Колдунья - Гриффит Рослин - Страница 47

• Предыдущая
• 47/61
• Следующая

Стараясь не выдать себя, Фрэнсис на цыпочках прошла в помещение, где было темно, и только через единственное окно падал лунный свет, дававший возможность что-либо разглядеть. Она заметила лестницу, и лишь подошла к ней, как услышала донесшийся до нее звук разбиваемого стекла.

Она не знала, что ей делать, куда бежать. Зверь скоро проберется внутрь. Ей стало жутко при мысли, что она станет его добычей, если не сумеет спастись.

В конце длинной комнаты Фрэнсис заметила дверь в небольшую кладовую, располагавшуюся под лестницей. Она вошла туда и закрыла за собой дверь, однако скоро услышала, как дверь в дом открылась, видимо, зверь сумел пробраться сюда, и он стал скрести когтями по двери в кладовую, где была Фрэнсис. Она сидела молча в темноте, ее сердце сильно билось. Она молилась, прося прощения за все прегрешения, что совершила в своей жизни. Вера для нее стала последним лучиком надежды. И если она останется в живых, она будет всегда помнить об этом. Она поняла, что прощение — это дар, который можно и нужно как получать, так и давать.

Волк-оборотень рвался к ней, царапая в дверь.

Фрэнсис приготовилась умереть.

Она закрыла глаза, и несколько слезинок скатилось по ее лицу. Одна мысль сейчас была у нее в голове: она никогда больше не увидит Чако. Она никогда не сможет сказать ему, что любит его. Она осудила его, и он отвернулся от нее и ушел.

— Чако, вспоминай обо мне, — шептала она, видя, как дрогнула дверь и зверь вломился через нее.

Почувствовав терпкий запах смерти, обрушившийся на нее, Фрэнсис закричала и бросилась вперед, вцепившись в волчью шею. Они вылетели с волком в пустую комнату. Фрэнсис засунула кулак в волчью пасть так быстро, что зверь не успел даже укусить ее, и удерживала кулаком пасть зверя открытой.

Она сражалась с волком, который старался ухватить ее когтями. Вдруг эти когти стали превращаться в ногти. Она видела, как это происходило, так как луч света проник в комнату.

И прогремел выстрел.

Издав страшный звук, существо отскочило в темноту, где и исчезло.

Фрэнсис произнесла:

— Кто здесь?

Она увидела силуэт человека, и голос произнес:

— Ты звала меня, Фрэнки.

— Чако?

Свет луны позволил ей увидеть, что он держал в руке ружье, еще немного дымившее от выстрела. Из этого ружья он недавно убил человека, а сейчас спас ей жизнь.

Она бросилась к нему в объятия, он стал целовать ее, но ноги ее подкашивались, и она могла вот-вот упасть. Но она знала, что спасена…

Она была одна, в постели, вся в поту, ее трясло. Это был сон, кошмарный сон. Лишь сейчас она осознала, что никто не гонится за ней. Видимо, события последних дней очень потрясли ее. Разговор об оборотне, страх за Чако, ее разочарование в нем, когда он застрелил Мартинеса.

Внезапно появившись здесь, в казино, он стал работать в нем, как будто это было заранее намечено, хотя первая стычка с ним была не очень приятной. Но потом он опять вернулся к прежнему — застрелил человека и вновь внезапно исчез, так же внезапно, как во сне исчез оборотень.

Интересно, где сейчас Чако? Спит? Или, может быть, бродит по пустынным улицам Санте-Фе? Но по всей видимости, он цел и невредим, думала Фрэнсис.

Помня, что во сне она молила Бога о прощении, Фрэнсис понимала, что обязательно простит Чако и они непременно поговорят обо всем. Ей необходимо было услышать его объяснение — почему он убил человека, хотя она и так не сомневалась, что именно он ей скажет. Она несправедливо отвернулась от него.

Фрэнсис лежала на подушках, затем, решив поправить одеяло, почувствовала боль, пронзившую ее левую руку так, что она сморщилась. Что же случилось с рукой, пока она спала?

Она не стала зажигать лампу, встала и подошла к окну. И тут она увидела кровоподтеки и ссадины на костяшках пальцев и тыльной стороне руки. Мурашки пробежали у нее по спине, она чуть не задохнулась. Именно эту руку она держала в пасти оборотня во сне.

Она посмотрела через окно, увидев крыши домов, стоявших на пустынных улицах Санте-Фе.

