Шесть дней Кондора - Грейди Джеймс - Страница 5

• Предыдущая
• 5/43
• Следующая

Он написал короткую служебную записку на имя начальника отдела 17. В тщательно подобранных и завуалированных, но вместе с тем наводящих на размышление выражениях он изложил все факты этого дела точно так же, как он рассказал о них Малькольму. Все служебные записки обычно визируются доктором Лаппе, хотя известны и случаи исключений из этого правила. Если бы Хейдеггер придерживался установленного порядка нормального прохождения документов, все было бы превосходно, так как доктор Лаппе никогда бы не разрешил пустить по начальству служебную записку, содержащую критические выводы в отношении работы его секции. Хейдеггер, понимая это, лично положил конверт с запиской в мешок для отправки документов.

Два раза в день, в полдень и вечером, две автомашины с вооруженной охраной объезжают все подразделения ЦРУ, расположенные в Вашингтоне и его окрестностях. Они забирают внутреннюю корреспонденцию, которая затем отправляется за восемь миль в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, где она сортируется для доставки адресатам. Служебная записка Рича ушла с очередным рейсом в полдень.

Странная и совершенно необычная история произошла затем со служебной запиской Рича. Как и вся входящая и исходящая корреспонденция «Американского литературно-исторического общества», служебная записка исчезла из экспедиции еще до начала сортировки почты и вскоре появилась в просторном кабинете восточного крыла здания на столе у человека, страдающего астмой. Человек этот прочел записку дважды, один раз быстро, а затем еще раз очень и очень медленно. Он вышел из кабинета и принял необходимые меры к тому, чтобы все «дела» с документами, имеющими отношение как к работе, так и к сотрудникам общества, исчезли из картотеки. Затем он вернулся в кабинет и договорился с кем-то по телефону о встрече на проходившей в то время выставке изобразительного искусства. После этого, сказавшись больным, он сел в автобус и отправился в город. В пределах часа он уже был занят оживленной беседой с человеком представительной внешности, который, судя по всему, мог бы быть и банкиром. Они беседовали, медленно прогуливаясь вдоль Пенсильвания-авеню.

Вечером этого же дня человек представительной внешности встретился еще с одним человеком, на этот раз в шумном и переполненном баре «Клайд», расположенном в районе Джорджтауна, который регулярно посещается обитателями Капитолийского холма. Они также совершили прогулку, время от времени останавливаясь и разглядывая отражения в витринах магазинов. Внешность второго человека тоже была представительной, хотя для более точной характеристики, пожалуй, следовало бы определить ее как «впечатляющую» или же «поразительную». Что-то в его глазах подсказывало, что он наверняка не был банкиром. Он слушал, в то время как первый человек говорил.

– Боюсь, что у нас возникла небольшая проблема.

– Правда?

– Да. Уэзерби перехватил сегодня вот это. – И передал второму человеку служебную записку Хейдеггера. Второй человек прочел ее только один раз.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду.

– Я знал, что вы сразу поймете. Мы действительно должны позаботиться об этом, и немедленно.

– Я приму все необходимые меры.

– Разумеется.

– Вы понимаете, что, кроме этого, – сказал второй человек, помахав служебной запиской Хейдеггера, – могут возникнуть и другие «осложнения», о которых также, возможно, придется позаботиться.

– Да, конечно. Мне очень жаль, но это неизбежно.

Второй человек понимающе кивнул головой в знак согласия и приготовился слушать дальше.

– Мы должны быть совершенно уверены, абсолютно уверены в том, что касается этих «осложнений».

Второй человек вновь кивнул, ожидая продолжения.

– Есть еще один момент. Это быстрота. Время является абсолютно существенным фактором. Поэтому действуйте, исходя из этой предпосылки.

Второй человек задумался на несколько секунд и затем сказал:

– Излишняя торопливость может стать причиной… поспешных и неверных действий.

Первый человек вручил ему портфель с «исчезнувшими» документами общества и сказал:

– Делайте то, что требует от вас долг.

