Подари мне счастье - Анелло Джанмария - Страница 43

• Предыдущая
• 43/71
• Следующая

Слова вернулись, чтобы преследовать. Ли не собиралась произносить их, но нервы были слишком натянуты, чувства расстроены. Глаза его сурово и опасно мерцали в лунном свете, лицо было напряжено, но Ричард не отверг ее признания. Нет, он целовал ее и ласкал с такой нежностью, что Ли почти поверила, что он любит ее так же сильно, как и она его.

Может, это и иллюзия, но такая приятная, такая желанная.

Когда Ли снова опустилась на подушку, внезапный приступ тошноты заставил ее прижать ладонь ко рту. Ли конвульсивно сглотнула, и комната, казалось, закружилась у нее над головой.

Надо выпить чего-нибудь покрепче воды, чтобы желудок успокоился, несколько глотков бренди или, быть может, кларета.

Или съесть ломоть хлеба, решила Ли, когда тошнота вновь подступила к горлу. Ли подумала было разбудить Ричарда, но не захотела тревожить его спокойный сон, не терзаемый никакими ночными кошмарами.

Она высунула голову в коридор. Настенные канделябры все еще горели, и их слабый свет отмечал дорогу к лестнице. Когда Ли завернула за угол коридора, её нога ударилась о какой-то темный предмет, лежащий поперек лестничной площадки.

Кто-то застонал. Длинные пальцы схватили Ли за лодыжку, потянули на пол. Она упала на четвереньки, поцарапав ладони о твердый деревянный пол. Кожа похолодела, сердце за колотилось, Ли набрала воздуху в легкие, но не успела закричать, как знакомый голос позвал ее:

– Ли?

– Джеффри? – Она подползла к нему, положила его голову к себе на колени, руками ощупывая ее в поисках возможного повреждения. – Ты ушибся?

Его каштановые волосы были влажными от пота и провоняли дымом. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого громко и длинно рыгнул.

– Ох, прошу прощения.

Только однажды на сельской ярмарке Ли видела человека, который был настолько пьян, что не мог стоять на ногах, и она узнала признаки: кривая усмешка, покрасневшие глаза, стойкий запах бренди, поднимающийся от одежды, словно дымка от булыжной мостовой в летний день.

– Люблю тебя, представляешь? – проговорил Джеффри, как, по-видимому, думал, шепотом, а на самом деле так громко, что звук ударил Ли в висок, в котором уже и без того пульсировала боль. – Лучшее, что когда-либо случалось с этой семьей.

– Спасибо, милорд. Я тоже люблю тебя. – Она подсунула руки ему под мышки, но Джеффри был для нее слишком тяжелый. – Ты сможешь сам встать? Или мне позвать лакея?

– Я сам. – Он перевернулся на живот и встал на четвереньки. – Ноги не кривые.

– Знаю. – Ли тоже поднялась из своего не слишком приличного положения на полу. – Чашка кофе и хороший сон – и твои ноги будут как новенькие. Идем, тебе нужно лечь в постель.

Положив его руку к себе на плечи, Ли оперлась о его бок. Джеффри был слишком тяжелый, и ноги у него подкашивались. Поэтому Ли сильно опасалась, что они могут полететь назад и покатиться по лестнице, но он покачнулся вперед. Вместе они ковыляли, спотыкаясь, по коридору, натыкались на стены, наступали друг другу на ноги.

– А теперь прислонись к стене, пока я… открою… дверь.

– Не стоит, – пробормотал Джеффри, опускаясь на пол. – Неприлично, разве ты не знаешь?

– Глупости. – Схватив Джеффри за руку, чтобы не дать упасть, Ли повела его через комнату, освещенную лишь лунным светом, струящимся в окна, и слабым огоньком лампы, мерцающей через открытую дверь. – Нет ничего дурного в том, что сестра помогает брату лечь в постель, когда он сам не в состоянии сделать это.

Ли сдернула стеганое покрывало и опустила Джеффри на кровать. Глаза его закрылись. Ли поправила подушки у него под головой, отвела со лба влажные от пота волосы.

– Спокойной ночи, милорд. Увидимся завтра.

Он схватил ее за запястье.

– Не уходи… пожалуйста… не оставляй меня одного.

– Господи помилуй, что случилось? – Ей надо привести Ричарда, но она не может оставить Джеффри в таком состоянии. – Что произошло? Пожалуйста, расскажи мне.

Он смотрел на нее затуманенными глазами.

