Скандинавия с черного хода. Записки разведчика: от серьезного до курьезного - Григорьев Борис Николаевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/89
• Следующая

«Железная леди» Скандинавии не успокоилась на достигнутом. Искусными интригами она добилась изгнания шведского короля Альбрехта Мекленбургского с престола и украсила свою расчетливую голову еще и шведской короной. В 1397 году она собрала в Кальмаре представительное собрание из числа норвежских, шведских и датских сословий и провозгласила тройственный союз Дании, Швеции и Норвегии, сохранив к тому же за своей династией преемственность в наследовании общескандинавского трона. Но бедняжка осталась без прямых наследников, и после ее смерти на трон посадили ее племянника герцога Эрика Померанского. Вечные проблемы с немцами, шведами и англичанами, естественно, подталкивали датчан к поиску союзников, и они нашли его в лице России, когда во главе ее стал царь-реформатор, царь-большевик.

Густав Ваза, шведский Иван III, осмелился серьезно заявить о независимости Швеции, а Карл XII в начале XVIII века отнял у Дании Норвегию. Но датские фогды-наместники еще будут крепко и долго держать в своих мягких рукавицах Исландию, Гренландию и Фарерские острова, территория которых в десятки раз превосходила метрополию. В середине XX столетия только Исландия обрела полную независимость, а Гренландия и Фареры на правах автономии по-прежнему принадлежат Датскому королевству. Один или два депутата от этих автономий заседают вместе с двумястами датчанами в фолькетинге27 и решают вместе с ними свою судьбу. Справедливости ради стоит сказать, что метрополия в последние годы XX столетия уделяет Гренландии и Фарерам много внимания в плане оказания культурной, материальной и всякой другой поддержки.

Вспоминаю, как однажды в приемные часы в консульский отдел ко мне обратился молодой и совершенно «одатчанившийся» эскимос, в котором я узнал представителя гренландского студенческого землячества в Копенгагене.

За несколько недель до этого я работал вместе с писателем Юрием Рытхэу, приехавшим в Копенгаген и пожелавшим встретиться со своими собратьями из Гренландии. Правительство Дании проводит в отношении гренландских эскимосов примерно ту же политику, что и Советский Союз по отношению к народам Севера. Как правило, детей у родителей забирают в школы-интернаты, дети отрываются от родной среды, лишь поверхностно воспринимая достижения европейской цивилизации. Они, подобно нашим эвенкам и ненцам, быстро приучаются к алкоголю, наркотикам и постепенно деградируют. И европейцев из них не получалось, и настоящими эскимосами они уже не были. Впрочем, принимавшие Рытхэу гренландские студенты были совершенно другими людьми: они критически рассматривали датское общество, были обеспокоены будущим своего малочисленного народа и выглядели вполне интеллигентно и пристойно.

Гренландец представился — труднопроизносимую фамилию удержать в памяти было невозможно — и попросил уделить ему несколько минут времени. Мы прошли в мой рабочий кабинет, где нам никто не мог помешать, и гренландец, усевшись в кресло, сразу огорошил меня неожиданным предложением:

— С кем мне нужно вступить в контакт по вопросу покупки оружия?

— ???

— Да, да, вы не ослышались — оружия!

Беседа касалась цен на оружие на черном рынке и других нейтральных тем.

— Кто вы и кого представляете?

— Я вхожу в организацию патриотически настроенных гренландцев, выступающих за отделение от Дании и приобретение полной государственной независимости Гренландии.

— Независимости Гренландии?

Я представил себе необозримые снежные просторы крупнейшего в мире острова, горы, ледники, суровейший климат и разбросанное по восточному побережью редкое население, столицу Гренландии — поселок Годтхоб (в переводе с датского — Добрая Надежда), с его какой-то тысячью жителей, чуть ли не половину которых составляли датские чиновники, управляющие островом.

