Карантин - Зорин Виталий - Страница 54
- Предыдущая
- 54/78
- Следующая
Минут пять, не меньше, бравые вояки, кто со смехом, кто матерясь, загружались в вездеход. Две девицы, вышедшие из кафе вместе с десантниками, тут же ретировались, растворившись в темноте, и из женщин в компании осталась только знакомая Никите русоволосая молодица. Надо понимать, та самая Анюта, из-за которой и сцепились Леха с Васей. Она вышла из кафе в обнимку с Васей, но он, похоже, уже ничего не соображал, и если и воспринимал хоть как-то Анюту, то скорее всего лишь в качестве опоры – как костыль под мышкой. Однако их «идиллические» объятья длились недолго – двое более трезвых парней быстренько освободили Анюту от непомерной ноши и загрузили Васю в вездеход, оставив молодицу в полной растерянности. И здесь ей не повезло.
Как только последний спецназовец вскарабкался в вездеход, машина взревела на полных оборотах и сорвалась с места.
«С богом, ребята!» – криво ухмыльнувшись, напутствовал про себя «чистильщиков» Полынов. Он представил, как под днищем машины затикал будильник, но ничего в душе не почувствовал. Ни удовлетворения, ни сожаления. Ничего.
Проехав метров десять, вездеход неожиданно затормозил, клюнув носом, и Полынов увидел, как через борт перевалилась грузная фигура строптивого Васи и шлепнулась на землю.
– Кривцов, ты куда? – гаркнул кто-то из вездехода.
– А пошли бы вы все… – огрызнулся Василий, поднялся с земли и нетвердой походкой направился к стоящей у кафе Анюте.
Из вездехода понесся отборный мат, Василий остановился и ответил не менее витиевато. Тогда из машины выпрыгнули трое ребят и попытались, аккуратно взяв своего товарища под руки, сопроводить его в вездеход. Но такое обхождение Василию категорически не понравились.
– Чего?! – взревел он и без замаха двинул одного из парней кулаком в лицо. Ударил по-боевому, не соизмеряя силы, и бедолага, отлетев метров на пять, неподвижно распластался на земле.
Двое оставшихся не растерялись и сработали слаженно, с завидной молниеносностью. Как учили.
Один ударил носком ботинка Васе в пах, и когда тот согнулся, второй подставил под его лицо колено, а по затылку нанес щадящий, но все же достаточной силы удар сомкнутыми в замок руками.
Никита услышал хруст носового хряща, и Вася, вслед за поверженным товарищем, улегся на землю.
Драка получилась настолько скоротечной, что зеваки-торговцы, похоже, ничего не поняли. Однако восторженных возгласов, как во время потасовки между Васей и Лехой, с их стороны не последовало. Слишком серьезно, почти как на убой, били десантники своего товарища, чтобы кто-либо осмелился подать голос.
Бедная Анюта, обрадовавшаяся было, когда ее ухажер спрыгнул с вездехода, в ужасе застыла на месте соляным столбом, прижимая кулачки к груди. В общем, правильно реагировала – не для женских глаз драки крутых мужчин, знающих толк в боевых искусствах.
Из вездехода выбрался Леха, глянул на нее, буркнул:
– Иди-ка ты домой, дуреха…
И Анюта, как сомнамбула, все так же прижимая кулачки к груди, деревянной походкой поплелась прочь.
Тем временем трое спецназовцев деловито, будто всю сознательную жизнь только этим и занимались, загрузили бесчувственные тела своих товарищей в вездеход, и машина наконец тронулась.
Некоторое время Никита прислушивался к рокоту мотора – не остановится ли еще где вездеход? – но мотор гудел ровно, и его удаляющийся рокот вселял надежду, что остановок более не будет. Будет лишь конечная – когда стрелки на будильнике под днищем покажут шесть часов. И осталось до этой «остановки» всего двадцать минут. Через двадцать минут перед «чистильщиками» гостеприимно распахнутся врата чистилища. Самое им там место.
Никита встал со скамейки, шумно потянулся, будто распрямляя спину после долгого сидения, и зашагал по аллее к рынку. Когда ступил в пятно света под фонарем, четверо торговцев повернули к нему головы, и только теперь Полынов понял, почему они не последовали примеру остальных продавцов и не ушли с рынка, собрав свои товары. У раскладного столика сидели парни лет по двадцать пять, не больше. То есть им и погулять еще хочется, но с малолетками тусоваться вроде уже и не солидно, а в кафе посидеть заработки не позволяют. Вот и пьют дешевую водку без закуски под звездным небом в своей компании.
