Выбери любимый жанр

100 Великих Пророков и Вероучителей - Рыжов Константин Владиславович - Страница 10

Изменить размер шрифта:

Такова в очень сжатом и упрощенном виде суть учения Лао-цзы. С точки зрения европейца оно едва ли может считаться религиозным откровением. Нужно было обладать китайским рационализмом, чтобы обратить эту высокую философию в народную религию. Но тем не менее это произошло. (Подробнее о религии даосов смотри далее в жизнеописании Чжан Даолина). В первых веках нашей эры сам Лао-цзы был обожествлен его последователями и стал восприниматься ими как олицетворение самого Дао. Под именем «Высочайшего владыки Лао» (Тайшан Лао-цзюнь) или «Желтого Владыки Лао» (Хуан Лао-цзюнь) он стал одним из высших даосских божеств. В конце II в появилась «Книга о превращениях Лао-цзы».

О Лао-цзы здесь говорилось как о существующем до возникновения Вселенной, он именуется «корнем Неба и Земли», «властителем всех божеств», «праотцем инь и ян» и т. п. Таким образом, Лао-цзы считался первоначалом и жизненным принципом всего сущего Далее рассказывается о трансформациях этого божества Мы узнаем, что кроме 9 «внутренних» превращений Лао-цзы претерпевал и «внешние», в которых являл себя миру Несколько раз он воплощался как советник мудрых государей древности. Одно из самых важных его рождений произошло в VI в до Р X в качестве Ли Даня, служителя архива и советника чуского вана (то есть собственно Лао-цзы).

После этого он являлся миру еще несколько раз, причем не только в Китае (Так одним из воплощений Лао-цзы в Средние века считался Будда, с идеями которого его учение действительно имеет много общего).

Конфуций

Конфуций открывает собой эпоху непревзойденного расцвета мысли, ту эпоху, когда были заложены основы китайской культуры. Вопреки распространенному мнению, его нельзя считать основателем религии в строгом смысле этого слова. Хотя его имя часто упоминают рядом с именами Будды и Зарауштры, на самом деле вопросы веры занимали в мировоззрении Конфуция незначительное место. В его облике также не было ничего сверхчеловеческого, и он сохранился в источниках без всяких мифологических прикрас — в жизни Конфуций был удивительно прост и даже прозаичен.

И, тем не менее, этот человек наложил неизгладимую печать на всю культуру и дух своей страны и авторитет его среди соотечественников всегда был непоколебим. Чем же можно объяснить удивительную силу и обаяние его учения?

Конфуций жил за три с лишним столетия до объединения страны, в эпоху, когда Китай занимал лишь незначительную часть современной территории. В традиционной историографии считается, что в это время страной управляла династия Чжоу (1122–249 гг. до Р.X.), но на самом деле чжоуский ван, носивший титул «сын Неба», обладал авторитетом, но не властью. Он лишь исполнял ритуальные функции как священное лицо, которому Небо доверило управление Поднебесной. В действительности Китай был разделен на множество царств и княжеств, как крупных, так и совсем незначительных. В одном из них — небольшом царстве Лу, на востоке Китая — Конфуций родился и провел почти всю жизнь. Согласно преданиям, отцом его был воин Шулян Хэ, уже имевший девять дочерей, рожденных ему первой женой, и калеку-сына от второй жены. Не оставляя надежды заполучить полноценного потомка мужского пола, чтобы было кому приносить поминальные жертвы предкам, Шулян Хэ в 70 лет взял третью жену, 16-летнюю Чжэнцзай. 22 сентября 551 года до Р.X., в день осеннего равноденствия, у нее родился мальчик — здоровый, но не очень пригожий на вид. Как писал во II в до н э историк Сыма Цянь «на макушке у него была выпуклость и поэтому его прозвали Цю («холм»)». В двухлетнем возрасте маленький Цю лишился отца, а через 14 лет умерла его мать. Вскоре после ее смерти он был приглашен на службу в дом аристократа Цзи. Первой должностью Конфуция стала служба мелким чиновником при зерновых амбарах. Затем он поступил в другой аристократический дом, где, по его словам, «разводил скот и смотрел за тем, как он плодится». В 27 лет, благодаря знанию ритуалов и музыки, он был принят на службу в главную кумирню помощником при совершении жертвенных церемоний. «В тридцать лет я встал на ноги», — говорил позже Конфуций. Постепенно, благодаря своей учености, он стал заметной фигурой в царстве Лу, правитель которого Чжао-гун приблизил его к себе и стал приглашать на приемы. Совершенствуя свое образование, Конфуций все время стал посвящать систематизации чжоуских ритуальных танцев, сбору народных песен, составлению и редактированию исторических рукописей, а главное, любимому делу — преподаванию.

