Четверо против оборотня - Сухинов Сергей Стефанович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/30
• Следующая

– Черт, за корень зацепился… – пробурчал он.

– Эй, Книгочей, чего стоишь! – послышался недовольный голос Антона.

Лёнька уныло посмотрел вниз.

– Тебе хорошо говорить, ты ведь здесь уже бывал, – нервно сказал он. – Ладно. Если погибну, считайте меня отличником!

Он начал боком осторожно спускаться по склону. Ему показалось, что если передвинуться на метра два вперед, то спуск пройдет куда легче. Мальчик так и сделал – им вдруг с ужасом почувствовал, что ноги заскользили, словно бы по льду.

С воплем ужаса Лёнька стремительно съехал вниз. Хорошо еще, что Антон с Тёмой успели поймать его на дне оврага, иначе он точно бы здорово расшибся.

– Осел, ты куда полез? – злобно зашипел на него Антон. – Там же открытая глина! И камней острых полно. Мог запросто насмерть расшибиться!

– А ты чего раньше не предупредил? – нервно всхлипнув, воскликнул Лёнька. – Чего молчал? Язык что ли к горлу присох, да?

– А откуда я мог знать, что в твою ослиную голову придет такая идея? – огрызнулся Антон, ощущая свою вину.

– Ладно вам, – жестко сказал Тёма. – Родька в лапах зверюги, а они лаются. Вперед!

Однако подъем на другую сторону оврага оказался еще труднее спуска. Тёма трижды съезжал вниз, не преодолев и половины пути, а Лёнька и вовсе скатился вниз, словно тюк. Но оказавшись, наконец, на другой стороне оврага, ребята почувствовали себя куда увереннее. Тем более, что небо к тому времени уже подернулось легким серебристым флёром – это вдали над холмами поднялась бледная луна.

Антон осветил фонариком землю и, найдя тропинку, неторопливо, но уверенно пошел вперед. Тропинка шла на подъем, и вскоре ребята оказались на крутом берегу. Где-то далеко внизу среди деревьев серебрилась неширокая лента реки. А над головами среди тесно переплетенных ветвей блестели крупные звезды. Дул прохладный ветерок, но ребята уже согрелись от ходьбы.

– Смотрите! – воскликнул Тёма.

Наклонившись, он поднял с земли какой-то предмет. Это оказался фонарик!

– Лис, наверное, потерял… – сквозь зубы процедил Антон. – А может, это оборотень заставил его фонарик специально бросить. Мол, правильной дорогой идете, ребята! Прямо ко мне в пасть идете…

Никто ему не ответил, просто мальчики ускорили шаги.

Им пришлось пересечь еще три оврага, один глубже другого.

Все, даже осторожный Лёнька, набили себе шишки и понаставили синяков, но никто не жаловался. Путешествие в ночном лесу оказалось действительно жутковатым. Изредка ребята слышали гортанные звуки, издаваемые какие-то ночными птицами. А однажды какой-то большой зверь с шумом пробежал метрах в тридцати от них через заросли молодых елей.

– Лось, наверное, – испуганным шепотом предположил Антон. – В этих местах лосей полным-полно!

– А ты откуда знаешь? – сквозь зубы спросил Тёма.

– Знаю. Мы с отцом их следы не раз видели. А иногда встречались и дымящиеся черные шарики, вроде маленьких слив – это лосиные какашки.

– А почему они дымились? – поинтересовался Лёнька.

– Потому, что были свежими. Правда, самих лосей я здесь не видел.

Тёма нахмурился.

– А почему же вы тогда решили, что видели именно лосиные следы? Я от отца не раз слышал, что в наших лесах не только лоси, но и кабаны порой встречаются.

Лёнька остановился, словно вкопанный.

– Кабаны… – выдохнул он. – Где-то я читал, что кабаны порой бывают очень злобными, а иногда даже на людей нападают. Особенно осенью.

Тёма озадаченно почесал затылок.

– Верно… Слушайте, а может тот зверюга, который недавно ломился сквозь ельник, и был кабаном? Лося бы мы разглядели, а тот зверюга какой-то больно низенький был. А лоси высокие!

Антон попытался возразить:

– Но я же своими глазами видел лосиные какашки!

Тёма пренебрежительно махнул рукой.

– Много ты в какашках разбираешься… Братцы, я не трус, но я боюсь. Кабан – это же жуткий зверюга! Один здоровенный секач моего дядю из Воронежа однажды аж в болото загнал, и правую ногу бивнем распорол.

