Вопрос крови - Рэнкин Иэн - Страница 45
- Предыдущая
- 45/95
- Следующая
Книги Поппи Э. Брайт и Энн Райc. Еще одна с заглавием «Ворота Януса», по всей вероятности, написанная Убийцей мавров Иэном Брэди. Множество дисков — из тех, что пооглушительнее. Простыни на узкой кровати черного цвета, того же цвета и покрывало. Стены выкрашены в кроваво-красный цвет, потолок разделен на четыре квадрата — два черных и два красных. Шивон остановилась возле компьютерного стола. Компьютер выглядел круто: плоский монитор, DVD с жестким диском, веб-камера, сканер.
— Наверное, в черном цвете их не производят, — задумчиво сказала Шивон.
— Иначе у Тири он был бы черным, — согласился Коттер.
— В моей юности, — сказал Ребус, — о готах мы знали только из названия пабов.
Коттер засмеялся:
— Ну да — Готенберги. Популярные пабы были, не правда ли?
Ребус кивнул:
— Если только она не прячется под кроватью, значит, здесь ее нет. Не можете подсказать, где бы нам ее поискать?
— Я могу попробовать позвонить ей по мобильнику.
— А это, случайно, не он? — спросила Шивон, беря в руки маленький глянцево-черный мобильник.
— Да, он, — подтвердил Коттер.
— Подростки обычно не оставляют свои мобильники дома, — раздумчиво произнесла Шивон.
— Да, но… Возможно, мама Тири… — Он передернул плечами, словно вдруг ощутив неловкость.
— Возможно, мама Тири что? — осторожно осведомился Ребус.
— Любит проверять расходы Тири? Вы это имели в виду? — догадалась Шивон.
Коттер кивнул. Он явно чувствовал облегчение оттого, что она взяла на себя труд сформулировать то, что надо было сказать.
— Тири придет попозже, — сказал он. — Если вы не торопитесь.
— Мы бы хотели поскорее покончить с этим делом, мистер Коттер, — пояснил Ребус.
— Ну что ж…
— Время — деньги и все такое прочее, с чем, вероятно, согласитесь и вы.
Коттер кивнул:
— Вы можете попробовать поискать ее на Кокберн-стрит. Там нередко собираются ее приятели.
Ребус взглянул на Шивон.
— Вы должны были бы и сами догадаться, — сказал он, и губы Шивон дернулись в знак согласия. Кокберн-стрит — извилистый проулок между Королевской Милей и вокзалом Уэверли — всегда пользовалась сомнительной репутацией. Несколько десятков лет назад Кокберн-стрит была прибежищем хиппи и всевозможных отщепенцев. Здесь шла торговля сетчатыми рубашками, галстуками и бумагой для самокруток. Ребус некогда облюбовал здесь себе лавочку, торговавшую подержанными дисками. Он захаживал туда, не очень заботясь о костюме. В наши дни улицу монополизировали представители альтернативной культуры. В общем, подходящая улица для имеющих склонность к ужасам или наркотикам.
Идя по коридору к выходу, Ребус заметил на одной из дверей белую фаянсовую табличку: «Комната Стюарта». Он приостановился перед этой дверью.
— Ваш сын?
Коттер медленно кивнул:
— Шарлотта… моя жена… хочет, чтобы все оставалось как прежде, до катастрофы.
— В этом нет ничего странного, сэр, — сказала Шивон, почувствовав замешательство Коттера.
— Да, наверно.
— Скажите, — спросил Ребус, — «готский период» у Тири начался до или после гибели брата?
Коттер взглянул на него:
— Вскоре после нее.
— Они были близки с братом? — спросил Ребус.
— Думаю, да… Но я не понимаю, какое отношение это имеет…
Ребус пожал плечами:
— Простое любопытство, и ничего более. Простите. Издержки профессии.
Коттера, по-видимому, устроило подобное объяснение. Он повел их вниз по лестнице.
— Я покупаю там диски, — сказала Шивон.
Они опять были в машине и ехали на Кокберн-стрит.
— Аналогично, — сказал Ребус.