Что же был ее сон? Был ли он вызван ее внутренними переживаниями, мучившими ее проблемами… или он был послан этой опасной женщиной, ведьмой, которая может перевоплощаться в волка?

Довольно поздно позавтракав, взбешенная Луиза решила, что не будет пленницей в собственном доме. Как ее мать осмелилась забрать лошадей и отвести их в город и оставить в конюшне у Вилли, предупредив его, чтобы он не смел разрешать Луизе приближаться к ним, пока сама Бэлл не разрешит.

Пусть только попробует этот старый пьяница не подпустить ее к Дифайнту, она тогда покажет ему, почем фунт лиха.

Она вышла из дому, собираясь отправиться в город, как вдруг услышала женский вопль, который заставил ее обернуться. Она увидела знакомый экипаж, но без извозчика. У взмыленной лошади были выпученные глаза, она замедлила явно лихорадочный бег, испугавшись женских визгов и возбужденных мужских голосов. Мужчины пытались остановить лошадь. Луиза решила помочь им это сделать. Она встала на пути у лошади и стала спокойным голосом говорить:

— Тпру, мальчик, тпру. Где же ты так заездился, мой друг?

Чувствуя, что лошадь узнала ее, она протянула руки и схватила за поводья. Только окончательно остановив лошадь, она поняла, что экипаж не был пустым. Толпа людей окружила экипаж, оттесняя ее, но она успела заметить лежавшие на полу обнаженные тела. Успокаивая лошадь, чтобы она стояла смирно, Луиза увидела, с каким презрением смотрела на нее Минна Такер.

— О, Боже, спаси всех нас! — закричал мужчина в фартуке, вероятно, владелец магазина. Он первым заглянул в экипаж и увидел, что находилось в нем. — Они убиты.

Сердце Луизы сильно забилось. Хотя она и потеряла всяческое уважение к Юзибио, но она вовсе не желала ему смерти. Но мужчина сказал «они».

— Кто же там?-спросила она, подразумевая того, кто лежал на полу экипажа.

— Они сильно изуродованы, — говорил владелец магазина, глядя на трупы.

Один испанец перекрестился и произнес:

— Боже, оба брата Виларде. Юзибио и Энрикки.

Луиза, растолкав зевак, попыталась подойти ближе, чтобы посмотреть на убитых. Когда она увидела их, ее чуть не вырвало. Они были зверски изувечены: у обоих было вырвано горло, а Юзибио лишился и еще кое-чего…

Впервые в жизни у Луизы подкашивались ноги, и она была рада, что какой-то мужчина, стоявший рядом с ней, поддержал ее.

— Спасибо, — прошептала она.

— Сейчас, мисс, я помогу вам, — говорил он, поддерживая ее. — Это зрелище не для юной леди.

— А она и не леди! — обвинительным тоном заявила Минна Такер, которая до этого молчала. Ее лицо было красным, а глаза сумасшедшими. — И я не удивлюсь, если это сделала она, — сказала Минна, указывая на Луизу.

Эти слова сразу взбодрили Луизу, вернули ей самообладание. Она преодолела свой ужас при виде убитых и задыхающимся голосом сказала:

— Я? Да как вы смеете обвинять меня в этом? Вы с ума сошли!

— Все знают, какая ты дикая, какой дурной у тебя нрав, и несколько дней назад я видела тебя как раз именно в этом экипаже.

— Ну и что из этого? Юзибио приглашал меня покататься и…

— Ты водила за нос этого молодого бедолагу, — говорила Минна, одной рукой держась за свой крест. — И он волочился за тобой, бедный парень, пока не узнал ужасной правды о твоей испорченной наследственности.

— А в чем дело? — спросил владелец магазина, подозрительно посмотрев на Луизу.

— А в том, что она никудышная, она кровожадная полукровка.

Люди были ошеломлены этим заявлением, несколько человек даже отошли от Луизы, поглядывая на нее с опаской — кто ее знает, а вдруг она и их убьет.

— Я не сделала ничего плохого! — настаивала Луиза, увидев на лицах многих страх и сомнение, зато на лице Минны Такер было ликование и радость. — Ну и что из того, что мой отец был команчи?

— Видите, она сама признает это! — визжала женщина, при этом она тыкала пальцем в грудь Луизы. — И она носит дьявольский знак.

• Предыдущая
• 47/61
• Следующая