Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) - Сэвидж Барбара - Страница 23

• Предыдущая
• 23/102
• Следующая

«Горки» оказались не единственным бедствием. Вдоль Паркуэй днём с огнём не сыщешь и захудалой лавочки, поэтому, когда иссякали запасы, приходилось спускаться с хребта в долины, где приютились городки, закупать провиант, а затем вновь взбираться на Паркуэй. Порой одна только операция «спуск-подъём» отнимала никак не меньше часа. Всякий раз, попадая в бакалейную лавку, мы набирали столько всякой всячины, сколько могли впихнуть во вьючники,— обычно трёхдневный резерв, а потом всячески растягивали провизию, ежедневно ограничиваясь минимальным пайком. «Лишний» вес продуктовой ноши, точнее карабканье с ним назад, на шоссе, ещё больше осложнял наше путешествие. Однако после двенадцатидневной «разгрузки», когда мой ленч состоял из крохотного ломтика сыра и горстки подсолнечных семечек, а обед — из сваренных на пару овощей и горстки хлопьев, вкупе с тяжёлыми восхождениями, требующими большой затраты калорий, я наконец-то рассталась с жирком, моим неизменным спутником от самого Айдахо.

Как мы и надеялись, шоссе и в самом деле оказалось почти необитаемым, если не считать оленей, скунсов, медведей, енотов и лис, в изобилии встречающихся в этих местах. Когда же мы располагались на ночлег, то нам составляли компанию совы. Мы наслаждались тихим уединением Аппалачей, рассчитывая добраться по Паркуэй до самого национального парка Грейт-Смоки-Маунтинс, но за день до Ашвилла погода предательски испортилась. В Ашвилле нас «обрадовали», что прогноз грозился тремя-четырьмя днями ледяных ливней, а возможно, и снега, вот тогда мы поняли: пора поворачивать на юг.

За третью неделю ноября мы пересекли северо-западную часть Южной Каролины и направились в Джорджию. После двух месяцев морозов деньки, когда воздух прогревался до семидесяти по Фаренгейту, казались нам замечательными. Чего никак не скажешь о самих джорджийских «аборигенах».

И я, и Ларри, и велосипеды, равно как и само наше предприятие, вызывали стойкое раздражение почти у всех обитателей небольших городишек, раскиданных вдоль захолустных дорог Джорджии. Нас встречали такими пристальными взглядами, от которых стушевался бы любой, а в те дни, когда наше исподнее полоскалось на ветру, свисая с притороченных к велосипедам вьючников,— и насторожённо-испуганным выражением лиц. Бывало, стоило только обмолвиться, что мы из Калифорнии и едем на юг, во Флориду, как обыватели начинали таращиться на нас как на сумасшедших. Сам факт, что кто-то вдруг отважился на столь «явное безумие», был выше их понимания, и мы избегали рассказывать кому бы то ни было о наших планах совершить кругосветное путешествие на велосипедах из опасения быть запертыми в психушку. Всякий раз, когда мы покидали с покупками небольшой магазинчик, его хозяин обычно натянуто справлялся: «Вы ведь ещё заглянете к нам, а?» — и в его голосе было всё что угодно, кроме искренности.

Пока мы катили из Ройстона через такие «дыры», как Лексингтон, Кроуфордвилл, Суэйнсборо, Рейдсвилл (что к западу от Клакстона, места ежегодного скопления «гремучек», и строго на север от растянувшихся на мили вдоль 23-го шоссе киосков, торгующих жареным арахисом) и Льюдовичи, меня всё больше угнетала перспектива провести День благодарения — этот большой семейный праздник — в какой-нибудь «глухомани», где едва ли не каждый встречный видел бы во мне подозрительную личность. Ко времени нашего приезда в Брансуик, 22 ноября, в канун Дня благодарения, былая гнетущая тоска по родным местам проснулась во мне с новой силой. Мы завернули в кемпинг «Уетеринг Оукс» как раз до темноты, чтобы помыться и привести себя в порядок к завтрашнему дню. Впервые за много дней мы собирались пойти в ресторан и отобедать индейкой.

В конторе «Уетеринг Оукс» мы нос к носу столкнулись с двухсотфунтовым самоанцем, одетым в броню из мускулов, чудом втиснутую в цветастую рубашку с коротким рукавом и джинсовые шорты. В ту же секунду, как только мы перевалили через порог конторы, его лицо расплылось в могучей улыбке Вот уж кого никак не ожидала встретить в Джорджии, так это самоа; но это был именно он, добродушно-весёлый, простосердечный островитянин, уроженец Южных морей, которого совсем недавно занесло на крайний юг Штатов.

