Земля лишних. За други своя - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 72

• Предыдущая
• 72/94
• Следующая

В мое отсутствие на вилле поработал хаускипинг. Спасибо, за то время, что я здесь, уже следовало бы озаботиться наведением порядка. Я прошел в спальню и посмотрел на сумки. Оружия никто не трогал на первый взгляд, но я все же проверил каждый ствол. Не люблю я, когда кто-то даже находится рядом с тем, от чего может зависеть твоя жизнь. Я даже навинтил глушитель на USP и дважды выстрелил из окна в рыхлую землю клумбы, чтобы увериться, что пистолет никто не испортил. Ладно, по крайней мерс, пистолет в порядке. А потом пальнул туда же из М4, тоже с глушителем.

Вещи из сумки с одеждой все были извлечены, выглажены и висели в шкафу. Спасибо, очень своевременно – мне как раз их теперь упаковывать придется. Вообще какая-то сомнительная помощь по хозяйству получилась. Может быть, кому-то просто захотелось пошариться в моем барахле? Тогда это можно было сделать скрытно, пока меня не было. Хотя, с другой стороны, я мог оставить «метки безопасности» – например, какие-нибудь волоски, крошки, клочки бумаги, по которым я сразу же определил бы, что в моих вещах рылись, а теперь – поди догадайся. Горничная и есть горничная, теряйся в догадках.

Я вышел на улицу, подошел к краю дощатой веранды и заглянул под нее. Пакет с деньгами на месте. Я как чувствовал, что не следует держать это все в доме. Пусть я и избавился от всего оружия, которое могло бы связать меня с инцидентом, но и такая сумма денег тоже внушит подозрения. И перепрятал их. И правильно сделал. Сейчас я вскрыл пакет, вложил туда в дополнение еще и флэшку с информацией из Лондона и вновь запрятал под веранду. Ничего секретного, но не следует давать другим понять, в каком направлении ты копаешь. А так надежней будет.

Но все же стоит немного поостеречься. Мне не совсем понравился тон, каким Светлана сказала о результатах своего похода в банк, еще эта уборка неожиданная… Ведь у нас было оговорено в арендном договоре, что уборщицы заявляются исключительно по вызову, а я их не вызывал. Поэтому, когда я засел в джакузи и включил гидромассаж, рядом со мной, под небрежно брошенным на бортик халатом, лежал пистолет с глушителем.

Минут через тридцать зазвонил мобильный, и Светлана сообщила, что забронировала столик на двадцать четыре часа, на свое имя. Я поблагодарил ее и подумал, что хоть один плюс в сегодняшнем визите то ли горничной, то ли вражеского агента все же есть – не нужно будет гладиться перед выходом. Во всем есть светлая сторона, как ни крути.

Дорогу к «Витторио» я уже знал хорошо, так что приехал минута в минуту. На входе меня встретила уже знакомая африканка из бывших «отельных девушек», которая провела меня к столику, за которым сидела Светлана. Мы, уже по местной привычке, дважды изобразили поцелуй в щеку, хотя, на мой взгляд, более идиотское приветствие сложно придумать.

Я уселся напротив Светланы и заказал ожидавшей у столика «бывшей» «Кровавую Мэри», после чего погрузился в изучение меню.

– Катя ревнует, что мы встречаемся вдвоем, – сказала Светлана. – Я ее пригласила с нами в бар – после того как мы пообедаем.

– Не вопрос, пусть приходит, – кивнул я, не отрываясь от списка доступных блюд. – Ты мне вот на какой вопрос ответь: подсовывание Джулии мне в постель – это чья инициатива? Твоя? Или Кати?

– В смысле? – подняла брови Светлана.

– Не делай такого лица: ты же знаешь, что, если мне что-то неизвестно на сто процентов, я никогда не говорю об этом вслух, – сказал я, глядя ей в глаза. – Я случайно услышал разговор между Джулией и Катей.

– Это инициатива Кати, – ответила Светлана, ничуть не смутившись. – Но мне об этом известно.

– И зачем вам это надо?

– На всякий случай, страховка, – пожала она плечами.

– Дорогая, самая лучшая страховка в отношениях со мной – это мое доверие и хорошее отношение, – сказал я наставительным тоном.

– Да ну? – подняла она брови в притворном удивлении.