При этом он часто видел здесь готов, развалившихся на тротуаре и на ступеньках старого здания «Скотсмена», угощавших друг друга сигареткой или торговавших последними хитами любимых групп. Они заполоняли улицу, когда кончались занятия в школах, возможно, едва успевая сменить школьную форму на традиционный черный прикид. Косметика и украшения, помогавшие одновременно и выделиться, и быть «как все». Но дело осложнялось тем, что в наши дни шокировать публику стало труднее. В свое время для этого достаточно было носить длинные волосы. Потом появились пижоны и их пакостное порождение — панки. Ребусу запомнилась одна суббота, когда он отправился за дисками. Поднимаясь по извилистому склону Кокберн-стрит, он увидел там первых панков: разболтанные фигуры с перьями на голове, ухмылки, позвякивание цепями. Вид их совершенно возмутил шедшую вслед за Ребусом пожилую женщину, процедившую: «Неужели не можете ходить как люди?» — замечание, вероятно, доставившее панкам немалое удовольствие.
— Можно припарковаться и подняться пешком, — предложила Шивон, когда они подъехали к Кокберн-стрит.
— Лучше бы припарковаться наверху, а там спуститься, — возразил Ребус.
Им повезло: при их приближении как раз освободилось место, и они смогли припарковаться прямо на Кокберн-стрит в непосредственной близости от группы готов.
— Удача! — воскликнул Ребус, углядев мисс Тири, оживленно беседовавшую с двумя приятелями.
— Сначала еще надо выбраться отсюда, — сказала Шивон. Ребус понял, в чем была загвоздка: на обочине стояли мешки с мусором, ожидавшие отправки; они загораживали дверцу водителя. Ребус вылез и подержал дверцу так, чтобы Шивон смогла кое-как пролезть на тротуар. Раздалось топанье бегущих, и Ребус заметил, что один из мешков вдруг исчез. Подняв голову, он увидел пятерых парней, пронесшихся мимо машины. Они были в куртках с капюшонами и в бейсболках. Один из них швырнул мешок с мусором в группу готов. Мешок лопнул, содержимое рассыпалось по тротуару. Раздались крики и ругательства. В воздух взметнулись кулаки, заработали и ноги. Один гот сильным ударом был брошен головой вниз на каменные ступени. Другой полетел на мостовую под колеса проезжавшего такси. Зеваки выкрикивали угрозы, лавочники вышли к дверям, кто-то уже вызывал полицию. На улице кипело побоище. Людей швыряли в стекла витрин, они сцеплялись в драке. Нападавших было всего пятеро против десятка готов, но парни были крепкие и дрались ожесточенно. Шивон ринулась вперед, чтобы остановить одного из них. Мисс Тири скользнула в лавку, захлопнув за собой дверь. Дверь была стеклянная, и ее преследователь искал, чем бы разбить стекло. Набрав побольше воздуха в легкие, Ребус заорал:
— Рэб Фишер! Эй, Рэб, ты там!
Преследователь замер и оглянулся на Ребуса. Ребус взмахнул рукой в перчатке:
— Не забыл меня, Рэб?
Рот Фишера искривился в ухмылке. Ребус узнал еще одного из шайки.
— Фараоны! — вскричал тот. Другие отморозки услышали этот крик. Они остановились посреди мостовой, тяжело дыша, раздувая грудь.
— Что, в Сотон намылились, ребята? — выступив вперед, громко вопросил Ребус. Четверо из нападавших бросились вниз по улице. Рэб Фишер помедлил, затем, пнув напоследок стеклянную дверь ногой, не спеша направился вслед за приятелями. Шивон помогала встать на ноги двум готам, проверяя, не ранены ли. Но ни ножей, ни камней в ход пущено не было. Дрались в основном врукопашную. Ребус подошел к стеклянной двери. За ней стояла мисс Тири, а с ней — женщина в белом халате, из тех, что носят доктора и аптекари. Ребус увидел сиявшие глянцем кабинки. Это был солярий, судя по виду, лишь недавно открытый. Женщина гладила волосы Тири, а та старалась высвободиться. Ребус толкнул дверь.
— Помнишь меня, Тири? — спросил он.
Она окинула его внимательным взглядом, потом кивнула:
— Вы полисмен, с которым я разговаривала.
Ребус протянул руку женщине:
— А вы, судя по всему, мама Тири. Я инспектор Ребус.
— Шарлотта Коттер, — сказала женщина, пожимая ему руку.
Ей было под сорок, лицо обрамляли вьющиеся пышные пепельно-русые волосы. Слегка загорелая, румяная. Глядя на этих двух женщин, трудно было увидеть хоть какое-то сходство. Если знать, что они родственницы, можно было предположить, что они ровесницы, не родные, но двоюродные сестры. Мать была на дюйм или два ниже дочери, тоньше и спортивнее. Ребус решил, что знает теперь, кто из Коттеров пользуется закрытым бассейном.
- Предыдущая
- 45/95
- Следующая
