Казачьи сказки - Коллектив авторов - Страница 39

• Предыдущая
• 39/85
• Следующая

Пришлось Степану Тимофеевичу Разину как-то раз со своими двумя верными есаулами Васькой Усом и Гришкой Драным уходить от воеводской погони. Весь день они не слезали с седел. Сами устали, и кони притомились. К тому же и ночь заходит. Решили отдохнуть. Остановились в корчме, тут же полегли спать. И не приметили, что кроме них в корчме был еще один постоялец – Мишка Шпынь. Он уже давно за три целковых продался воеводе. В полночь проснулся Степан Тимофеевич и толк есаула Василия в бок:

– Поди-ка погляди, как кони?

Василий вышел, глянул коней и – в корчму.

– Ничего, атаман, не беспокойся, стоят и жуют овес.

Уснули казаки. Перед рассветом опять проснулся Степан Тимофеевич. Разбудил есаула Гришку и тоже послал поглядеть коней. Но и минуты не прошло, как Гришка Драный бежит назад.

– Беда, атаман, Мишка Шпынь порубил коней и сам невесть куда сгинул. Нам теперь не уйти от воеводской погони.

Степан Тимофеевич чекмень на плечи и к коням. Поглядел, а они на куски порублены. Гришка и Васька стоят позади него, головы повесили, вздыхают тяжело. Степан Тимофеевич как крикнет на них:

Эй, вы, что приуныли, вздумали прежде, чем смерть пришла, умирать, до беды нам еще далеко. А ну-ка, живо беритесь, сложите лошадей, да так, чтобы у каждой голова, хвост и по четыре ноги было.

Долго ждать себя есаулы не заставили. Все враз сделали и говорят:

– Ну, мы, атаман, управились!

И тут Степан Тимофеевич сказал свое тайное заветное слово. Только успел промолвить его, кони поднялись на ноги, встряхнули гривами и копытами бьют о землю. Стоят есаулы и не верят своим глазам, а Степан Тимофеевич торопит их:

– Вы чего глаза-то зря таращите, седлайте поскорее, нам уже пора ехать, а то воеводская погоня и вправду настигнет.

Василий и Гришка оседлали коней и тронулись в путь. От корчмы верст пять отъехали, Гришка приглядывался все то к одному коню, то к другому, а потом говорит:

– Атаман, ведь вот что я примечаю – у тебя конь был рыжей масти, у меня – белой, у Василия – вороной. А сейчас они все какие-то пестрые, пегие.

Поглядел на своего коня Степан Тимофеевич, потом на тех. что были под его есаулами, и рассмеялся.

– Ведь это вы, ребята, перепутали, вот они и получились такие. Ну, да это не беда, беда, считай, тогда, когда не было бы никаких.

Ударил по коню плетью и поскакал вперед, а за ним есаулы. И пошли вот с тех-то самых пор пегие, на вид неказистые, зато выносливые и крепкие на ноги кони.

Ехал Степан Тимофеевич Разин на своем добром коне. Седельце было у него новое казацкое, под ним ковер цветной, персидский. Ехал он не спеша, торопиться ему некуда. Вдруг, откуда ни возьмись, царский воевода, а следом за ним целый полк конных ратников. Воевода увидел Степана Тимофеевича, грозит ему плетью и что есть мочи кричит:

– Ага, попался, царский ослушник, давно по тебе плачут плаха да острый топор!

Степан Тимофеевич и бровью не повел, чуть-чуть лишь плетью коня подбадривает.

– Не уйдешь, разбойник! – опять кричит воевода. Сам плетью сечет, гонит коня, а за ним весь полк ратников.

Но Степан Тимофеевич не оробел. Конь у него надежный, сам же он не из трусливого десятка. И надумал он над царским воеводою потешиться. Коня попридержал, а воевода посчитал, что он у него выбился из сил. Выхватил саблю и летит. Степан Тимофеевич к себе его подпустил, и шашку тут из ножен, схватился с ним. Выбил саблю и сбил с воеводы шашкой тяжелую бобровую шапку. Вверх подбросил и рассек пополам. На воеводу поглядел, засмеялся.