– Гля, еще один! – развязно сказал курносый парень в белой футболке, завидев подходящего Полынова. – Слушай, служивый, небось тоже с вездехода деру дал?
Двое ребят стушевались при его словах, отвели от Никиты взгляды, а третий, чернявый и кучерявый, в джинсовом костюме, ткнул его локтем в бок и вполголоса посоветовал:
– Ты, Сеня, того.., поосторожней с ним. Сделает сейчас «красиво», до старости лечиться будешь. Видал, как они умеют?
– Я не с учений, – подходя, успокоил их Никита. – Отслужил свое. – Он широко улыбнулся, однако разубеждать, что не собирается делать «красиво», не стал. – Пивка холодненького не найдется?
– Присаживайся. – Ребята раздвинулись, освобождая у столика место, и курносый Сеня поставил раскладной стул. – У нас, конечно, не кафе, зато на свежем воздухе. Может, лучше водочки?
– Спасибо, нет, – поблагодарил Никита и сел.
Перед ним тут же появилась банка пива из ведра с холодной колодезной водой и, по всему видно, многократно использованная одноразовая тарелочка с двумя черствыми бутербродами.
Не подав виду, что бутерброды ему не нравятся, Никита расплатился.
– Кстати, где здесь можно переночевать? – спросил Никита.
– Лучше всего в Доме отдыха на водохранилище, – подсказал Сеня. – Но туда километров пять топать.
– Ого… – присвистнул Никита. О Доме отдыха он уже знал от бармена. – А здесь, в городе, никто на постой не берет?
– Это, мужик, вряд ли. Кто же тебя по нашим временам ночью на порог пустит?
«Сейчас!» – вдруг предупреждающим сигналом запульсировала жилка на виске у Никиты. Тренированный на ощущение времени мозг подсознательно отсчитывал минуты и точно подсказал, что время, прошедшее после включения будильника, вышло. И будильник, которому Полынов не очень-то доверял, все-таки не подвел. За спиной, где-то за горизонтом, мигнула зарница, а затем, секунды через две, громыхнуло, и раскаты, затихая, покатились между холмами.
Ребята за столом на мгновение замерли.
– Что это? – изображая полнейшее недоумение, завертел головой Никита.
– «А город подумал: ученья идут!» – с напускным пафосом изрек Сеня слова старой песни, и все опять рассмеялись.
«Смешливые, однако, в Каменке ребята», – отстраненно подумал Полынов. На сердце у него было пусто, и взрыв никак не отозвался в душе. Опять он не почувствовал ни удовлетворения от свершившейся мести, ни жалости к «чистильщикам». Ничего. Даже лица бригады МЧС и экипажа самолета в этот момент не вспомнились. Лишь где-то на периферии сознания шевельнулось сожаление о зеркальных солнцезащитных очках. Точнее, даже не об их потере и не о том, что сейчас-то они наверняка разлетелись вдребезги, а о том, что лучше бы они разбились вчера, когда Никита потерял их, сломя голову убегая от разлетающихся обломков взорванного самолета…
Усилием воли Никита стряхнул с себя оцепенение и спросил, кивая головой в сторону Каменной степи:
– И часто так?
– Не… За две недели – второй раз. Вчера утром первый раз громыхнуло. Думали, ну наконец-то армия делом занялась, а оказалось, там самолет МЧС при посадке гробанулся. Слыхал, наверное, как по телевизору сообщали? Ни один человек не уцелел.
– Откуда? – передернул плечами Никита, – Мы в пути были…А чем же они тогда на учениях занимаются, если стрельб нет?
– Черт его знает! – поморщился Сеня. – Степь вроде бы огнеметами выжигают, а на хрена, спрашивается, если она и так голая? Только и видишь, как по трассе мимо Каменки туда-сюда бензовозы шастают…
И в этот момент на дороге появились старенькие «Жигули». Фырча неотрегулированным двигателем, машина подкатила к рынку и остановилась как раз напротив компании. Номера у машины были тюменские, но Полынов вставать не стал. Связник знал Никиту в лицо, а он – нет, поэтому вся инициатива при их встрече принадлежала связнику.
- Предыдущая
- 54/78
- Следующая
