Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 79

• Предыдущая
• 79/119
• Следующая

Бенц не ответил. Мойленд подождал, потбм продолжил:

— Ты знаешь, что мне будет за укрывательство беглеца? Ты ведь из подполья?

— Ну что ты, Зак! Я бы не подложил тебе такую свинью. Я просто — просто бродяга. Я собираюсь стать на учет.

— Откуда у тебя кровь на куртке?

— Ну… просто несчастный случай. Может, у тебя найдется пара чистых тряпок и йод.

Мойленд некоторое время смотрел на неге без всякого выражения и вдруг улыбнулся:

— Не бойся, все будет путем. Садись. Он отступил к бару и вытащил бутылку бурбона. Налив в чайный стакан на три пальца виски, он протянул его Бенцу.

— Выпей, а я тебя перевяжу. Он вернулся с пригоршней обрывков полотенца и бутылкой.

— Сядь спиной к окну и сними рубаху. Вот тебе еще виски. Выпивка тебе понадобится, пока я буду работать.

Бенц нервно дернул головой в сторону окна:

— Почему ты шторы не опустишь?

— Привлечет внимание. Честные люди в ваши дни не задергивают шторы. Сиди тихо, сейчас будет больно.

После еще трех порций виски Бенцу стало лучше. Теперь они с Мойлендом сидели за столом и пили, и нервы у Джо постепенно успокоились.

— Ты правильно сделал, что пришел, — сказал Мойленд. — Нет смысла прятаться в нору, как названный кролик, или бодаться с каменной стеной. Глупо это.

Бенц кивнул:

— Я им так и говорил.

— Кому — им?

— Кому? Да никому. Тем ребятам, что встретил на дороге. Бродягам.

Мойленд налил ему еще.

— На самом деле ты был в подполье.

— Я? Не говори глупостей, Зак.

— Слушай, Джо, я не мальчик. И я твой друг. Даже если бы ты мне рассказал, это ничего не изменило бы. Во-первых, у меня нет доказательств. Во-вторых, я симпатизирую подполью — как всякий американец. Я только считаю, что у них негодное руководство и глупая тактика. А то бы я сам к ним примкнул.

— Глупые они — это точно! Здесь ты не ошибешься.

— Так ты там был?

— А? Слушай, не подлавливай меня. Я давал честное слово…

— Остынь! — сказал Мойленд, как бы отмахиваясь. — Не бери в голову. Я ничего не слышал и ничего никому не могу рассказать. Меньше знаешь — дольше живешь.

Он сменил тему.

Жидкости в бутылке постепенно убавлялось, а Мойленд тем временем излагал свой взгляд на события.

— Стыд и позор, что нам пришлось так трудно усваивать свой урок, но реальность такова, что мы фактически стояли на пути прогресса. Когда-то в сорок пятом было время, когда мы могли это сделать сами, да только духу не хватило. Всемирная организация, всемирное правительство. А теперь мы стояли на дороге, вот нас и сровняли с асфальтом. Так должно было случиться, и умный человек мог это предвидеть.

Бенц страшно возмутился, но не сразу нашелся, что сказать.

— Слушай, Зак, так ты хочешь сказать, что тебе это нравится?

— Нравится? Конечно, нет. Но это было необходимо. Если тебе надо будет вырвать зуб, тебе это может не нравиться, но все равно придется. И в любом случае, — продолжил Мойленд, — это не так плохо. Большие города так или иначе были экономически нецелесообразны. Нам бы пришлось самим их взрывать. Можешь назвать это уборкой лома.

Бенц стукнул пустым стаканом:

— Пусть так — но ведь нас превратили в рабов!

— Не так страстно, Джо! — сказал Мойленд, наливая в его стакан. — Ты ведь говоришь абстракциями. Коп на углу мог тебя замести, когда только хотел. Это свобода? И важно ли, с ирландским или каким-нибудь другим акцентом говорит коп? Нет, друг, слишком много чепухи болтают насчет свободы. Свободы нет ни у кого. Ее вообще нет на свете. Есть только различия в привилегиях. Свобода слова? Вот сейчас мы говорим свободно. Или тебе надо обязательно забраться на трибуну? Свобода печати? А ты был владельцем газеты? Не будь фраером. Теперь, когда ты проявил здравый смысл и вернулся, ты увидишь, как мало изменился мир. Чуть больше порядка и нет страха войны, и это, в общем, все. Девки как давали, так и дают, ушлые ребята загребают монету, а фраерам остаются огрызки.

— Ты прав, Зак, — кивнул Бенц. — Дурак я был.

