История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 22 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 11

• Предыдущая
• 11/95
• Следующая

— Нет. Им помогут соседи. Мне надо заниматься дорогой. Всей. Целиком. Не мешайте.

Возмущенный политик стих. Он смирился. Разумом Блекинсоп понимал, что Главный инженер прав — человек, отвечающий за жизнь миллионов, не может все бросить ради нескольких пострадавших, но такой неприкрытый прагматизм был ему отвратителен.

Гейнс вернулся в ресторан.

— Миссис Маккой, где тут у вас запасной выход?

— На кухне, сэр.

Гейнс прошел туда, Блекинсоп за ним. Мальчик-филиппинец, который резал салат, увидев бегущих людей быстро отскочил в сторону. Не долго думая, Гейнс взобрался на кухонный стол, смахнув с него разложенную мальчиком зелень. Он дотянулся до круглого люка в потолке и открыл его с помощью ручного штурвала. Тут же был откидной металлический трап, закрепленный крючком на потолке.

Пытаясь поспеть за Гейнсом. Блекинсоп потерял шляпу. Оказавшись на крыше здания, Гейнс зажег карманный фонарик и принялся изучать верхнее перекрытие дороги. Согнувшись чуть ли не вдвое, ом возился в тесном четырехфутовом промежутке между крышей ресторана и перекрытием.

Вскоре он нашел, что искал. В пятидесяти футах в стороне оказался другой лаз, похожий на тот, через который они только что пролезли. Гейнс крутанул колесо замка, выпрямился, положил руки на край отверстая, и одним ловким движением запрыгнул на крышу. Его компаньон полез следом за ним, хотя у него это получилось не сразу.

Они оказались в темноте, мелкий холодный дождь падал сверху на лица. Под ногами, от горизонта до горизонта, тянулись, слабо фосфоресцируя, солнечные энергетические экраны. Та часть падающей на них лучистой энергии, которую не удавалось преобразовать в электричество, рассеивалась в воздухе. Она-то и создавала это призрачное свечение. Свет этот был так слаб, что по настоящему ничего осветить не мог, он больше напоминал ровное сияние снега, искрящегося на равнине под звездами.

Ступая в этом призрачном свете, они отыскали проход, по которому им предстояло добраться до невидимой из-за дождя стены, отделяющей дорогу от расположенных по соседству зданий. Узкая лента мостков таяла в темноте за плавным изгибом крыш. Они побежали по мосткам, стараясь двигаться как можно быстрее, насколько дозволяла темнота. Блекинсоп все никак не мог успокоиться, возмущенный бездушием Гейнса. Несмотря на аналитический ум, по натуре он был человек чувствительный, он чувствовал свою сопричастность простому люду, а без этого никакой политик ее всеми его достоинствами и недостатками не может рассчитывать на успех. Вот потому-то Блекинсоп инстинктивно не доверял тем, чьими поступками управляет исключительно логика. Сам он отлично понимал, что если держаться одной лишь логики, то можно запросто зачеркнуть сам смысл существования рода человеческого, не говоря уже о каких-то так человеческих ценностях.

Побудь он в шкуре того, кто был рядом с ним, вот тогда он наверное бы успокоился. Глядя со стороны, и вправду можно было подумать, что в голове у Гейнса работает электронное устройство, которое мгновенно анализирует информацию, вырабатывает варианты действий, но, совершенно лишенное чувств, откладывает оценку ситуации до тех пор, пока не будут получены все необходимые данные.

На самом деле, в душе он сильно переживал, и лишь привычка сдерживать свои чувства не давала им выходить наружу. Душа его мучалась от тех бесконечных упреков, которыми он сам себя осыпал. Видя страдания людей, он места себе не находил, представляя, что творится сейчас вдоль всей полосы дороги. Гейнс не знал, чем вызвана катастрофа и где искать виноватых, зато очень хорошо понимал, что прежде всего виноват сам, — он начальник, а начальник отвечает за действия своих подчиненных.

Он слишком долго был лидером, слишком долго взваливал на себя ответственность, от которой любой нормальный человек на его месте давно бы уже свихнулся. И, казалось, теперь он приблизился к той роковой черте, перейдя которую капитану ничего другого не остается, как идти на дно вместе со своим кораблем. И только необходимость немедленных и конкретных действий поддерживала его в эти минуты.

