Уникум - Шитова Наталья - Страница 58

Родион отвернулся, подошел к машине Мартынова, остановился, оперся рукой на капот.

— Что ты собираешься делать?

Родион вздрогнул. Юлька появилась откуда-то сзади, все так же кутаясь в наброшенную на плечи куртку, раскрасневшаяся, с влажными ресницами и чуть потекшей тушью.

— За каким чертом тебе знать, что я собираюсь делать?! — огрызнулся Родион. — Поеду вот показания давать… Удовлетворена?

— Надеюсь, ты понял, что именно тебе надо сказать?..

— Насчет Егорки? — сухо оборвал он. — Я не стану делать из него маньяка, не надейся.

— Брось, он будет только рад отдать себя на заклание. Кажется, именно для этого он и живет. Зачем тебе портить свою репутацию участием в сомнительных разборках? — она многозначительно вскинула брови. — Тебе надо сохранить свое лицо и имидж человека, далекого от мышиной возни. Уж кто-кто, а ты должен почувствовать, как нужно поступить…

Родион промолчал.

— Когда я спрашивала, что ты собираешься делать, я имела в виду не сегодняшний день, а перспективу. Снова будешь показывать фокусы?

— Это вряд ли, — покачал головой Родион. — Осточертело.

— Сочувствую, — проникновенно изрекла она. — А как же достаток и комфорт, к которым ты так привык? И самое главное, как же теперь с твоей кошачьей свободой? Сможешь ли ты теперь делать, что вздумается, и жить сам по себе?

Родион еще и сам не знал, как ему быть со свободой. Но еще до нелепого допроса он знал, что ему больше не хочется выходить на сцену перед тупыми раззявами.

— Для того, чтобы делать, что вздумается, мне не обязательно выступать публично, — отрезал он.

— Согласна, — кивнула Юлька, поежилась и как-то равнодушно, чуть ли не зевая, заметила. — Но у меня есть к тебе деловое предложение.

Родион покачал головой.

Юлька как бы не обратила внимания на молчаливый протест собеседника и продолжила, глядя в сторону:

— Покойный Джан был плохим конспиратором. Вернее, он просто был самодовольным глупым мужем. Он любил подробно поговорить о делах в семейном кругу. Почему-то он считал, что его жена никогда никому и словом не обмолвится об услышанном…

— Мне плевать на Кошарского…

— Мне тоже, — холодно подтвердила она. — Но теперь у меня есть имена, есть тонкие ниточки, связывавшие Джана с его прошлыми и потенциальными клиентами, есть информация, за которую стоит уцепиться… Если узнают о болтовне Джана и о том, что мне известно, завтра же пулю в лоб получу. Но если я представлю гарантии продолжения семейного бизнеса Кошарских, с нами будут иметь дело…

— Слушай, ты не оригинальна в своих идеях. Не далее часа назад я выслушивал то же самое от Вербина…

— С ним ты готов был согласиться.

— Ты не можешь знать, что я собирался сделать, — уверенно сказал

Родион. — А если ты и вправду уложила столько народу лишь затем, чтобы унаследовать ваш семейный бизнес, ты просто ненормальная.

— Да хоть бы и так. Как говорил Андрей, норма — понятие не медицинское, а всего лишь математическое. Для начала, Родион, речь идет о двух невыполненных заказах Джана. Марьян должен был приняться за работу на следующей неделе. У тебя есть возможность оперативно подменить его и обеспечить себе прежнюю независимость…

— Да ты никак спятила? Где ты видела независимого наемника?

Родион смотрел в эти несчастные заплаканные глазки, на этот хлюпающий носик и жалел, что никто не слышит, что исходит из этих чудных припухших губок…

— Родион, заказы бывают разные. Иные стоят десятка двухчасовых выступлений самого известного фокусника…

Родион пристально взглянул на нее. Она немного вздрогнула, но взгляд не отвела. Со стороны они, должно быть, выглядели, как парочка опечаленных людей, то ли раздраженных друг другом, то ли просто удрученных каждый своим горем.

Родион больше не мог сдерживать возмущение:

— Почему все, кто решил наложить на меня лапу, считают возможным вот так беззастенчиво, открытым текстом делать мне подобные предложения?! Неужели ни Кошарский, ни Вербин не допускали того, что я, во-первых, пошлю ваши предложения подальше, во-вторых, заявлю, куда следует?