— Привет, ребятки! Меня зовут Ананас. Похоже, вы оба немало исколесили на своих велосипедах. Не против, если я взгляну?

— Нисколько,— согласно кивнула я.

— Откуда вы?

— Из Калифорнии.

— Хм-м-м. Неужели Джорджия заманила вас в такую даль? Бывает, скучаете по дому?

— Конечно, частенько.

— Бьюсь об заклад, что теперь, накануне Дня благодарения вы и вовсе затосковали, ведь правда?

— Похоже, так.

— Ну, тогда — внимание. Завтра — большой праздник. Поэтому как насчёт того, чтобы отобедать в День благодарения в компании со мной, моей жёнушкой Шарон, пятью моими ребятишками и нашими друзьями из местных? Мы устраиваем обед прямо здесь, в лагере, и будем очень вам рады, если сумеете выкроить время. По сему поводу я приготовил уйму сочных отбивных по-самоански. Но не беспокойтесь, если вам не вкусу отбивные, то обещаю до отвала накормить вас индейкой с приправой. Ещё будет ямс, фруктовый салат, клюква, желе, булочки и вдобавок ко всему прочему сладкий пирог с тыквой.

Мы с Ларри с ходу приняли приглашение Ананаса. А следующий день, когда его друзья, чада и домочадцы, а также мы с Ларри все вместе сидели за праздничным обедом по случаю Дня благодарения, Шарон обняла меня и со смешком сказала:

— Да, держу пари, в начале путешествия вы и не гадали, что вам выпадет встречать День благодарения в кемпинге где-то в Джорджии, с отбивными и с Ананасом, который читает благодарственную молитву по-самоански, а, разве не так?

Когда охранник парка во Флорида-Кис поведал нам, как однажды, во время его путешествия на велосипеде по Центральной Флориде, на дороге с ним поравнялась машина, и дамочка за баранкой кинула ему в лицо грязную салфетку, мы знали: он не врёт. И мы ничуть не удивились, услышав, как в Южной Флориде один водитель швырнул ему в глаза полный стаканчик колотого льда.

Проехав из конца в конец почти весь Болотный штат, мы с Ларри до дна испили чашу того, что можно было бы назвать «горьким опытом выживания велотуриста в условиях Центральной и Южной Флориды». И нам самим тоже было что порассказать.

Северная Флорида — совсем другое дело. С побережья Джорджии мы бодро покатили на юго-запад, в район Окефеноки-Суомп, где пару дней странствовали по болотам, плывя в каноэ бок о бок с аллигаторами. Затем, вновь оседлав велосипеды, с мучениями и приключениями пробирались по глухим дорогам Северной Флориды, держа курс в Нью-Порт-Ричи, что на берегу Мексиканского залива, в окрестностях Тампа.

Теперь нас одолевала жара. Столбик термометра замер где-то в районе восьмидесяти, а влажность была такой высокой, что мы буквально проквасились от пота, а то немногое из одежды, что было на нас, всё время промокало до нитки. Как и в Джорджии, движение на второстепенных дорогах Флориды было редким, а водители — внимательны к другим. Настал и на нашей улице праздник. Нам больше не угрожала надвигающаяся зима, и, в отличие от джорджийцев, жители городков, которые мы проезжали по дороге, не заставляли нас постоянно чувствовать себя «не в своей тарелке» и не собирались мешать нашему путешествию. Ежедневно во время привала на ленч мы покупали газету и просиживали в парке пару часов, закусывая или мирно клюя носом.

Мы направлялись в Нью-Порт-Ричи проведать моего двоюродного дедушку с супругой. Для своих восьмидесяти дедушка Кларенс был ещё хоть куда. В ноябре, бывало, он суетился вокруг своей крепкой машины-фургона, приводя её в божеский вид, а затем отправлялся со своей дражайшей Эвелин за восемьсот миль от дома в Хантигтон, Западная Виргиния, в «Голубую Лагуну», стоянку мобильных домов в Нью-Порт-Ричи — на «зимние квартиры».

После смерти первой супруги, когда дедуле уже перевалило за семьдесят, он обнаружил, что жить одному ох как тоскливо. Чтобы поправить незавидное положение, он доверился «электронной свахе», изложив в анкете всю свою подноготную и упомянув об интересах.

• Предыдущая
• 23/102
• Следующая