Карантин - Зорин Виталий - Страница 44
- Предыдущая
- 44/78
- Следующая
Оно, конечно, понятно – при разделе государственного пирога все на толстый кусок рты разевали, да ширина ртов у всех разная оказалась. Кому алмазные прииски отхватить повезло, а кому вот так – по козе на рыло досталось… С другой стороны, кем бы Полынов сейчас был, сохранись социализм? Окончил бы спецшколу да служил рядовым сотрудником КГБ.
Вербовал бы по учреждениям сексотов, чтобы те друг на дружку доносы строчили и тем самым советскую власть укрепляли. Зато теперь он чуть ли не на правительственном уровне работает, с министрами ручкается и немалые деньги получает… Ну а то, что как от первого варианта, так и от второго, с души воротит, – личное дело. Не нравится – иди в свинопасы.
Полынов поморщился. Что это он сопли распустил? Может, еще захныкать и нянечку позвать, чтобы слюнявчиком ему нос утерла? Только в его нынешнем положении понадобится слюнявчик размером с простыню.
Никита затаился, пережидая, пока пройдет стадо.
Какая-то пеструшка сунулась к нему в заросли, но, увидев человека, замерла в недоумении, тараща бессмысленные глаза. Никита подмигнул ей и, усмехнувшись про себя, приложил палец к губам – мол, не выдавай, родимая! В более идиотское положение он раньше никогда не попадал. Корова шумно вздохнула, замотала головой, шлепая себя по морде ушами, и двинулась далее, обходя кусты боярышника стороной. Все стадо прошло понизу, где у берега имелась хоть какая-то трава, а пастушок, не утруждая себя лазаньем по кустам, миновал убежище Полынова сверху, по открытому полю с сухой, выжженной солнцем травой. Шел он неторопливо, пощелкивая кнутом и лениво, от нечего делать, матерясь. Пастушку, наверное, было лет четырнадцать – голос у него ломался, и мат с его губ слетал то неокрепшим отроческим баском, то мальчишеским фальцетом.
Стадо оставило после себя тучу мелкой мошкары.
Она не кусалась, но назойливо мельтешила перед лицом, норовя залезть в рот, ноздри, глаза. И все попытки отмахнуться от нее ни к чему не приводили.
Поэтому, подождав, пока стадо удалилось на достаточное расстояние, Никита выбрался из кустов боярышника, спустился к реке и умылся. Лишь тогда мошкара отстала.
На часах было начало одиннадцатого, и Полынов порадовался за себя – спал больше шести часов и, хоть чувствовал немного разбитым после вчерашних передряг, отдохнул сносно. Допив из бутылки воду, он зашвырнул пустую посуду в камыши и только тогда наконец ощутил чувство голода. И это было хорошим признаком – значит, функции организма восстанавливаются. Не до конца, видать, отравили его фээсбэшники, и здесь они оказались дилетантами…
На самом деле Полынов ни на йоту не верил версии в отравление его фээсбэшниками, но как-то же над собой подтрунить нужно? Оперативнику во время работы не положено раскисать ни при каких обстоятельствах, а всегда надлежит быть «бодру, свежу и веселу», даже если его стойкий понос прохватил. Однако с обедом придется подождать – самое время связаться с напарником, а то, глядишь, тот в аэропорт поспешит с почестями цинковый гроб с останками соратника встречать.
Найдя в молодом ольшанике укромное место у трухлявого пня, Никита сел на землю и открыл пентоп. Открыл с некоторым опасением, ожидая, что оттуда посыплется крошево экрана на жидких кристаллах, однако, к его удивлению и удовольствию, обе панели – с экраном и клавиатурой – нисколько не пострадали. Более того, компьютер нормально включился, а когда он вставил в дисковод лазерный диск, так же нормально загрузился.
Полынов раздвинул панель-гармошку с клавиатурой до оптимальных размеров и поставил пентоп на пенек. Один к одному, как Ленин в Разливе – на пеньке устроился, с поправкой разве что на научно-техническую революцию в области записи информации, с издевкой подумал Никита. Правда, статьи Ленина, написанные в Разливе, существенно повлияли на ход истории, а вот на что может повлиять «Полынов у Бурунки»? Нет уж, скорее всего здесь он больше похож не на вождя мирового пролетариата, а на матерого иностранного шпиона, которого еще лет пятнадцать назад прилежные мальчики в красных галстуках в момент бы вычислили и торжественно сдали с рук на руки в компетентные органы. Ну а теперь… Теперь, наверное, застань кто-либо его за столь неприглядным занятием, и стар и млад в очередь бы к нему выстроились, любую секретную информацию за баксы предлагая. Отбоя бы от доброхотов не было.
Однако, как ни шутил, как ни иронизировал над собой Никита, на душе было пакостно. Как ни крути, а неприятно ощущать себя шпионом в собственной стране – когда он, как самый настоящий диверсант, связывается с офисом не из комфортабельного гостиничного номера или из передвижной лаборатории МЧС, а с лона природы, забившись в кусты от постороннего взгляда. И, кстати, если его здесь обнаружат десантники генерала Потапова, то статьи уголовного кодекса о шпионаже ему не миновать на полном серьезе. Никакой Веретенов от суда не спасет. Хотя, конечно, до суда дело вряд ли дойдет. Как там в протоколах пишется: «Убит во время перестрелки при задержании…»
Тем временем компьютер самостоятельно вышел на связь с абонентом в Подмосковье и сообщил о готовности к передаче информации.
«Ашел, привет!» – не мудрствуя лукаво, написал Полынов светокарандашом на экране.
Минут пять никто Никите не отвечал – видно, компьютер на даче Веретенова был включен, но оператора рядом не было. Наконец на дисплее появился ответ:
«Кто на связи?!»
"Я".
«Кто – я?»
«Атикин».
Никита усмехнулся. Из по-детски простенькой криптограммы его имени получилась вполне сносная фамилия.
«?????»
Похоже, юмор Никиты не поняли, зато он ответил в том же ключе:
«!!!!!»
Как говорится, каков вопрос, таков ответ.
Пару минут длилось молчание, наконец, видимо, его имя расшифровали, и на дисплее замигали буквы:
«Полынов погиб в авиакатастрофе. Кто на связи?»
«В таком случае привет с того света».
«?????»
Здесь уже Никита не вытерпел. Только этого ему не хватало, как, сидя в кустах, пустой болтовней заниматься.
«Слушай, Ашел, а не пошел бы ты?.. Жив я! Случайно уцелел. Ребята все погибли, а мне повезло».
«Сегодня вечером прибывает самолет с гробом, в котором лежит тело Полынова. Как к этому факту относится его душа?»
Вероятно, у абонента после первоначального шока начало просыпаться чувство юмора. Но вот Полынову шутить на эту тему не хотелось.
«Ашел, не будь ослом. Самолет уничтожен после посадки двумя ракетами спецназовцев генерала Потапова. Повторяю, я уцелел чудом. От людей осталось кровавое месиво, поэтому и для меня нашелся цинковый гроб. Если не веришь, проведи эксгумацию».
Абонент снова на некоторое время замолчал.
«Ты уверен, что самолет ликвидирован по приказу Потапова?»
«Лично приказа не слышал, но ракеты со стороны командного пункта видел собственными глазами».
«Где ты сейчас?»
"Скрываюсь в кустах возле Каменки. Как диверсант. Нужны новые документы и «легенда». Вводные для «легенды» – на мне полевая армейская форма без знаков отличий. Злой, грязный, голодный. После связи иду в город, нужна ориентировка по «легенде».
«Хорошо. Связной прибудет вечером после восьми часов. Погоди минуту…»
Минута растянулась на все десять, но Полынов терпеливо ждал. Несмотря на компьютерную технику, подбор правдоподобной «легенды» требовал времени.
"Запоминай, – наконец появились строчки. – Ты – бывший капитан войск тыла Дальневосточного округа Николай Захарович Додик. Заведующий складами вооружения. Уволен в запас три месяца назад по сокращению армии. В настоящее время работаешь агентом-заготовителем в фирме «Дело всех» в городе Тюмени. В Каменке – в ознакомительной командировке по поводу закупки сельхозпродуктов. В десяти километрах от города машина «Жигули» сломалась, и ты пришел пешком. Шофер – Павел Алексеевич Буркин – подъедет вечером, когда починит машину.
Встреча – с восьми до десяти вечера на центральной площади города. Он тебя узнает. Внимание! Тщательно ознакомься со следующими документами!"
- Предыдущая
- 44/78
- Следующая