Перешагнув сорокалетний рубеж, он решил, что имеет моральное право учить взрослых людей. «В сорок лет, — вспоминал Конфуций, — я перестал сомневаться». Набирая себе учеников, Учитель руководствовался принципом «ю цзяо у лэй» («образование не признает различий по происхождению»), но это не означало, что каждый мог стать его учеником, так как Конфуций отказывался тратить время и силы на недоумков. «Давай наставления только тому, кто ищет знаний, обнаружив свое невежество. Обучай только тех, кто способен, узнав один угол квадрата, додуматься до трех остальных», — говорил Конфуций. В школу приходили люди разного положения и возраста, часто это были отцы вместе с сыновьями. Занятие это не приносило Конфуцию больших доходов бедные ученики иногда расплачивались только связкой сушеного мяса. Но слава Учителя росла с каждым годом. Многие ученики Конфуция стали занимать видные государственные посты в различных царствах Вспоминая о Конфуции, они писали «Учитель был ласков, но тверд, преисполнен достоинства, но не высокомерен, почтителен, но спокоен». Как знак особой, необыкновенной судьбы воспринимали они внешность Учителя массивный лоб, длинные уши, вздернутую верхнюю губу, выпученные, чуть белесые глаза. В своих воспоминаниях ученики всегда подчеркивали приверженность Учителя повседневным ритуалам, так «будучи один у себя в доме, он не сидел там, где обычно располагались гости», не отвечал поклоном на подарки, которые не были предписаны церемониалом, даже если ему дарили целый экипаж. Всего же Конфуций точно исполнял 300 обрядов и 3000 правил приличия.

Приступая к обучению, Конфуций не обещал дать своим ученикам какое-то высшее сокровенное знание. Все, о чем он говорил, не выходило за границы литературы, истории и этики. Иногда у учеников даже возникала мысль, что наставник скрывает от них какие-то тайны. Но Конфуций решительно отвергал такие предположения и не раз повторял, что высказал все, о чем размышлял. Когда его называли проповедником какой-то новой доктрины, он горячо протестовал против этого и говорил: «Я толкую и объясняю древние книги, а не сочиняю новые. Я верю древним и люблю их». И это была правда. Практические земные задачи занимали Конфуция прежде всего. Он не забрался вопросами о смысле жизни, о Боге, о бессмертии. Его не волновали тайны природы и трагичность человеческого существования. Главным для него было найти путь к спокойному процветанию общества. Впрочем, это не означало, что Конфуций отрицал высшее начало. Оно его просто мало интересовало, ибо казалось чем-то далеким и абстрактным. «От учителя, — говорится в книге «Лунь Юй», — можно было слышать о культуре и о делах гражданских, но о сущности вещей и Небесном Пути от учителя нельзя было услышать». Вся его религиозность сводилась к требованию соблюдения обрядов.

Однако этим обрядам он не придавал никакого мистического значения. Конфуций сторонился всякой таинственности, всего непонятного. Молитвы он не считал необходимыми, потому что представлял себе Небо в виде некой безликой Судьбы. «Небо безмолвствует», — говорил он. Этими словами констатировалась очевидная для него истина, что Небо никак не проявляет себя в жизни людей. Точно так же он не любил упоминать о духах и тайных силах. На вопрос, существует ли бессмертие, Конфуций уклончиво отвечал: «Мы не знаем, что такое жизнь, можем ли мы знать, что такое смерть?» И, тем не менее, культ имел в его глазах первостепенное значение, так как он видел в нем часть всеобщего нравственно-политического порядка.

Подобно Пифагору и Сократу Конфуций не оставил письменного изложения своего учения. Но друзья и последователи мудреца записали его высказывания в книге «Лунь Юй» — «Суждения и беседы». Она представляет собой сборник отдельных афоризмов Учителя, составленный без всякой системы. Слова Конфуция перемежаются в нем со словами учеников, которых в трактате упоминается 22, но Сыма Цянь сообщает о том, что их было «свыше трех тысяч». Наиболее прилежные обычно фиксировали высказывания учителя, чтобы в беседе выяснить непонятное, тем более что на вопросы, многократно повторяющиеся, Учитель почти всегда давал различные ответы. В трактате постоянно ощущается работа мысли, бьющейся над решением основных вопросов человеческой жизни и отношения к людям, к ним Конфуций подходит вновь и вновь с разных сторон, каждый раз предлагая новый аспект решения. В последующие века «Лунь Юй» был необычайно популярен в Китае, его текст, вплоть до каждого иероглифа, знал каждый мало-мальски образованный человек.

Перейти на страницу: