Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 32

• Предыдущая
• 32/119
• Следующая

— Будь же благоразумна, Марта. — И женщина обычно поворачивалась к нему. Джон, не пора ли вам обоим успокоиться и начать как-то устраивать свою жизнь?

Такие люди утомляли его.

— Все это ради поссумов, — однажды сказал он ей очень серьезно. — Им нравится путешествовать.

— Опоссумов? Марта, ради Бога, о чем он говорит?

Марта коротко и понимающе взглянула на него и затем на полном серьезе произнесла:

— О, извини меня! Видишь ли, Джонни растит детенышей поссумов в своем пупке.

— Я хорошо к этому подготовился, — подтвердил он, похлопывая по своему выпуклому животу.

Ее это так потрясло, что она, наконец, замолчала. Он терпеть не мог людей, которые давали советы «для вашего же блага».

Марта где-то прочитала, что весь помет новорожденных опоссумов умещается в чайной ложке и что не менее шести малышей становятся сиротами, так как в маминой сумке на всех не хватает ни места, ни еды. Они немедленно организовали «Общество по спасению и поддержке шести отвергнутых поссумов», и Джонни был единодушно — Мартой — избран местом расположения Города Поссумов Папы Джонни.

У них были и другие воображаемые ручные зверюшки. Одно время Марта и он с надеждой ожидали детей. Дети так и не появились, и тогда их семья пополнилась невидимыми зверьками. Мистер Дженкинс, маленький серый ослик, помогал им советами в выборе мотелей; Чипминк, болтунишка бурундук, обитал в перчаточном отделении; Мus[5] — Подражателус, мышь-путешественница, которая хоть и не произносила ни слова, но зато довольно неожиданно кусалась, особенно рядом с коленками Марты.

Все они к этому времени отошли в мир иной; они угасали постепенно — по мере того, как в Марте угасало то радостное заразительное настроение, которое поддерживало в них жизнь. Даже Бродяги, обладателя вполне реального, видимого тела, не было больше с ним. Бродяга был собакой, которую они подобрали у дороги далеко в пустыне, напоили и обласкали, а взамен получили огромную сердечную преданность. С тех пор Бродяга всегда путешествовал с ними, пока и он не ушел из жизни вскоре после Марты.

Джон Уоттс часто размышлял о Бродяге. Где он сейчас? Может, странствует где-нибудь на планете Собак, в царстве, которое изобилует кроликами и незакрытыми мусорными бачками? Но, скорее всего, он с Мартой — сидит рядом, положив ей голову на колени, или путается у нее в ногах. Джонни очень надеялся, что так оно и есть.

Он вздохнул и посмотрел на пассажиров. Сухощавая, очень пожилая женщина перегнулась через проход и спросила:

— Едем на ярмарку, молодой человек?

Он вздрогнул. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как его в последний раз назвали «молодым человеком».

— Хм? Да, конечно. — Они все держали путь на ярмарку — специальный рейс.

— Вам нравится ездить на ярмарки?

— Очень.

Он, конечно, понимал, что все эти, пустые, малозначащие фразы — лишь формальный шаг для завязывания разговора. Он не сердился на нее, старые одинокие женщины чувствуют потребность поговорить с незнакомыми людьми — и он откликнулся на это желание. Кроме того, ему нравились такие вот веселые, бойкие старушки. Они казались ему воплощением самой Америки и вызывали в памяти церковные общественные собрания, сельские кухни… и крытые фургоны.

— Мне тоже нравятся ярмарки, — продолжала она. — В свое время я даже выставляла свои изделия — желе из айвы и вышивку иорданским крестиком.

— Держу пари, что главные призы с голубыми лентами были вашими.

— Иногда, — согласилась она, — и все же, в основном, мне просто нравилось посещать их. Я — миссис Альма Хилл Эванс. У мистера Эванса недурно получались всякие поделки. Да взять ту же выставку на открытии Панамского канала — впрочем, навряд ли вы ее помните.

Джон Уоттс признался, что не был там.

— Во всяком случае, аукцион был не из лучших. Вот Ярмарка-93 — другое дело; то была ярмарка, что надо. Все другие лишь ее жалкое подобие.

— Наверное, к нынешней это не относится?

— Нынешней? Тьфу! Масштаб — это еще не все. — Всеамериканская выставка, несомненно, побьет все рекорды по своему размаху — и по достоинствам тоже. Если б только Марта была с ним, эта выставка вообще показалась бы ему раем. Старая леди поменяла тему. — Вы ведь любите путешествовать, не так ля?

Он поколебался, не зная, как лучше ответить, затем произнес:

— Да.

— Я всегда угадываю. А каким видом транспорта вы путешествуете, молодой человек?

На этот раз он колебался еще дольше, а затем решительно сказал:

— Я путешествую слонами.

Она пристально посмотрела на него. Ему хотелось объяснить, но верность Марте не позволяла распространяться по этому поводу. Марта настояла тогда на их серьезном отношении к своему увлечению и велела никому ничего не объяснять и ми перед кем не извиняться Эту тему они впервые затронули, когда он подумывал об уходе на заслуженный отдых; они говорили о том, что хорошо бы приобрести акр земли и заняться на ней чем-то полезным: выращиванием редиски, или разведением кроликов, или чем-нибудь в этом роде. Затем, во время их последней поездки по привычному ярмарочному маршруту, Марта после долгого молчания вдруг заявила:

— Джон, а ты не хочешь прекратить наши путешествия?

— Что? Не хочу ли я? Ты имеешь в виду: нам следует заняться фермерством?

— Нет, с этим уже все решено. Но и сидеть на одном месте мы не будем.

— А что ты хочешь делать? Вести цыганский образ жизни?

— Не совсем так. Я думаю, нам нужно поменять направленность наших путешествий.

— Скобяной товар? Туфли? Женская готовая одежда?

— Нет. — Она задумалась. — Мы должны путешествовать чем-то. Это придаст определенную направленность нашим поездкам. По-моему, нам лучше всего подойдет то, что не слишком быстро передвигается, — так, чтобы в нашем распоряжении могла бы быть поистине обширная территория, скажем, целые Соединенные Штаты.

— Может, линкоры?

— Линкоры уже вышли из моды, но ты попал почти в точку. — Они проходили мимо летнего театра; ветерок трепал обрывки старой цирковой афиши. Придумала! — вскричала Марта. — Слоны! Мы будем путешествовать слонами.

— Слоны, да? Перевозить их довольно трудно.

— А нам и не нужно их перевозить. Все знают, как выглядит слон. Разве я не права, мистер Дженкинс? — Невидимый ослик, как всегда, согласился с Мартой. Вопрос был улажен.

Марта знала, как подойти к делу.

— Сначала мы все обследуем. Прежде чем что-либо предпринять, мы должны прочесать Соединенные Штаты вдоль и поперек.

Обследованием они занимались десять лет. У них появился повод для посещения каждой ярмарки, зоопарка, выставки, шоу с демонстрацией товаров, цирка или показа всевозможных поделок из тыквы в любом уголке страны — разве они не были потенциальными покупателями? В список обязательных для обследования мест были включены даже национальные парки и другие чудеса природы — иначе как еще узнать, где существует настоятельная потребность в слонах? Марта подходила к делу с невозмутимым видом и всегда носила с собой блокнот: «Ла Бреа Тар Питс, Лос-Анджелес — избыток слонов, исчезающий вид, в этих местах приблизительно 25 000 лет тому назад»; «Филадельфия — продают по меньшей мере шесть профсоюзной Лиге»; «Зоопарк Брукфилда, Чикаго — африканские слоны — изумительные»; «Таллап, Нью-Мексико — каменные слоны в восточной части города, очень красивые»; «Риверсайд, Калифорния, парикмахерская Слона — у владельца подтяжек можно купить талисман»; «Портленд, Орегона спросить Ассоциацию хвойных пород Дугласа. Продекламировать «Дорогу в Мандалей». То же самое — для фракции Южной сосны. Нью-Брансуик, требуется поездка в Галф Коуст — сразу, как закончим с родео в Ларами».

Десять лет — и каждая миля пути доставляла им удовольствие. Обследование еще не завершилось, когда Марта отошла в лучший мир. Джон частенько спрашивал себя, не утомила ли она святого Петра своими не интересными для него разговорами о положении дел со слонами в Святом городе. Он мог поспорить на десять центов, что так оно и было.

• Предыдущая
• 32/119
• Следующая