— Не знаю, как раньше, а сейчас ты точно этого не сделаешь, уверенно сказала она и повернулась к подходящему Мартынову.

Мартынов по пути махнул рукой стоящему неподалеку лейтенанту:

— Все, я уезжаю. Командуй. Прессу убери к чертям, а то слетелись уже… Вас, Елена Юлиевна, подвезут ребята чуть попозже, когда здесь закончат, — он взглянул на Родиона. — Садитесь, Березин, поедем.

Родион взялся за дверцу автомобиля.

Юлька отступила на шаг, давая Родиону залезть внутрь.

— Подумай над моими словами, — громко сказала она.

Родион не ответил, захлопнул дверь.

Мартынов, проявляя чудеса ловкости, вырулил из автомобильной свалки и повел машину к подворотне.

— И чем раньше вы подумаете над ее словами, тем лучше, — произнес он вдруг. — И самое лучшее, если вы подумаете прямо сейчас. И будет просто отлично, если вы согласитесь немедленно.

— Ого… — обронил Родион.

— Вы чем-то удивлены? — как ни в чем не бывало осведомился Мартынов.

— Не удивляйтесь, господин уникум, вас уже давно просто передают с рук на руки. Сейчас вы в самых надежных руках…

— Кажется, мы имеем живой пример того, как правоохранительные органы постепенно срастаются с криминальными структурами… — грустно заметил Родион.

— Нет, Родион Павлович, мы имеем нечто совсем другое, — отрезал

Мартынов. — Точнее, вы имеете. А имеете вы конкретное предложение от группы лиц. Мы заинтересованны в том, что вы умеете делать с окружающими.

— Что за группа?

— Она не относится к какому-то определенному ведомству, — уклончиво пояснил Мартынов. — Считайте нас вольными стрелками…

— Хорош же вольный стрелок, у которого в кармане удостоверение официального органа власти.

— Судьба моя такая, — засмеялся Мартынов. — Я служу государству. Но работаю на конретных лиц.

— Так-так… Готов поспорить, что до управления вы меня не довезете,

— проговорил Родион.

— Верно. Не довезу. Мы решим все, что нужно, куда быстрее, — голос Мартынова становился все жестче. — Если честно, нет никакого труда разобраться в смертях последних дней. Стоит подойти к делу честно и непредвзято, сразу станет ясно, что ваш несчастный брат совершенно ни при чем…

— Ну и что требуется от меня, чтобы вы подошли к делу честно и непредвзято? — вздохнул Родион.

— Не кочевряжиться перед теми, от кого вы теперь зависите. До сих пор вас заманивали, суля манну небесну. И вы предпочитали отказаться и упиваться собственной моральной чистотой. Но, простите уж за откровенность, больше вам не дадут строить из себя святого. Думайте, сопоставляйте, стоит ли рисковать жизнью ради слюнявых книжных принципов… — Мартынов ласково улыбнулся Родиону. — Конечно, ваши взгляды достойны уважения, но смею предположить, что вы о них забудете через пять минут.

— Отчего же так скоро?

— Оттого, что вы несомненно желаете доброго здоровья Егору.

— Допустим.

— И допускать тут неяего. Хоть вы и уникум, Родион, но вы всего лишь человек. Не рекомендую вам ставить круговую оборону против всех, кого вы изволите презирать. Будет лучше, если вы присоединитесь к нам, то есть к той части общества, которая хоть и не лезет всем на глаза, тем не менее вершит кое-какие дела… Не думайте, что вокруг вас станут ошиваться никчемные порочные твари. У нас есть личности, тоже в своем роде уникальные. Одна Кошарская чего стоит!

— Ну, Елена Юлиевна… — пробормотал Родион. — Этому дала, и этому дала… Я думал, обыкновенная шлюха… А она, оказывается, не обычная многостаночница, а большой человек…

— О, да, наша Леночка непроста! — засмеялся Мартынов и сморщился: улыбаться ему было больно. — С ней шутки плохи. Вы даже представить себе не можете, какая участь ждет того, кто ненароком перейдет ей дорогу. Не смотрите, что молода и хрупка на вид. Она у нас первый специалист по отсечению отсохших ветвей.