Победитель получает все - Грин Саймон - Страница 5

• Предыдущая
• 5/45
• Следующая

Топор пролетел через барьер, будто его и не существовало. Колдун отчаянно кинулся в сторону, и оружие просвистело мимо, но рука чародея невольно пересекла одну из линий пентаграммы. Яркий синий свет мгновенно потух. Позади Хока раздался звук падающих тел. Колдун попытался встать на ноги. Хок вытащил нож и бросился на него, но чародей повернулся и метнулся к большому зеркалу, висевшему на дальней стене.

Хок ощутил внезапное беспокойство, и в тот же миг колдун шагнул в зеркало и исчез. Уставясь на собственное хмурое отражение в зеркале, Хок вытянул руку и осторожно прикоснулся к стеклу кончиками пальцев. Оно было холодным и твердым. Тогда он поднял топор и разбил зеркало на куски. На всякий случай.

Изабель сидела на одной из бочек в проулке и чистила меч. На ее лице и одежде была кровь, принадлежавшая частично и ей самой. Она устало подняла глаза, когда Хок вышел из дома, но сумела выдавить улыбку. Весь проулок был завален неподвижными телами. Хок вздохнул и отвернулся.

— Семнадцать, — сказала Фишер. — Я считала.

— Что произошло с остальными?

— Они вышли из транса, когда ты убил колдуна, и разбежались. — Она увидела лицо мужа и нахмурилась. — Он жив?

— К несчастью, да. Он сбежал.

Фишер бросила взгляд вдоль улицы.

— Значит, мы зря старались.

— Нет, дорогая. Все не так плохо. — Хок сел рядом с Изабель, и она устало прислонилась к мужу. Хок обнял ее за плечи. — Конечно, он ушел. Но теперь на много лет лишился возможности выкидывать такие фокусы.

— В конце концов, что это означало?

— Все очень просто. Он заколдовал столько людей, сколько было ему под силу. Первоклассный колдун способен с легкостью управлять поведением целой толпы при условии, что ей не придется совершать сложные действия. Когда начнется голосование, они все выскажутся за того, кто заплатил колдуну. Потом колдун избавится от них, опасаясь огласки. А тот, кто заказывал музыку, победит на выборах, станет Советником, и никто не догадается, что выборы были нечестными. Не принимай все близко к сердцу, Изабель. Мы убили сегодня нескольких человек, но гораздо больше людей спасли.

— Да, — согласилась Фишер. — Конечно.

— Пойдем. У нас как раз осталось время для целебного заклинания, а затем надо отправляться к Адаманту.

Они поднялись и зашагали по улице. На мертвые тела уже слетались мухи.

Хай-Степс не имел славы самого худшего района в Хейвене. Такая сомнительная честь принадлежала Крюку Дьявола — зловонным трущобам и переулкам, примыкавшим к докам. Крюк Дьявола — прибежище жалкой нищеты, с одной стороны, и алчности и эксплуатации — с другой. Туда приходили умирать чумные крысы, потому что там они чувствовали себя как дома. Обитатели Хай-Степс часто вспоминали этот район. Им доставляла удовольствие мысль, что в Хейвене есть по крайней мере одно место, где живут еще хуже.

Когда-то Хай-Степс был весьма респектабельным районом, но это время давно прошло. О том периоде напоминали только несколько облезлых статуй, общественные бани, закрытые по санитарным причинам, а также причудливые названия улиц. Старые семейные особняки уже давно разгородили на отдельные комнаты и квартиры, а длинные улицы-террасы пришли в запустение и нуждались в ремонте. По улицам Хай-Степс днем и ночью разгуливали хищники всех видов. На окраинах района поселилось несколько небольших купеческих семейств, которых привлекли относительно низкие цены на землю, но пока что их попытки облагородить район были безуспешными. Как и повсюду в Хейвене, здесь нашлось слишком много людей, заинтересованных в том, чтобы все оставалось без изменения.

В политическом плане жители Хай-Степс всегда придерживались нейтралитета. Собственно политика их не интересовала. Выборы, как правило, выигрывали консерваторы, потому что они могли позволить себе подкупать большинство избирателей и потому что голосовать против них было просто опасно.