— Хорошо, что ты понял. Вот, например, те дикари, с которыми ты был. Что у них за свобода? Свобода голодать, свобода спать на холодной земле, свобода быть дичью на охоте.

— Так оно и есть, — согласился Бенц. — Ты спал когда-нибудь в шахте, Зак? Холод — это только полдела. Там еще и мокро.

— Воображаю, — поддержал Мойленд. — В Кэйпхартских копях всегда было полно воды.

— Это не в Кэйпхарте, это в Харкн… — Бенц поймал себя на том, что чуть не проговорился,

— В Харкнессе? Это там база?

— Я этого не сказал! Это ты сказал! Ты…

— Спокойно, Джо. Не волнуйся. — Мойленд подошел к окну и опустил шторы. Ты ничего не сказал.

— Ничего не сказал, — подтвердил Бенц, тупо глядя на стакан. — Слушай, Зак, где бы мне поспать? Что-то мне нехорошо.

— Я устрою тебя на отличном месте.

— Да? Спасибо, покажи где. Я уже падаю.

— Один момент. Тебе придется сначала стать на учет.

— Чего? Слушай, только не сегодня. Я уже никуда не гожусь.

— Боюсь, что все равно придется. Ты видел, как я опустил шторы? Они вот-вот явятся.

Бенц, слегка шатаясь, вскочил:

— Ты меня заманил в ловушку! — и бросился на Мойленда.

Тот отступил на шаг, положил руку на плечо Бенца и толкнул его обратно на стул.

— Сядь, фраер, — ласково сказал он. — Ты ведь не думаешь, что ради тебя и твоих дружков я подставлю себя под атомную бомбу?

Бенц покачал головой и захныкал.

Хобарт проводил их до дома и сказал Арту, уходя:

— Если вернетесь, скажите Мак-Кракену, что тетя Дина почиет в мире.

— Скажу.

— Дайте мне две минуты и входите. Удачи.

Клив остался прикрывать, Арт вошел внутрь. Задняя дверь была заперта, но филенка была стеклянная. Он разбил филенку рукоятью ножа, просунул руку и отпер дверь. Когда Мойленд вышел на шум, он уже вошел.

Арт двинул Мойленда ногой в живот, а когда он согнулся, вонзил нож ему в шею. Убедившись, что он мертв, Арт отправился на поиски той комнаты, где был Бенц, когда опустились шторы.

Именно там он и нашел Бенца. Тот замигал и начал тереть глаза, как бы не в силах поверить тому, что видит. Наконец он выкрикнул:

— Арт! Господи, это ты! До чего же я рад тебя видеть! Давай выбираться отсюда — тут горячо.

Арт стал приближаться с ножом наготове. Бенц посмотрел на него встревоженно:

— Эй, Арт! Это ошибка. Арт, не делай этого. Я ведь…

Первый удар ножа пришелся в солнечное сплетение, а второй — для верности перерезал ему горло. После этого Арт быстро покинул дом.

Через тридцать пять минут он вышел из внешнего выхода люка. Глотка у него пересохла и горела, а левая рука безжизненно повисла — то ли сломанная, то ли просто раненая.

Клив лежал мертвым в аллее за домом Мойленда. Он хероше прикрыл отход Арта.

Добираться до шахты Арту пришлось всю ночь и еще часть утра. Весь путь он проделал по холмам; на шоссе, по его мнению, было слишком горячо. Он не рассчитывал застать Роту на месте. Со стороны Моргана было бы разумно, не имея твердой уверенности, что Бенцу заткнули рот, провести эвакуацию. Арт спешил.

Но он не рассчитывал увидеть то, что увидел — вертолет, барражирующий в окрестностях шахты.

Он остановился оценить обстановку. Он знал, где искать Моргана, если ему с отрядом удалось выбраться. Если они все еще в шахте, то нужно придумать, как им помочь. Ему очень не нравилась собственная беспомощность — в одиночку с ножом и сломанной рукой против вертолета.

Где-то застрекотала сорока. Без особой надежды он передал свой сигнал. Сорока умолкла, и ответил пересмешник — Тед.

Арт просигналил, что будет ждать на месте. Он думал, что хорошо спрятался, и ждал сигнала, когда Тед подберется поближе, но недооценил Теда. Рука на его плечо легла неожиданно. Он повернулся, вытаскивая нож, и чуть не вывихнул плечо.

— Тед, это ты! До чего же рад тебя видеть!

— Взаимно. Ты его нашел?

— Бенца? Нашел, только не знаю, вовремя ли. Где вся кодла?

• Предыдущая
• 79/119
• Следующая