Допустим, что Гренландия стала независимой. Что станет с ней? Она тут же станет легкой добычей США или Англии, которые превратят ее в опорный пункт НАТО, а эскимосы опять погрузятся в дремучее полуродовое состояние, из которого они только-только начали выходить с помощью датчан. Да если Гренландия и сохранит свою независимость, что она будет делать с ней? Ни полезных ископаемых, ни промышленной, ни торговой базы на острове после ухода датчан не останется. Образованных специалистов-эскимосов можно пересчитать по пальцам. И потом, если встал вопрос о приобретении оружия, значит, подразумевается возможность вооруженной борьбы. Эскимос приспособлен к жизни рядом с водой, в горы и в глубь страны он не уйдет. Хорош он будет в своей утлой лодчонке с «Калашниковым» в руках против датского фрегата или вертолета! Один раз он вместе с лодкой нырнуть успеет, а вот вынырнуть…

Все эти размышления мгновенно пронеслись в моей голове и вызвали на лице улыбку.

— А вы не шутите? Ваша организация действительно хочет бороться с оружием в руках против Дании?

— Да, конечно, и мы рассчитываем на помощь Советского Союза, который поддерживает право народов на самоопределение.

Ну что тут можно возразить такому «подкованному» человеку? Как переубедить его и его организацию в том, что на данном этапе сосуществование вместе с Данией — это единственный реальный шанс гренландцев выжить в этом сложном мире? Горячие ребята забили себе голову революционной теорией, и теперь убедить их в обратном — значило представить СССР в совершенно другом свете — пособником империалистов.

Э. не поддается влиянию: его невозможно переубедить, если он прав, хотя и производит впечатление человека, вынашивающего прогрессивные взгляды.

Тогда я заявил ему без всяких обиняков:

— Первое: мы не торгуем оружием. Второе: не желаю обидеть вас, но откуда мне знать, что вы не провокатор?

— Но ведь вы продаете же оружие ирландской ИРА?

— Это измышления буржуазной пропаганды. Мы оказываем помощь национально-освободительным движениям, это так, но не террористам.

— Значит, вы отказываетесь связать меня с людьми, которые…

— У нас таких людей в посольстве нет. Гренландец медленно поднялся и пошел к выходу. У двери он остановился и на прощанье бросил:

— Вы меня здорово разочаровали. Что ж, попытаем счастья в посольствах других социалистических стран.

— Желаю удачи.

Студент-террорист пребывал в умалишенном состоянии.

Это был единственный случай в моей жизни, когда я слышал о существовании националистической гренландской группы. Больше она, кажется, никак о себе не заявляла. Начало 70-х ознаменовало собой появление первых ростков терроризма28 — итальянского, латиноамериканского, арабского, западногерманского. Ему, вероятно, были даны такие мощные космические или подземные импульсы, что они были услышаны даже гренландскими эскимосами. Но тогда о терроризме как массовом явлении конца XX века никто и подумать не мог. К тому же он стал распространяться под лозунгами справедливой борьбы за независимость — под маской патриотизма.

А Гренландия — самый большой остров в мире — получила-таки самостоятельность в виде самоуправления. Это случилось в 1979 году. Гренландцы вернули своей стране старое название Калааллит Нунаат (Страна гренландцев), Годтхоб переименовали в Нуук (мыс) и сразу же вышли из Общего рынка. Этим самым гренландцы, или, как они себя сами называют, иннуиты продемонстрировали пока единственный пример выхода из «европейского дома», куда так безуспешно стремились попасть Горбачев и Ельцин. Думается, все эти акции иннуитов не прошли без участия моего собеседника в консульстве летом 1971 года.

…Дания занимает промежуточное положение между Скандинавией и остальной Европой, а потому и сами датчане по своему жизненному укладу и образу мышления находятся в более близком родстве с остальными европейцами, нежели, например, их северные собратья — самые типичные скандинавы — шведы или норвежцы. Это сходство почти неуловимо, но оно чувствуется и в архитектуре, и в более свободных нравах, более утонченной культуре и вкусах. Датчане на фоне других скандинавов выглядят не такими строгими пуританами и провинциалами. Все это объясняется, конечно, историческим развитием и не в последнюю очередь более выгодными климатическими условиями. Когда Дания уже превратилась в развитую, культурную сельскохозяйственную и торгово-промышленную державу, шведы и норвежцы влачили еще жалкое, в основном рыбацко-крестьянское, существование, мало чем отличаясь от средневековой Руси.

• Предыдущая
• 20/89
• Следующая