Судьба выбрала Джеймса Адаманта для политической карьеры.

Он происходил из небогатой аристократической семьи и еще ребенком наблюдал, как ее постигла финансовая катастрофа. Постепенно с помощью торговых операций Адаманты сумели вернуть свое состояние, но элита отвергла их, потому что они стали купцами, забыв о дворянской чести. Отец Джеймса умер молодым. Одни говорили, что у него было слабое сердце; другие — что он не выдержал позора. Джеймс Адамант на личном опыте познал, что значит быть бедным. Эти обстоятельства привели его к выводам, необычным для людей такого положения. Он стал заниматься политикой и, что более важно, вступил в партию реформ — они были как будто созданы друг для друга.

Сейчас Адамант претендовал на место в хейвенском Совете от района Хай-Степс. Он участвовал в выборах впервые и не собирался их проигрывать.

Высокий, сильный тридцатилетний Джеймс одевался со вкусом, но предпочитал строгие цвета. Окружающим всегда казалось, что его пышной темной шевелюре нужен парикмахер. Благородное лицо с широкой улыбкой привлекало к нему многих, и нужно было хорошо присмотреться к Джеймсу Адаманту, чтобы заметить, кроме этой улыбки, холодный ровный взгляд и упрямый подбородок. Несмотря на занятия политикой, он производил впечатление романтика и идеалиста, но глубоко внутри его существа скрывалась жесткость, которая хорошо служила ему в прошлом и, без сомнения, не раз могла послужить в будущем. Адамант слишком высоко ценил свои идеалы, чтобы потерять их из-за слабости или склонности к компромиссам.

Его политический консультант Стефан Медлей имел менее запоминающуюся внешность. Довольно полный мужчина среднего роста. Ярко-рыжие волосы и проницательные зеленые глаза, от которых ничего не могло укрыться. С утра до ночи в нем била ключом нервная энергия, и даже когда он просто стоял, казалось, что сейчас бросится на врага и вцепится ему в горло. Будучи несколькими годами старше Адаманта, он обладал и гораздо большим политическим опытом. Медлей всю сознательную жизнь занимался политикой, потому что неплохо разбирался в ней. Он служил консультантом то у одного кандидата, то у другого. Сам же он никогда не участвовал в выборах в качестве кандидата и не хотел этого, оставаясь на вторых ролях. Он не принадлежал ни к какой партии и не имел иллюзий и романтических фантазий. Ему доводилось сражаться по обе стороны политических баррикад — в результате все уважали его, но никто не доверял.

Однажды Медлей встретился с Адамантом и поверил ему, хотя и сомневался в победе его дела. Они стали друзьями, а потом и союзниками — каждый нашел в другом то, чего не хватало у него самого. Адамант доверял Медлею, несмотря на его прошлое. Любой человек должен во что-то верить, даже если сам он сомневается в себе. Начав работать вместе, они стали несокрушимы. Именно поэтому партия Реформ поручила им самую сложную задачу. Адамант сидел за столом в своем кабинете, а Медлей — напротив, примостившись на подлокотнике кресла. Кабинет представлял собой большую уютную комнату с полированной мебелью и мягкими креслами. Превосходные портреты и гобелены украшали потемневшие стены. Пол, покрытый толстыми и мягкими шкурами разных зверей из Нижних Королевств, делал шаги бесшумными. В буфете — вино и бренди в графинах, а также различные холодные закуски на серебряных блюдах. Адаманту нравилось жить со всеми удобствами — возможно, потому, что ребенком ему приходилось обходиться без них. Он взглянул на банковский чек, лежавший на столе, последний из большой стопки, тихо вздохнул и подписал его. Он не любил тратить деньги на взятки.

Сложив все чеки, Адамант протянул пачку Медлею, который положил ее в бумажник не глядя.

— Еще что-нибудь нужно, Стефан — спросил Адамант, мягко потягиваясь. — Если нет, то объявляю перерыв. Все утро я не занимался ничем, кроме канцелярской работы.

— Думаю, что теперь больше ничего, — ответил Медлей. — Джеймс, ты должен более терпимо относиться к канцелярской работе. Победить на выборах можно только в том случае, когда не упускаешь из виду детали.

• Предыдущая
• 5/45
• Следующая