Тогда я отложил меню и заявил:

– Может быть, ты этого еще не заметила, но это так. Тебе даже следовало бы заметить, что наши с тобой отношения в последнее время стали ровными, хорошими и дружескими, я, если можно так выразиться, стал «поворачиваться спиной» к тебе, а ты все портишь.

– Катя сочла, что это было бы полезно – иметь такой маленький рычажок воздействия на тебя, – пожала она плечами. – На всякий случай.

Я вздохнул. Нет, этих двоих не исправишь, даже если их пороть каждый день с утра до вечера.

– У тебя своя голова на плечах, и ты распоряжаешься судьбой Кати, а не наоборот, – решил колыхнуть я прошлое. – Я понимаю, вдруг обретенная лесбийская любовь и все такое, чего раньше никогда не было, но не дай по этой причине Кате себя оседлать. Это первое. А второе – никогда не пытайся меня шантажировать, я заранее предупреждаю. Даже если бы я оказался в постели с Джулией и ты собиралась бы предъявить запись моей девушке, ты не добилась бы ничего. Лишь испортила бы мои с ней отношения и нажила себе смертного врага. И все. В этом мы разобрались?

– Будем так считать.

Ответила она таким спокойным тоном, как будто просила передать соль. Да, ее смутить трудно. Подошел официант, и я заказал ему карпаччо из телятины и салтимбоку «ала романа» на горячее. Светлана выбрала «цезарь» и телятину под соусом из голубого сыра. И ко всему этому мы попросили бутылку старосветского «бароло».

– Опять же, если ты заметила, до настоящего времени мне было даже приятно работать на тебя, и пока мы дружим, у тебя есть надежный союзник и помощник в Отделе, – продолжил я агитацию «за хорошее поведение в отношениях». – Причем тебя связывает со мной гораздо больше, чем с кем-либо еще. Да-да, и постель тоже, но, дорогая, мы еще вместе злоупотребляли твоим служебным положением в целях твоего личного обогащения. Разве такое общее знание не сближает?

Она хмыкнула и спросила задумчиво:

– Что-то я не пойму, как правильно оценить твою последнюю ремарку.

– Как предложение не портить прекрасную дружбу, – ответил я, разведя руками.

– Хорошо, – кивнула она так, что ее светлая челка упала на глаза. – Считай, что предложение принято.

– Ну вот и славно. Тогда это тебе должно понравиться – прими как знак внимания.

Я достал из принесенного с собой пакета духи в подарочной упаковке, протянул ей. Она развязала бант, развернула упаковочную бумагу:

– «Маст де Картье». Слишком элегантный выбор для мужчины. – Она усмехнулась и спросила: – Кто помогал?

– Никто. Я в этом разбираюсь. Понюхай.

– И нюхать необязательно, я их обожаю. Ты угадал. Где купил?

– Это важно?

– Нет, я имею в виду, в какие «ворота» ты бегал?

– В Лондон.

– А, ну да. Ты говорил. Ты же жил там, верно?

– Верно.

– Спасибо. Нагнись ко мне.

Я перегнулся через стол, и она довольно крепко, но совсем не «интимно» поцеловала меня в губы.

– Это тебе вместо «спасибо», – прокомментировала она свой поступок. – Ладно, я тоже времени не теряла сегодня, направилась в банк лично. Встретилась с начальником Отдела частных состояний – им управляет некто Вальтер Штолль, в прошлом – управляющий одного из небольших, но очень старых австрийских банков, в котором держали свои денежки очень многие из тех, кто не любил демонстрировать миру, где их «три сольдо» зарыты. Он принял меня лично, с почетом и уважением, просьбе дать допуск к прошлым транзакциям Родмана не удивился. Позвал какого-то парня, который должен был подобрать информацию для меня, и все было нормально. Тот начал было работать, как вдруг Штолль вернулся, сослался на какие-то технические трудности, попросил подождать. Мне это не понравилось, но я согласилась: все же не моя епархия.

– И что дальше?

– Дальше мне позвонил не кто-нибудь, а мой лучший друг Жак Гольдман. Был многословен, но вся суть речи свелась к тому, что он неподалеку и просит его дождаться. Возражать ему мне не по чину, поэтому я с радостью согласилась. Штолль был даже столь любезен, что выделил мне свой кабинет, а сам удалился.

• Предыдущая
• 72/94
• Следующая