– Ну, глупая ворона, какой же ты вояка!

И дальше поскакал, а полк ратников не отстает от него, гонит по пятам. К Волге Степан Тимофеевич выскочил. Расседлал коня. Снял седло. На воду бросил цветной персидский ковер. Завел коня, сам зашел на ковер. Рукой махнул, и ковер побежал, как легкая лодочка.

Ратники остановились у берега, а сделать ничего не могут.

Так от них невредимым ушел Степан Тимофеевич Разин. К тому же над воеводой еще подшутил – лишил дорогой бобровой шапки.

Прослышал Степан Тимофеевич Разин, что астраханскому воеводе шлет царь, по Волге целый караван судов. Все гружены они не дорогими товарами, а огнестрельным зельем – порохом, ядрами, картечью и жеребеями для пушек. На судах этих крепкая охрана – стрельцы, а с ними едет воевода. У него скорописная грамота, в которой царь приказывает астраханскому воеводе снарядить своих людей, дать им ружья-мушкеты и медные пушки. Послать в устье речки Камышинки, что повыше города Царицына, и заложить там крепость с дубовыми рублеными стенами, обнести глубоким рвом и высоким земляным валом. Поставить пушки и больше не пускать с Дона казаков на Волгу, чтобы не смели они нападать на его государевы и на купеческие корабли.

Задумался Степан Тимофеевич Разин. Царь поставит крепость, тогда беда, не пройти казакам на Волгу с Дона, не гулять им на Каспийском море, не бывать в Персии. Где себе добудут тогда голутвенные казаки сукно на зипуны, а на сапоги юфти?… И решил он перехватить тот царский караван со стрельцами и боевыми припасами, с воеводой, что вез в Астрахань царскую грамоту, с боя их взять.

Кликнул Степан Тимофеевич клич, к нему набралось немало казаков. Явился и есаул Василий Ус. По Дону на легких стругах дошли до устья речки Иловли. Поднялись по ней, и нужно им переволакиваться в речку Камышинку. А тут гонец прискакал. Вести привез: завтра утром мимо устья Камышинки пройдет царский караван. Есаул Василий говорит Степану Тимофеевичу:

– Значит, за ними нам не поспеть, чтобы казакам перетащить струги через Переволоку – нужно двое суток, за это время караван далеко уйдет вниз, не нагоним.

Нахмурился Степан Тимофеевич.

– Как так?

А Василий Ус ему:

– Да вот вышло оно так, ничего уже теперь не поделаешь, припозднились мы, позамешкались.

Степан Тимофеевич ему ничего на это не ответил. Прошел на нос струга, поправил шапку да своим зычным голосом как крикнет:

– Станьте, наши казацкие струги, подобно орлам да соколам, перенесите меня с казаками на Волгу-матушку!

И свершилось диво-дивное, глядят казаки и есаул Василий Ус и себе не смеют верить. Высоко чуть не к самому ясному солнышку поднялись вольными птицами их струги и по облакам, как по волнам плывут. Потом пали на Волгу. Вовремя поспел Степан Тимофеевич с казаками. Вскоре подошел и царский караваи. С бою казаки его взяли, воеводу схватили, головой в куль сунули да в воду, пусть там скорописную свою грамоту ракам да рыбам читает. Полковники да сотники стрелецкие в бою полегли, а простые стрельцы пошли с радостью к Степану Тимофеевичу служить, вместе с его молодцами добывать себе зипуны да сапоги яловые. Зелье огнестрельное – порох, ядра, картечь и жеребей тоже годились казакам при деле. Не пришлось астраханскому воеводе крепость поставить в устье речки Камышинки. Еще долго казаки через Переволоку с Дона на Волгу-матушку ходили.

• Предыдущая
• 39/85
• Следующая