Атака седьмого авианосца - Альбано Питер - Страница 43

• Предыдущая
• 43/76
• Следующая

— Вот и люби.

По выражению его глаз Дэйл видела, что он возвращается из своей дали, но все еще отчужден.

— Когда-нибудь, — сказал он, обведя вокруг себя рукой. — Когда-нибудь, когда все это кончится.

Новая мысль осенила ее:

— Думаю, не зря тебя переводят на лодку. Это будет полезно во всех смыслах.

— Фудзита согласится с тобой.

— «Блэкфин» стоит на Гудзоне — в нескольких минутах ходьбы от моего дома.

Брент молчал.

— Мы увидимся с тобой?

Он медленно перевел на нее глаза — отстраненные и непроницаемые, как у медитирующего монаха.

— Да. Увидимся.

Но голос его не убедил Дэйл.

В дверь постучали, и в каюту, не дожидаясь разрешения, заглянул Митаке Араи.

— Миссис Макинтайр, я за вами: сопровождение готово и ждет, — глаза его с сочувствием и любопытством скользнули по лицу Брента.

— И я готова. — Дэйл поднялась.

Брент остался сидеть, глядя, как она направляется к двери.

— Постой! — вдруг крикнул он. Дэйл замерла. — Провожу тебя до сходней.

— Польщена, — рассмеялась она.

Следом за Араи они вышли в коридор.

Через два дня, за семь часов до того, как колеса чартерного «Констеллейшн», на борту которого находился будущий экипаж подводной лодки, оторвались от взлетной полосы в Цутиуре, Брента, Марка Аллена и Ирвинга Бернштейна вызвал к себе адмирал. Брент успел отдохнуть и выспаться, подавленность сменилась его обычной энергией, голова работала четко и ясно, и мучительные мысли не преследовали его больше, как неотвязные голодные демоны. Нет, он не забыл трагедии в отеле «Империал» и несколько раз, увидев во сне убитого Куросу, просыпался в холодном поту. Ничего не кончилось — и не кончится никогда. И Дэйл не было рядом — она уже улетела в Нью-Йорк… Пустота и уныние царили в душе лейтенанта.

На столе адмирала он сразу увидел только утром расшифрованное им самим донесение. Пальцы Фудзиты выбивали по нему замысловатую дробь.

— Под эгидой ООН в Нью-Йорке намечается провести встречу — неофициальную, конечно, — представителей Организации Освобождения Палестины и еще кое-каких арабских группировок с американцами, англичанами и израильтянами. Японию не приглашали.

Трое офицеров молча кивнули. Они расшифровывали депешу и были знакомы с ее содержанием.

— ООП не является членом ООН, господин адмирал, — напомнил Брент.

— Тем не менее их представитель сидит в Нью-Йорке, — возразил Бернштейн.

— В донесении ничего не говорится о египтянах, сирийцах, ливийцах, иорданцах и всех прочих, — сказал Аллен.

— Что-то затевается. Я хочу, чтобы вы приняли участие в этих переговорах и представили мне подробный доклад.

— Это будет очень и очень непросто, — сказал Бернштейн.

— Знаю. Вы, полковник, осведомлены о нравах этих негодяев лучше, чем кто-либо. Я поручаю это вам. Полетите в Нью-Йорк.

— Сэр… Адмирал Аллен и лейтенант Росс тоже покидают «Йонагу», меня вы отправляете вместе с ними. Кто будет заниматься декодированием? Наши шифровальщики Рид и Пирсон — отличные ребята и знают свое дело, но тут нужны кое-какие специальные навыки.

— Я затребовал офицеров, которые вас заменят, и они должны прибыть с минуты на минуту. — Как всегда, в раздумье он принялся крутить и дергать седой волос на подбородке. — Я вот что решил: вы — все трое — будете моими официальными представителями на этом сборище, какой бы бессмысленной говорильней оно ни оказалось. И главное — возвращение «Блэкфина» в строй должно быть тайной для всех.

— С вашего позволения, адмирал, — сказал Аллен. — Это невозможно. Лодка стоит на Гудзоне, ее видят сотни тысяч глаз. Мы отправляем в Нью-Йорк новый экипаж — тридцать одного человека, а город кишит шпионами: все сотрудники советской миссии при ООН работают на КГБ. То же самое и у арабов. Нас засекут, как только мы приземлился в аэропорту Кеннеди.

— Все это мне известно, — сказал Фудзита. — И все-таки надо постараться.