– Я пропащий человек, герцогиня. Не могу объяснить. Ричард должен благодарить меня, но не-ет… он бранится и читает нотации…

Его невнятные слова застигли Ли врасплох. Сердце заколотилось. Шея стала скользкой от пота, но от тревоги или от жары в комнате, Ли не знала. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Следовало уйти, ведь Джеффри сам не понимает, о чем говорит, но Ли не могла.

– Что ты имеешь в виду? Почему Ричард должен тебя благодарить?

– Потому что он любит тебя, – кивнул Джеффри. – И Элисон. Не Рейчел. Она – зло. Убила Эрика, знаешь…

Ли со вздохом отмахнулась от его бессвязных слов. Она не знала, испытала ли облегчение или больше испугалась, что за его пьяным бормотанием может скрываться правда.

– Пожалуйста, Джеффри, спи.

– Я погиб, Ли. Пропал.

– Ты просто пьян, – мягко возразила Ли, гладя его влажный лоб. – Утром жизнь покажется гораздо веселее.

Джеффри покачал головой, закрыл глаза.

– Нет. Ричард убьет меня. Я проигрался.

– Глупости. Ричард поможет тебе.

– Слишком поздно. – Он покачал головой из стороны и сторону. – Надежды нет. Я никогда не исправлюсь.

Ричард смутно сознавал, что спит. Он силился заставить себя проснуться, но бесполезно, слишком глубоко он увяз и ночном кошмаре. Толпа гуляющих собралась за столом, ломящимся от яств, виски капает на стол, как мрачное эхо вытекающей из его сердца крови.

Бесконечные тосты приветствуют возвращение домой усталого солдата. Эрик во главе стола, Рейчел с ним рядом, изображает послушную жену.

Ричард осушает свой стакан, а Эрик страстно целует жену. Сплетающиеся языки. Блуждающие руки. «Почему бы не овладеть ею прямо здесь, на столе, чтобы мы все смогли насладиться зрелищем», – кричит Ричард, хватая бутылку, затем уплывает прочь на пушистом белом облаке эйфории, за которой следует лишь благословенное оцепенение.

Белое облако превращается в гневный черный гром. Ричард мечется, оглушенный грохотом бесконечных взрывов, ослепленный вспышками режущего белого света, пока небо не раскалывается и он с размаху не приземляется прямо на свою кровать. Руки и ноги поломаны, но боли нет. Возможно, он все-таки умер, в конце концов.

Бесконечный сон. Ричард закрыл глаза и прекратил бороться. Теплые руки гладят. Язык, острый, как змеиное жало, лижет его снизу вверх, вновь возвращая разбитое тело к жизни.

Он в постели с дьяволицей, но его одурманенному сознанию все равно. Он хочет освобождения. Он погружается между ее раздвинутых ног. Женщина-демон стонет под ним, называя его по имени.

– Пожалуйста… нет… пожалуйста… нет… Скрип двери. Звук шагов.

Голос брата, уже давно покойного, вопль отчаяния.

– Ричард!

Рука тянется, злобные глаза светятся в темноте красным.

– Рейчел.

Весь в поту, с колотящимся сердцем, Ричард резко сел на кровати. От прохладного ночного воздуха по влажной спине пробежал озноб. Сквозь тягучую вязкость затянувшегося сна Ричард услышал голос Ли. Оглядевшись, он нашел ее, стоящую рядом с кроватью со свечой, зажатой в одной руке. Другую руку Ли прижимала к горлу.

– Я п-пыталась разбудить тебя. – Глаза ее были широко распахнуты, волосы в беспорядке рассыпаны по плечам и вокруг лица, неясно вырисовывающегося в тусклом свете. – Но не смогла. Ты метался и звал…

– Это был дурной сон, – прервал ее Ричард и провел ладонями по волосам и по лицу. – Тебе не о чем беспокоиться. Возвращайся в постель.

Она кивнула, но, судя по всему, он не убедил ее. Потом она схватила его за руки и потянула.

– Джеффри дома, он так пьян. Слышал бы ты, какие безумные вещи он говорил…

Ее слова попали в цель, словно град отточенных стрел, ударив по самым тайным страхам Ричарда. Сердце на какой-то миг остановилось, но он заставил себя оставаться спокойным, встал и натянул бриджи и рубашку.

– Что именно он говорил?

Она взмахнула рукой:

– Ничего определенного. Какие-то бессвязные слова, но потом он начал плакать и говорить то, чего я не поняла. О том, как ты разозлишься, когда узнаешь правду. Я сидела с ним, пока он не уснул, но по-настоящему забеспокоилась. Он говорил что-то про десять на сотню. Что это значит?

• Предыдущая
• 43/71
• Следующая