История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 22 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 23

• Предыдущая
• 23/95
• Следующая

— Но ведь пищевая промышленность от вас, по существу, не зависит! — настаивал Ленц.

— Нет. Сельское хозяйство… Хотя мы поставляем определенный процент энергии обрабатывающим предприятиям. Я вас понимаю и готов признать, что производство, а также транспорт, то есть распределение пищевых продуктов, могут обойтись без нас. Но подумайте, доктор, что будет, если мы лишим страну атомной энергии. Всеобщая паника! Ведь это же краеугольный камень всей нашей индустрии!

— В нашей стране и раньше бывали всеобщие паники, но мы справились даже с нефтяным кризисом, когда нефть начала иссякать.

— Да, справились, потому что на смену нефти пришла солнечная и атомная энергия. Вы не представляете, что это будет, доктор. Это почище войны. В нашей системе все взаимосвязано. Если вы сразу остановите тяжелую промышленность, все остальное полетит кувырком.

— Не важно. Все равно вы должны остановить реактор! Кинг невольно взглянул на застекленное реле в стене кабинета. Он, как и каждый дежурный инженер, мог бы укротить реактор.

Уран в реакторе находился в расплавленном состоянии при температуре выше двух тысяч четырехсот градусов по Цельсию, и чтобы остановить реактор, достаточно было разлить уран по небольшим контейнерам. Масса урана в каждом таком контейнере была недостаточна для поддержания цепной реакции.

— Нет, я не могу этого сделать, — сказал Кинг. — Вернее, могу, но реактор недолго будет стоять. Совет директоров просто пришлет другого человека, который меня заменит.

— Да, вы правы.

Некоторое время Ленц молча обдумывал положение, потом сказал:

— Прошу вас, закажите мне место, я хочу вернуться в Чикаго.

— Вы нас покидаете?

— Да.

Ленц вынул изо рта мундштук, и лицо его, впервые утратив благодушное выражение олимпийского божества, стало серьезным, почти трагичным.

— Если нельзя остановить реактор, мне здесь нечего делать. Иного решения проблемы я не вижу, да его и не может быть!

— Я должен объяснить вам все до конца, — продолжал он. — Вы имеете здесь дело с локально обусловленными неврозами. Грубо говоря, симптомы их проявляются как нервная неустойчивость, или своего рода истерия. Частичное выпадение памяти у вашего секретаря Штейнке — хороший пример этому. Штейнке можно вылечить шоковой терапией, но это вряд ли будет гуманно, поскольку сейчас он избавлен от постоянного напряжения, которого он не смог бы вынести. Другой ваш юнец, этот Харпер, из-за которого вы послали за мной, — пример неустойчивости изза повышенного чувства ответственности. Как только его избавили от этой ответственности, он моментально стал вполне нормальным человеком. Но вот его друг Эриксон — за ним нужен глаз да глаз…

Но главное — это причина всех подобных неврозов, и мы говорим о том, как их устранить, а не о том, в какой форме они выражаются. Так вот, такого рода неврозы возникают всегда, когда обстоятельства сильнее человека, когда он не в силах вынести постоянной тревоги и страха. В конце-то концов он так или иначе сходит с ума. А здесь обстоятельства именно таковы. Вы набираете интеллигентных, чутких молодых людей, втолковываете им, что малейшая их ошибка или даже случайное, неподвластное их контролю изменение в реакторе приведет к гибели Бог знает скольких тысяч человек, и после этого хотите, чтобы они не сходили с ума! Это же просто нелогично, немыслимо!

— Ради Бога, доктор, неужели нет никакого выхода? Кинг вскочил и забегал по кабинету. Ленц с горечью отметил про себя, что сам генералдиректор стоит на грани того самого нервного состояния, о котором они говорили.

— Нет, — сказал он медленно. — Выхода нет. Позвольте, я продолжу. Вы не можете доверить управление реактором менее чувствительным, менее ответственным людям. Это все равно, что доверяться безмозглому идиоту. А ситуационные неврозы лечатся только двумя способами. В первом случае, когда невроз возникает из-за неправильной оценки ситуации, достаточно помочь больному правильно оценить обстоятельства. Все его страхи исчезают. Для них никогда и не было реальных оснований. Больной просто их вообразил. Во втором случае больной правильно судит об окружающем и справедливо оценивает ситуацию как угрожающую. Его страх вполне нормален и обоснован, но он не может преодолевать его до бесконечности — и сходит с ума. В этом случае единственное лечение — изменение обстановки. Я пробыл у вас достаточно долго, чтобы убедиться: здесь дело обстоит именно так. Вы, инженеры, правильно оцениваете страшную опасность вашей Большой Бомбы, и это сознание неизбежно сведет всех с ума. Единственный выход — остановить реактор.

