконец мне надоело слушать вопли в трубке.

— Послушайте, — сказал я спокойным деловым тоном (ведь именно такой тон может довести собеседника до белого каления). — Будь у меня деньги, я бы вам заплатил. Но денег у меня нет. Значит, вам остаётся запастись терпением. Вы, конечно, имеете право подать иск, в таком случае могу порекомендовать вам моего соседа, он адвокат. Ему как раз нужна работа, поэтому он не расхохочется вам в лицо, услышав, с кого вы хотите получить деньги. А может, потерпите ещё немного? Деньги, кажется, только что вошли в мой офис. К тому же подобная истерика плохо отражается на кровяном давлении. Могу порекомендовать дыхательную гимнастику и отдых на море. По-моему, море хорошо успокаивает нервы. Я вам как-нибудь перезвоню.

Решительно повесив трубку, я вежливо улыбнулся посетительнице. Та не ответила улыбкой, и всё же я чувствовал — мы с ней обязательно поладим. Женщина демонстративно смотрела на экран бормочущего телевизора, поэтому я его выключил.

— Держу его просто для компании, — пояснил я — Вместо собаки, ведь в отличие от собаки с ним не надо гулять.

— Вы что, совсем не уходите отсюда домой?

По её голосу чувствовалось, что она спрашивает просто так, до меня ей нет никакого дела.

— Я сейчас как раз переезжаю. Из одного роскошного дома в другой. К тому же мне здесь нравится — всё под рукой, и по вечерам никто не беспокоит.

— Да, знаю, уже поздно, но я не хотела, чтобы кто-нибудь заметил, как я сюда вхожу.

— Понимаю.

Она фыркнула.

— У вас на двери дыра от пули, мистер Тейлор.

— Моль проела, — пояснил я.

Уголки её губ поползли вниз, я уж подумал — она сейчас встанет и уйдёт. Так я действую на людей. Но она взяла себя в руки и сурово посмотрела на меня.

— Я — Джоанна Барретт.

Я озадаченно кивнул:

— Вы произнесли своё имя так, будто оно должно для меня что-то значить.

— Для любого другого оно значит очень многое, — довольно язвительно заметила женщина. — Вижу, вы не читаете деловых газет. Так?

Она шевельнулась на стуле, прижав к груди объёмистую сумку из белой кожи, словно хотела заслониться ею, как щитом. Ей вовсе не хотелось сидеть здесь и разговаривать с таким типом, как я. Наверняка для подобных поручений у неё имеются специальные люди, но теперь случилось нечто настолько личное, что она не может довериться никому. Я позарез ей нужен, не сомневаюсь. Чёрт, кажется, я уже начинаю считать деньги.

• 1/36
• Следующая