Река тьмы - Грейди Джеймс - Страница 37
- Предыдущая
- 37/102
- Следующая
– Не смейте об этом и думать! – вспылил Уэс и добавил ледяным тоном: – Я просил вас узнать номера телефонов и имена их владельцев. Вы же пошли значительно дальше…
– Но я ведь попал в яблочко, майор?
– Прекратите свое собственное расследование! И немедленно! Вы слышите меня? А все, что вы мне сказали, должно остаться между нами!
– Повинуюсь. Мне хорошо известно, чьи деньги вы мне платите. Так что в ожидании денег я затаюсь. И еще – в ожидании ваших указаний.
Частный сыщик повесил трубку.
Уэс от ярости чуть не разбил телефон-автомат.
Мимо майора на огромной скорости пронесся хорошо отреставрированный красный «корвет» модели 1967 года. Водитель автомобиля просигналил шоферу японской машины, пытавшемуся проехать перекресток прямо перед его носом…
Уэса осенило!
Он бросил еще несколько монет в прорезь автомата.
– Следователь Ролинс, – услышал он в трубке.
– Могу ли я получить у вас компьютерные данные о некоторых правонарушениях, которые были зарегистрированы в ту ночь, когда погиб Хопкинс? Конкретно меня интересует, не был ли тогда отмечен угон автомобиля?
Уэсу казалось, что сейчас он похож на гончего пса.
– Это что-то новое и необычное, – ответил Ролинс, но все-таки, подумав, попросил Уэса подождать у телефона.
Через минуту он сказал:
– Вы правы. С такими способностями вам впору участвовать в лотереях.
– Номер автомобиля и его марка! – потребовал Уэс.
– Это уже не важно: машину обнаружили через три дня на стоянке для отдыха севернее Лос-Анджелеса. Ее, конечно, здорово раздели. Полицейский патруль не обнаружил ничего интересного – там не было даже отпечатков пальцев.
Уэс выругался.
– Почему бы вам не приехать ко мне в офис? – сказал Ролинс.
– Не могу. Спешу на самолет.
«Уже слишком поздно», – подумал Уэс, выходя из такси у своего дома на Капитолийском холме: было половина двенадцатого. Перелет сильно утомил его. Он устало вошел в парадную. К почтовому ящику его бывшего соседа была аккуратно прикреплена табличка с именем нового жильца – Б. Дойл. Уэс улыбнулся и пошел вверх по лестнице.
Глазок двери Бэт был закрыт изнутри, и Уэс так и не смог определить, горит ли свет у его соседки.
«Наверное, уже спит», – подумал он.
Уэс открыл свою дверь, зажег в гостиной свет. В квартире все стояло на своих местах. «Так-то лучше, когда жизнь не преподносит тебе сюрпризов».
Закрывая входную дверь, Уэс не удержал ее, и она довольно громко хлопнула. Он убрал пальто в шкаф, повесил свой спортивный пиджак на спинку кресла в гостиной, пошел на кухню и, открыв холодильник, разочарованно осмотрел его почти пустые полки. И вдруг в дверь постучали.
Она стояла в коридоре и улыбалась ему. На ней были синяя блузка и джинсы. Ее волосы бронзового оттенка мягко падали на плечи.
– Мне кажется, – сказала она, – что вы все-таки забыли привезти мне сувенир из Голливуда.
– О своем обещании я не забыл, – улыбнулся он, – но найти что-нибудь подходящее просто не смог.
– Принимаю ваше объяснение, – сказала она. На лице у нее не было никакой косметики. – А у меня для вас сюрприз.
Она повернулась и пошла к своей двери.
– Я сейчас вернусь.
Уэс постоял немного в коридоре и вернулся в свою квартиру. У входа в спальню стоял его чемодан. Атташе-кейс лежал на столе в кухне. Фотографии, которые он привез из Лос-Анджелеса, находились в кармане его спортивного пиджака.
Она вошла, держа в одной руке какую-то коробку, а в другой – пачку сигарет и зажигалку.
– Это, – она кивнула на коробку, – принесли вчера.
Входная дверь захлопнулась за ее спиной. Бэт прошлась по гостиной, оглядывая шкафы, набитые книгами, стереосистему с большой коллекцией пластинок и компакт-дисков.
– Мне нравится, как вы живете, – улыбнулась она.
– Ничего особенного, – сказал он и подошел к ней.
– Что здесь лежит?
Она протянула ему коробку.
– Фрукты? – удивился он, понюхав ее.