Кинг продолжал метаться по кабинету, словно стены были клеткой, в которой он был заперт со своей неразрешимой дилеммой.

— Неужели ничего нельзя сделать?! — воскликнул он, на мгновение остановившись.

— Вылечить — нельзя. Облегчить болезнь, пожалуй, возможно.

— Каким образом?

— Ситуационные психозы возникают из-за недостатка адреналина. Когда человек испытывает нервное напряжение, железы, чтобы ему помочь, усиленно выделяют адреналин. Но если напряжение слишком велико, адреналиновые железы не справляются со своей задачей и человек заболевает. Это и происходит здесь. Адреналиновая терапия может отдалить душевное расстройство всего организма. С точки зрения общественной безопасности второе, конечно, предпочтительнее, но… тогда у вас скоро не останется физиков.

— И больше вы ничего не можете посоветовать?

— Нет. Пусть ваши психиатры займутся профилактикой. Они у вас люди способные.

Кинг нажал кнопку и коротко приказал что-то Штейнке. Повернувшись снова к Ленцу, он спросил:

— Вы побудете здесь, пока не подадут машину?

Ленц решил, что Кингу это было бы приятно, и согласился.

Внезапно раздался металлический щелчок, и на стол Кинга упал цилиндрик пневматической почты. Вытащив из него белый листок картона, визитную карточку, генерал-директор с удивлением прочитал ее и протянул Ленцу:

— Не могу понять, зачем я ему понадобился. Вы, наверное, не хотите, чтобы он вас здесь видел?

Ленц прочел по карточке: «Томас Р. Харрингтон, доктор математики, капитан ВМС США, директор Морской обсерватории».

— Нет, почему же, — возразил он. — Мы с ним знакомы, и я буду только рад…

Харрингтон был явно чем-то озабочен. Он вздохнул с облегчением, когда Штейнке, пропустив его в кабинет, исчез в соседней комнате, и сразу же заговорил, обращаясь к Ленцу, который сидел ближе к двери:

— Вы мистер Кинг? Постойте, да это же Ленц! Что вы здесь делаете?

— Я здесь по приглашению, — ответил Ленц совершенно правдиво, но не полно, здороваясь с Харрингтоном за руку. — Знакомьтесь: генералдиректор Кинг, капитан Харрингтон.

— Как поживаете, капитан? Рад вас видеть.

— Для меня большая честь познакомиться…

— Садитесь, прошу вас.

— Благодарю. — Харрингтон сел, положив на угол стола свой портфель. — Вы, конечно, хотите знать, зачем я к вам явился вот так, без приглашения?..

— Я счастлив познакомиться…

В действительности все эти церемонии были уже слишком для натянутых нервов Кинга.

— Вы очень любезны, но… Кстати, нельзя ли сделать так, чтобы ваш секретарь, который меня впустил, забыл мое имя? Я понимаю, что это кажется вам странным, но…

— Совсем нет, я ему скажу!

Кинг был заинтригован и решил не отказывать своему выдающемуся коллеге в таком пустяке. Он вызвал Штейнке к видеофону и отдал соответствующее приказание. Ленц встал, показывая, что уже давно собирается уйти. Уловив взгляд Харрингтона, он пояснил:

— Я полагаю, вы хотите поговорить наедине. Кинг вопросительно посмотрел на него, потом на Харрингтона, потом опять на Ленца.

— Я лично ничего не имею против, — запротестовал астроном после секундной заминки. — Решайте сами, доктор Кинг! Честно говоря, я буду только рад, если Ленц останется.

— Я не знаю, что вы хотите мне сообщить, — заметил Кинг, — но доктор Ленц здесь тоже по конфиденциальному поручению.

— Очень хорошо! В таком случае все в порядке. Перейду прямо к делу. Доктор Кинг, вы знакомы с механикой бесконечно малых величин?

• Предыдущая
• 23/95
• Следующая