— По «легенде» ВМС США передает лодку в дар Департаменту национальных парков Японии как музейный экспонат. Так?

— Так. И это не какая-нибудь действующая модель, а подлинная, всамделишная субмарина времен Второй мировой, причем способная двигаться своим ходом и сохранившая боеспособность. Это образец того, с чем имел дело императорский флот на Тихом океане. — Все молча слушали адмирала Аллена, который демонстрировал блестящую память. — Часть сил, уничтоживших более двухсот боевых кораблей и почти шесть миллионов тонн груза.

— Да-да, — не без досады сказал адмирал Фудзита.

Брент и Аллен многозначительно переглянулись, а Бернштейн продолжал:

— Насчет ООН — не знаю, сэр, право же, не знаю… Добра от этого не жду, арабы моментально заподозрят подвох… В этой затее столько противоречий, что…

Костяшки сухого кулачка стукнули о стол.

— Мне вам нечего возразить, Ирвинг-сан, но и выбора у нас нет. ВМС США требует, чтобы мы забрали лодку в нью-йоркской гавани или же не забирали ее вовсе. — Он скупо улыбнулся. — Что касается противоречий… Вы же знаете: мы, японцы, обожаем их, мы и сами — ходячее противоречие. — Он невесело рассмеялся, задвигал по столу пальцами, похожими на высохшие корешки. — Попробуйте, полковник. Вы можете, как говорится, наводить тень на ясный день: тогда, глядишь, и обнаружится истинная подоплека этих переговоров. Вот и все мои напутствия.

В дверь постучали, и по знаку адмирала часовой отворил ее. Вошли двое. Первый был в американской военно-морской форме со знаками различия коммандера. Второй — в защитном комбинезоне израильской армии.

— Вот вам и замена, — сказал Фудзита.

— Каррино! Джозеф Каррино! — воскликнул Аллен, крепко пожимая руку невысокому смуглому человеку, в облике которого безошибочно угадывались явные черты латинской расы. — Ну, о таком специалисте можно только мечтать: мой выученик! — Он с энтузиазмом похлопал коммандера по плечу.

Бернштейн тоже узнал во вновь прибывшем старого знакомого:

— Маршалл Кац, рад вас видеть! Шалом!

— Шалом! — ответил израильтянин, худощавый, седеющий человек лет шестидесяти, прокаленный солнцем и горячими ветрами пустыни до такой степени, что под морщинистой задубелой кожей не осталось, как у вяленой рыбы, ни капли влаги. У него оказался сильный звучный голос и крепкое рукопожатие.

Адмирал легким покашливанием заставил всех вытянуться.

— Вот мое предписание, сэр, — Каррино протянул ему длинный желтый конверт.

То же самое сделал Кац.

Адмирал, воздев на нос маленькие очки в круглой железной оправе, быстро проглядел документы и, очевидно, остался доволен:

— Приветствую вас, господа, на борту авианосца «Йонага».

— Для нас большая честь служить под вашим началом, сэр, — сказал коммандер.

— Мы — союзники, господин адмирал, и Израиль склоняет голову перед жертвами, которые понесли ваши моряки, защищая наше государство и свободу всего мира от терроризма, — торжественно произнес Кац.

Адмирал поблагодарил его учтивым кивком и медленно, словно суставы совсем износились за сто лет службы, поднялся со стула:

— Ознакомлю вас с последними данными разведки. — Он показал на висевшую на переборке карту. — Мы получили радиосообщения нашей агентуры: на Сайпане и Тиниане идет беспощадная резня местного населения. На аэродромах кипит работа: арабы расширяют и ремонтируют их.

— А все необходимое им, очевидно, доставляют подводные лодки, — добавил Аллен.

— Да. Поскольку самолетов не замечено. — Он ткнул в нижнюю часть карты. — «Маджестик» отстаивается в сухом доке в Сурабае. Это дело еще нескольких месяцев. — Указка скользнула в сторону Каролинских островов. — Второй АВ «Принсипе де Астуриас», два крейсера и не меньше двенадцати эсминцев находятся на атолле Томонуто. Там же были замечены две плавбазы и два танкера. У нас есть время — время для того, чтобы потренировать наших летчиков и выйти для решающего удара. Нам нужен «Блэкфин» — арабы не ждут появления лодки. — Он выразительно глянул на Аллена. — Если мы утопим их авианосец, когда он снимется с Томонуто нам наперехват…

• Предыдущая
• 43/76
• Следующая