– Их прислали Бобу – жильцу, вместо которого я поселилась здесь. Наверное, надо было бы переслать их Бобу, но к тому моменту, когда он их получит…
– И что вы предлагаете?
– Мне… мне не хотелось бы, чтобы фрукты сгнили…
– И потому…
– И потому добро не должно пропадать. Впрочем, если закон не позволяет нам поступить так…
– Закон – понятие растяжимое, – улыбнулся он. – Есть ведь еще и здравый смысл.
– Отпразднуем ваше возвращение, – сказала она.
Он протянул ей коробку. Она развязала ленточку и заглянула внутрь.
– Да это же груши! Зеленые груши!
– Хоть и зеленые, но, по-моему, даже переспевшие. Сейчас я принесу тарелки и нож.
– Не надо, – остановила она его.
Вытащив из коробки грушу, она надкусила ее. Из груши обильно потек сок. Бэт засмеялась и подставила ладонь, чтобы сок не капал на пол.
– Ну просто нектар!
Она достала из коробки еще одну грушу и протянула ее Уэсу, глядя ему при этом прямо в глаза. Груша таяла во рту, она была сладкой, сочной. Бэт подставила свою ладонь так, чтобы и сок от груши Уэса не капал на пол. Свободной рукой Уэс дотронулся до ее ладони. Она была клейкой от сладкого сока.
– Так можно и приклеиться друг к другу, – улыбнулся он.
Бэт задорно рассмеялась и снова посмотрела ему в глаза. Ее губы были совсем рядом: полуоткрытые, как бы зовущие его. Он медленно провел пальцами по ее мягкой щеке, наклонился и поцеловал ее.
Она выпустила грушу, обвила руками его шею и всем своим телом прижалась к нему. Она дрожала. Губы у нее были сладковатыми от груши и чуть-чуть горькими от табака.
Крепко обняв Бэт, Уэс забыл о всякой осторожности. В этот момент он думал только о ней и о том, что скорее всего сейчас произойдет.
Она целовала его шею, грудь, а ее пальцы осторожно расстегивали пуговицы его рубашки – одну, вторую, третью… Он приподнял ее блузку на спине и дотронулся до ее нежной кожи.
– Быстрее, – прошептала она, – быстрее…
Уэс снял с нее блузку. Дрожащими пальцами он дотронулся до ее грудей: их кожа была гладкой как шелк. Красновато-коричневые соски набухли. Он коснулся одного из них губами. Она схватила его за плечи, еще теснее прижалась к нему и застонала…
Бэт стояла на цыпочках. Уэс приподнял ее, покрывая поцелуями ее груди, шею, руки. Она изогнулась и ногами обхватила его спину.
Он усадил ее в кресло. Она сорвала с него рубашку. Он расстегнул молнию на ее джинсах, снял их, а вместе с ними и ее трусики. Полулежа в кресле, она расстегнула пояс его брюк. Он сбросил ботинки, снял брюки и потянулся к ней, чтобы снова поцеловать. Но Бэт внезапно встала и усадила в кресло его самого. Она потерлась щекой о его щеку, поцеловала его грудь, живот, ниже…
Он прошептал ее имя. Бэт закрыла его рот поцелуем, а потом толкнула его на пол, на ковер. Она уселась на него сверху, он вошел в нее, и она стала раскачиваться взад-вперед. Уэс ласкал ее груди. Бэт застонала. Потом она всхлипнула и громко, не в силах больше сдерживаться, закричала и блаженно обмякла. Через мгновение Уэс застонал от невыразимого наслаждения и закричал: «Бэ-э-э-т!» Ее имя эхом разнеслось по всей его квартире.
Они лежали на полу, тесно прижавшись друг к другу. Они молчали, чувствуя, что, произнеси кто-то из них хоть одно слово, волшебство этого мгновения улетучится и оно сменится обычной прозой жизни…
Наконец она сказала:
– Ты так и не снял носки.
– Разве?
Они тихо рассмеялись.
– Как ты узнала, что я вернулся?
– Услышала шум в коридоре.
Она улыбнулась:
– Добро пожаловать домой.
– Я не думал, что все получится вот так…
– Но ты на это явно надеялся.
На этот раз они оба громко рассмеялись.
– Выходит, есть большая разница между тем, на что ты надеешься, и тем, что получаешь…
– Это тебя шокирует?
Уэс покачал головой.
– Секс похож на… паяльную лампу, которая как бы разогревает отношения между людьми и позволяет им лучше узнать друг друга, – сказала она. – Я же хочу получше тебя узнать.
- Предыдущая
- 37/102
- Следующая