– Каким бивнем! – страдальчески поморщился Лёнька. – Ты еще скажешь, что кабан твоего дядю чуть на рога не поднял. Нет у кабана ни рогов, ни бивня!

– Зато клыки есть! Да еще какие! – поспешно поправился Тёма.

– Ну, клыки – это не рога… Вы скажите прямо: мол, струсили мы, испугались какой-то дикой свиньи. А как же Родька?

– Ладно, не кипи и не булькай, Книгочей, – вздохнув, примирительно сказал Антон. – В конце-концов, кабан – это не хищный зверь. Как-нибудь отобьемся. В случае чего, можно на дерево залезть. Кабаны, они в отличие от медведей лазать по деревьям не умеют.

– И я тоже не умею, – поспешно предупредил Лёнька.

– Ничего, если на тебя попрет секач весом в полтонны, живо научишься! – утешил его Тёма.

Луна быстро поднималась в небо, и кроны деревьев пронзили длинные шпаги ее серебристых лучей. Идти стало немного полегче, и ребята прибавили шаг.

Минут через двадцать они наконец-то вышли из леса. Налево от них, совсем близко, текла Истра. Над ней находился навесной мост. До Тимошенского отсюда было не больше километра.

– Вот он, Мокрый луг, – сказал Антон, показывая рукой вперед, на большую округлую поляну. – Это сейчас, в темноте, он кажется ровным да гладким. А на самом деле, Мокрый луг весь устлан высокими кочками, похожими на здоровенных ежей. И трава здесь растет острая, колючая. Я даже камыши там видел, и кугу. Любому дураку ясно, что когда-то здесь болото было.

– А где… где Тёмное урочище? – тихо спросил Лёнька.

Антон махнул в сторону леса.

– Туда тропинка идет. Метров двести пройдем, а потом надо свернуть налево. Это самая трудная часть пути. Деревья там на земле валяются, словно после бурелома. Но луна здорово светит, думаю, пройдем.

Дальнейший путь к урочищу ребята впоследствии вспоминали во многих кошмарных снах. Само собой, ни одна тропинка к урочищу не вела, и потому им приходилось идти друг за другом буквально шаг в шаг. Сначала Антон шел впереди. Но затем, перепрыгивая через очередное поваленное дерево, сильно ушиб колено, и его сменил Тёма. Через три метра он внезапно вскрикнул и присел на корточки. Отказалась, что его левая ступня провалилась в какую-то расщелину среди корней.

– Черт, как больно… – пробормотал Тёма, скрипя зубами.

Антон присел рядом с ним и при свете фонарей осторожно снял с Тёмы кроссовку, в затем и носок.

– Вроде, ступня распухает, – озабоченно сообщил он. – А может, и нет. В темноте разве поймешь! Идти-то дальше сможешь, Тёмка?

– Попробую, – сквозь зубы ответил Тёма и пошевелил пальцами левой ноги. – Вроде, потихоньку боль проходит. Хорошо еще, что ногу не сломал! Пришлось бы вам тогда меня тащить до лагеря на носилках.

– Еще чего захотел! – возразил Лёнька. – Дотащишь тебя, как же…

Тёма осторожно снова обулся, затем встал и сделал несколько шагов на месте.

– Больно, но идти можно, – наконец, сообщил он. – Как-нибудь дойду. Только спешить мне теперь никак нельзя.

Антон молча вновь пошел вперед. Перебираясь через очередное дерево, он тревожно думал о том, каким же будет возвращение.

Что с Родионом? Жив ли он, или… А если он ранен, и лежит сейчас на земле без сознания? Теперь, когда Тёмка повредил ногу, стало ясно, что Родика они в лагерь на руках не дотащат. Тогда придется кому-то бежать в лагерь за помощью. Ох, ну и достанется им от ВГ! А потом, если хорошенько подумать, и самому ВГ влетит от директора школы. Клавдия Степановна наденет свои большие очки в роговой оправе, сурово посмотрит на учителя истории и холодно промолвит: «Виктор Григорьевич, мы доверили вам ребят, а вы не оправдали это высокое доверие. Четверо ребят из-за вашего попустительства бежали ночью в лес. Это ужасно! Наш дружный педагогический коллектив на общем собрании постановил: не нужен никому ваш краеведческий кружок!» Тьфу, как же все может паршиво обернуться, даже если им удастся вызволить бедного Родьку из лап проклятой зверюги. А если не удастся… Нет, об этом даже думать страшно!

• Предыдущая
• 25/30
• Следующая