Но на его лице не было и следа бушевавшей в глубине бури.

На стене здания зеленым пунктиром светились стрелки, указывающие влево. Над ними возле узкой двери горел указатель: «ПРОХОД ВНИЗ». Гейнс, и следом за ним задыхающийся Блекинсоп, поспешили туда. Они спустились по узкой лестнице, освещенной одинокой люминесцентной лампой, и оказались на переполненной шумной толпой неподвижной пешеходной дорожке, примыкающей к северной магистрали.

Рядом с лестницей, чуть правее, стояла телефонная будка. Сквозь стеклянную дверь был виден солидный, прилично одетый господин, увлеченно говоривший чтото своей не менее представительной собеседнице, чье изображение виднелось на экране. Еще три человека дожидались своей очереди. Гейнс протолкался к будке, рывком распахнул дверь, ухватил за плечи изумленного и возмущенного человека и выпихнул его вон. Одним движением он убрал с экрана матрону — та даже слова не успела сказать — и нажал аварийную кнопку.

Он набрал свой личный код, и на экране возникла осунувшаяся физиономия дежурного инженера Дэвидсона.

— Докладывайте.

— Это вы, шеф! Слава Богу! Где вы? — воскликнул Дэвидсон с облегчением.

— Докладывайте!

Старший дежурный офицер овладел собой и принялся излагать суть дела:

— В девятнадцать ноль девять натяжение двадцатой полосы сектора Сакраменто неожиданно начало расти. Прежде чем мы успели что-либо предпринять, оно вышло за критический уровень. Сработала блокировка. Подача энергии на полосу прекратилась. Причина аварии неизвестна. Связи с постом управления Сакраменто — нет. Они не отвечают ни по запасному, ни по коммерческому каналу. Попытки наладить связь продолжаются. Послан курьер из подсектора десять сектора Стоктон. По нашим данным — жертв на линии нет. Пассажирам по трансляционной сети рекомендовано держаться подальше от девятнадцатой полосы. Принимаются меры по эвакуации людей.

— Жертвы есть, — вставил Гейнс. — Срочно вызывайте полицию и скорую помощь.

— Слушаюсь, сэр! — Дэвидсон повернулся, чтобы отдать распоряжение, но дежурный курсант уже принялся его выполнять. — Надо ли останавливать действующую часть дороги, сэр?

— Не надо. Думаю, что жертв больше не будет. Продолжайте предупреждать людей об опасности. Если мы остановим движение остальных полос, то получим такую пробку, что сам черт ее не пробьет.

Принимая такое решение, Гейнс исходил из того, что остановить полосу легко, а вот разогнать ее снова можно только предварительно разгрузив. Роторы не такие мощные, чтобы сдвинуть с места ленту, переполненную людьми и грузами. После остановки дороги пришлось бы сначала эвакуировать со всех полос пассажиров, затем, исправив положение на Двадцатой, опять запустить дорогу и лишь после этого решать проблему с образовавшейся пробкой.

А тем временем пять с лишним миллионов людей, застрявших вдали от дома, задали бы серьезную задачу полиции. Гораздо проще и безопаснее было эвакуировать людей с двадцатой полосы по крыше, чтобы они могли добраться до дома с помощью оставшихся полос.

— Сообщите мэру и губернатору, что я принимаю чрезвычайные полномочия, распорядился Гейнс. — Поставьте в известность начальника полиции, пусть выполняет ваши распоряжения. Прикажите коменданту вооружить всех имеющихся под рукой курсантов — чтобы в случае необходимости они были готовы, Выполняйте!

— Есть, сэр! Надо ли вызвать свободных от дежурства техников?

— Нет. Это не авария. Посмотрите на ваши данные — целый сектор остановился одновременно. Не иначе как кто-то вручную отключил роторы. Впрочем, нет, техников соберите тоже, но не вооружайте и в «преисподню» посылать не надо. Весь наличный состав курсантов-старшекурсников направьте в десятый подсектор Стоктона в мое распоряжение. Вооружите их пистолетами и усыпляющими гранатами.

— Слушаюсь, сэр!

К плену Дэвидсона склонился клерк и что-то прошептал ему на ухо.

• Предыдущая
• 11/95
• Следующая