После этого они расстались, кивнув друг другу на прощанье. Первый человек прошел пешком четыре квартала и повернул за угол, прежде чем сесть в такси.

Он был доволен, что встреча окончилась. Второй человек смотрел некоторое время ему вслед, потом подождал еще несколько минут, внимательно изучая проходящих мимо людей, затем направился в бар и позвонил кому-то по телефону…

В 3.15 ночи Хейдеггер отодвинул защелку дверного замка на стук якобы полицейских. Открыв дверь, он, однако, увидел двух мужчин, одетых в штатское, которые улыбались ему. Один из них был очень высокий и болезненно худой. Второй был весьма впечатляющей внешности, но если бы вы заглянули в его глаза, то могли бы сказать, что он ни в коем случае не был банкиром.

Двое вошли внутрь и захлопнули за собой дверь.

В четверг с утра зарядил дождь. Проснувшись, Малькольм почувствовал, что заболевает – у него першило в горле и слегка кружилась голова. Мало того, что он проснулся больным, он к тому же еще и проспал. Поразмыслив несколько минут, он решил все же отправиться на работу. Зачем тратить отпуск по болезни на такие пустяки, как простуда! Торопливо бреясь, Малькольм в спешке порезался, потом никак не мог пригладить волосы, торчавшие над ушами, с трудом вставил контактную линзу в правый глаз и в довершение ко всему обнаружил, что куда-то запропастился плащ. Пока Малькольм преодолевал бегом расстояние в восемь кварталов до своей работы, его вдруг осенило, что, по всей вероятности, он опоздает и не увидит сегодня свою девушку. Свернув на Юго-восточную А, он с надеждой окинул взглядом улицу и увидел ее как раз в тот самый момент, когда она уже входила в подъезд Библиотеки конгресса.

Малькольм так напряженно следил за девушкой, что уже не смотрел под ноги и, конечно же, угодил в глубокую лужу. Он, пожалуй, больше смутился, чем разозлился на себя. Однако, как ему показалось, человек, сидевший в голубом «седане», стоявшем у тротуара на некотором расстоянии от здания общества, не обратил никакого внимания на его оплошность.

Миссис Расселл приветствовала Малькольма коротким и недоброжелательным: «Ну, наконец-то!» Поднимаясь по лестнице к себе в кабинет, он вдобавок расплескал кофе и обжег себе руку. Бывают же такие дни, когда все получается шиворот-навыворот!

Где-то после десяти в его дверь тихонько постучали, и в кабинет вошла Таматха. В течение нескольких секунд она молча смотрела на него через толстые стекла очков, застенчиво улыбаясь. Ее волосы были такие редкие, что Малькольм подумал, что он может разглядеть каждую отдельную прядь.

– Рон, вы не знаете, что с Ричем? Может, он заболел? – прошептала она.

– Не знаю, – гаркнул Малькольм и шумно высморкался.

– Ну, хорошо, хорошо. Но почему вы кричите? Просто я беспокоюсь за него. Его нет на работе, и он даже не позвонил.

– Это черт знает, что такое, – умышленно выругался Малькольм, хорошо зная, что Таматха всегда нервничала, когда ругались в ее присутствии.

– Господи, какая муха укусила вас сегодня? – робко поинтересовалась Таматха.

– Я всего-навсего простыл.

– Сейчас я принесу вам таблетку аспирина.

– Не беспокойтесь, – нелюбезно ответил он. – Все равно не поможет.

– Вы просто невыносимы сегодня! До свидания! – Таматха вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«О, господи», – подумал Малькольм и вновь принялся за роман Агаты Кристи.

В 11.15 зазвонил телефон. Малькольм взял трубку и услышал бесстрастный голос доктора Лаппе:

– Малькольм, у меня есть для вас поручение, и, кроме того, сегодня ваша очередь идти за бутербродами. Мне думается, что сегодня все предпочтут остаться в помещении.

Малькольм посмотрел в окно, по стеклу которого непрерывно барабанил проливной дождь, и пришел к тому же выводу.

• Предыдущая
• 5/43
• Следующая