Выбери любимый жанр

Мизерере - Гранже Жан-Кристоф - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

Тот, кого он искал, прячется где-то здесь и дрожит от холода. Касдан вслепую пошел дальше, стараясь повыше поднимать ноги. Шум раздался в нескольких десятках метров от него.

Опять кашель.

Осталась всего пара шагов.

Касдан улыбнулся. Этот тихий болезненный кашель выдавал слабость противника. Уязвимость, хорошо вязавшуюся с фигуркой, которую он видел бегущей вдоль решетки парка.

— Выбирайся из норы. — Его голос звучал успокаивающе. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

Молчание. Водяные всплески. Хлюпанье под ногами, погружавшимися в слякоть. Запах залитого водой подвала, от которого у него защекотало в носу. Справа в аквариумах — равнодушные форели. Слева — бесконечные сводчатые галереи. Касдан сменил тон:

— Выходи, я вооружен.

После короткой паузы послышалось:

— Я здесь…

Касдан включил фонарик и двинулся на голос. Под обшарпанным сводом скорчился человек. Армянин посветил ему в лицо, чтобы подкрепить свою угрозу. Тот забился в нишу. Касдан слышал, как громко стучат его зубы. Скорее от страха, чем от хо-лода. Не торопясь, он рассматривал поверженную добычу с головы до ног, водя лучом фонарика.

Индиец.

Молодой человек с темной кожей и еще более темными волосами.

Правда, глаза у парня были зеленые. Радужки неестественно светлые, словно он носит контактные линзы. Эта прозрачность странным образом гармонировала с огромным бассейном у них за спиной. Касдан подумал о креольских и голландских полукровках, которые встречаются на Карибских островах.

— Ты кто?

— Не бейте меня…

Касдан схватил парня за руку и вытащил из укрытия. Одним рывком поставил его на ноги. Не больше шестидесяти насквозь промокших килограммов.

— ТЫ КТО?

— Меня звать… — Он закашлялся, затем продолжал: — Меня звать Насерудин Саракрамата. Но все называют меня Насером.

— Ну ты даешь. Ты откуда?

— С острова Маврикий.

От экзотики никуда не денешься. Легавый-армянин допрашивает маврикийца насчет регента-чилийца. Прямо не расследование, a «world kitchen»[2] какая-то.

— Что ты забыл в квартире Гетца?

— Хотел забрать свои вещи.

— Свои вещи?

Мимолетная улыбка возникла на розовых губах индийца. Улыбка, которую Касдану тут же захотелось стереть ударом кулака. Он начинал догадываться, о чем пойдет речь.

— Я друг Вилли. То есть Вильгельма.

Касдан выпустил его.

— Объясни.

Молодой человек неприятно извивался. Приходя в себя, он обретал привычные манеры.

— Его друг… Короче, его бойфренд.

Касдан не выносил гомиков — всех вообще, а пассивных особенно. Он посмотрел на пленника. Тонкая фигура. Хрупкие запястья и пальцы, унизанные кольцами и браслетами. Джинсы с заниженной талией. Все эти детали только подтверждали первое впечатление.

Мысленно армянин перетасовал карты, чтобы начать новую игру. У Вильгельма Гетца была причина держать личную жизнь в тайне. Педик старой закалки. Скрывающий свои сексуальные предпочтения как постыдный секрет.

— Рассказывай.

— Что… что вы хотите знать?

— Все. Для начала.

7

— Я познакомился с Вилли в префектуре полиции. Мы стояли в очереди за документами. За видом на жительство.

За годы службы в полиции Касдан привык верить таким историям. Чем. она нелепее, тем больше шансов, что человек не врет.

— Мы оба — политические беженцы.

— Ты — беженец?

— После победы Маврикийского социалистического движения и прихода к власти Анируда Джагнота я…

— Твои документы.

Маврикиец ощупал куртку и вытащил бумажник. Касдан выхватил его у него из рук. Фотографии островов, Гетца и смазливых парней. Презервативы. Армянин подавил тошноту. Он боролся с душившими его отвращением и бешенством, готовыми вырваться наружу.

Наконец он нашел вид на жительство и паспорт. Касдан сунул их в карман, а остальное швырнул мальчишке в лицо.

— Конфисковано.

— Но…

— Заткнись. Когда вы познакомились?

— В две тысячи четвертом. Мы посмотрели друг на друга. И… Ну, в общем, мы друг друга поняли.

Он говорил гнусаво, с каким-то тягучим акцентом, полуиндийским, полукреольским.

— Давно в Париже?

— С две тысячи третьего.

— Жил у Гетца?

— Я ночевал у него три раза в неделю. Но мы созванивались каждый день.

— Другие мужчины у тебя есть?

— Нет.

— Лучше не заливай.

Гомик томно изогнулся. Все в нем дышало женственностью. У Касдана сдавали нервы. Настоящая аллергия на голубых.

— Ну да, я встречаюсь и с другими.

— Они тебе платят?

Экзотическая птица промолчала. Касдан посветил ему лампой прямо в лицо. Темная кошачья мордочка с выступающими челюстями. Короткий нос с круглыми маленькими ноздрями, расположенными очень близко к спинке носа, словно дырки от пирсинга. Чувственные губы, более светлые, чем кожа. И светлые глаза, такие заметные на медном лице, под припухлыми, как у боксера, веками. Для любителей этот золотистый паренек — просто лакомый кусочек.

— Ну да, они подкидывают мне деньжат.

— И Гетц тоже?

— И он.

— Почему ты именно сегодня пришел за своими вещами?

— Я… — Он снова откашлялся, потом сплюнул. — Неприятности мне ни к чему.

— Какие неприятности?

Насер поднял на него полные истомы глаза. От слез они блестели еще ярче.

— Я знаю про Вилли. Он умер. Его убили.

— Откуда ты узнал?

— Вечером у нас было назначено свидание. В кафе на улице Вьей-дю-Тампль. Он не пришел. Я беспокоился. Позвонил в церковь Иоанна Крестителя. Поговорил с кюре.

— Иоанн Креститель — армянская церковь. У нас не кюре, а батюшки.

— Короче, я с ним поговорил. И он мне сказал.

— Откуда у тебя телефон?

— Вилли составил расписание. Время, адрес и телефоны. Церквей и семей, в которых он давал уроки. Так я всегда знал, где он.

На губах у него появилась улыбочка. Сладенькая. Липкая. Мерзкая.

— Я вообще-то ревнивый.

— Давай сюда расписание.

Насер безропотно снял рюкзак и открыл передний карман. Из него он достал сложенный листок. Касдан схватил его и пробежал глазами. О таком улове он и не мечтал. Названия и адреса приходов, где работал Гетц. Координаты каждой семьи, в которой он давал уроки фортепиано. Чтобы собрать только эти сведения, Верну понадобится не меньше двух дней. Он убрал список в карман и снова обратился к индийцу:

— Не похоже, чтобы ты был потрясен.

— Я потрясен, но не удивлен. Вилли грозила опасность. Он говорил мне, что с ним может что-то случиться.

Заинтересовавшись, Касдан наклонился к нему:

— Он сказал тебе почему?

— Из-за того, что он видел.

— А что он видел?

— В Чили, в семидесятых.

Значит, все-таки политика?

— О'кей, — произнес Касдан. — А теперь не будем спешить. Ты подробно расскажешь мне, что именно говорил тебе Гетц.

— А он никогда и не говорил. Я только знаю, что в семьдесят третьем Вилли бросили в тюрьму. Допрашивали. Пытали. Он перенес жуткие страдания. А теперь, когда ситуация поменялась, решил дать показания.

— Какая еще ситуация?

Насер снова улыбнулся. Но теперь это была презрительная усмешка. Чтобы не ударить его, Касдан засунул кулаки подальше в карманы.

— Вы разве не знаете, что тогдашних палачей сейчас преследуют? В Чили? В Испании? В Великобритании? Во Франции?

— Да, что-то такое слышал.

— Вилли собирался дать показания против этих негодяев. Но чувствовал, что за ним следят.

— Он обращался к судье?

— Вилли об этом не рассказывал. Говорил: меньше знаешь — крепче спишь.

История не внушала Касдану доверия. Он не понимал, с какой стати органисту чувствовать себя в опасности из-за событий тридцатипятилетней давности, тем более что большинство процессов так и не состоялось, потому что обвиняемые, в том числе Аугусто Пиночет, умерли естественной смертью до окончания суда.

— Он называл имена?

вернуться

2

Всемирная кухня (англ.).

7
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Гранже Жан-Кристоф - Мизерере Мизерере
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело