Империя волков - Гранже Жан-Кристоф - Страница 22

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая

Она проживает последние дни в мире разумных существ.

– Анна! Что ты копаешься? Мы опоздаем!

Анна стояла под обжигающе горячей струей воды и едва различала голос Лорана. Она смотрела, как разлетаются капли у ее ног, наслаждалась покалывающими затылок струйками, подставляла лицо под воду. Тело было расслабленным и податливым, она наслаждалась душем. Все ее существо было покорным – как больной разум. Благодаря снотворному она проспала несколько часов и утром чувствовала себя спокойной и безразличной ко всему, что может с ней произойти. К отчаянию примешивались спокойствие и ощущение мира в душе.

– Анна, поторопись, прошу тебя!

– Я почти готова!

Она вышла из душевой кабины и прыгнула на коврик перед раковиной. Восемь тридцать: Лоран уже побрился, наодеколонился, оделся и нетерпеливо топчется у двери в ванную. Она быстро одевалась: сначала белье, потом черное шерстяное платье. Темное одеяние от Кензо, этакий стилизованный футуристический траур.

Очень к месту.

Она схватила щетку и начала причесываться, видя в запотевшем зеркале лишь туманное отражение своего лица: сейчас так было даже легче.

Через несколько дней, а может, недель ее каждодневная реальность станет похожа на изображение в этом мутном зеркале. Она перестанет узнавать и видеть, все вокруг будет ей безразлично. Она забудет даже о собственном безумии и позволит ему уничтожить последние проблески рассудка.

– Анна!

– Сейчас, уже иду!

Она улыбнулась нетерпению Лорана. Интересно, он боится опоздать на службу или ему не терпится смыться от чокнутой супруги?

Зеркало запотело от пара. Анна разглядывала свое покрасневшее от горячей воды лицо и мысленно прощалась с Анной Геймз. И с Клотильдой, и с «Домом Шоколада», и с Матильдой Вилькро, психиатром с губами цвета маковых лепестков…

Она воображала себя в Институте Анри-Бекереля. Белая палата, наглухо отгороженная от реальности. Вот что ей нужно. Ей почти не терпелось отдать себя в чужие руки, позволить сестрам и врачам заботиться о себе.

Она даже начала привыкать к мысли о биопсии и о зонде, который медленно заползет в ее мозг и, возможно, найдет причину болезни. Вообще-то ей было плевать на выздоровление. Она просто хотела исчезнуть, испариться, растаять и перестать наконец портить жизнь окружающим…

Анна причесывалась, когда время остановилось и замерло.

В зеркале под челкой она заметила три вертикальных шрама. Анна не могла в это поверить. Левой рукой она протерла запотевшее зеркало и придвинулась вплотную, почти не дыша. Следы были практически незаметны – но они были!

Шрамы, оставшиеся после пластической операции.

Те самые, что она безуспешно искала сегодня ночью.

Она закусила кулак, чтобы не закричать, и сложилась пополам, чувствуя мгновенно подступившую тошноту.

– Анна! Да что ты там, в конце концов, делаешь?

Ей казалось, что голос Лорана доносится до нее из параллельного мира.

Тело Анны сотрясала крупная дрожь. Она поднялась и снова посмотрела на свое отражение в зеркале. Повернув голову, опустила пальцем правое ухо и нашла на верхней кромке беловатую линию. За другим ухом обнаружилась точно такая же.

Она отшатнулась, стараясь унять дрожь. Опираясь ладонями о раковину, Анна подняла подбородок и попыталась отыскать другой след – от операции липосакции. Шрам нашелся в мгновение ока.

У нее закружилась голова.

Желудок скрутил жестокий спазм.

Она опустила голову и раздвинула пальцами волосы, ища последнюю отметину: шов в форме буквы «S» – доказывающий, что ей делали забор кости. Розоватая змейка, похожая на мерзкую рептилию, обнаружилась на коже головы, словно специально поджидала хозяйку.

Она отчаянно цеплялась за бортик, чтобы не упасть, и, не отводя взгляда от шрама, пыталась осознать глубину разверзшейся пропасти.

Истина была проста и очевидна: единственный человек, сменивший лицо, – она сама.

– Анна, господи, да ответь же мне!

Голос Лорана доносился до нее сквозь влажный пар, утекавший на улицу через открытую форточку. Призывы мужа были слышны во дворе дома, летели вслед Анне, успевшей добраться до карниза.

– Анна! Открой!

Она продвигалась вперед, прижимаясь спиной к стене. Каменная кладка холодила лопатки, дождь стекал по лицу, ветер прижимал к глазам намокшие волосы.

Она старалась смотреть прямо перед собой, сконцентрировавшись на стене дома напротив, а не вниз, на двор, до которого лететь было метров двадцать.

– ОТКРОЙ МНЕ!

Она услышала, что Лоран взломал наконец дверь ванной. Мгновение спустя он появился в окошке, через которое она сбежала: глаза у него налились кровью, лицо исказила жуткая гримаса.

В ту же секунду Анна добралась до балконной перегородки, одним движением перемахнула через нее и упала на колени с другой стороны, услышав, как треснуло черное кимоно, которое она накинула поверх платья.

– АННА! ВЕРНИСЬ!

Через столбики балюстрады Анна видела мужа искавшего ее взглядом. Она поднялась и побежала вдоль балкона, перелезла через следующую перегородку и прижалась к стене, чтобы преодолеть следующий карниз.

С этого мгновения началось настоящее безумие.

В руках у Лорана внезапно оказался передатчик УКВ. Он завопил, и Анна услышала панические нотки в его голосе:

– Сообщение для всех подразделений: она сбежала. Повторяю: она убегает!

Практически мгновенно во дворе появились двое мужчин. Они были в гражданской одежде, но с красными полицейскими повязками на рукаве, и целились в нее из автоматов.

В здании напротив, на четвертом этаже, открылось окно, и в нем возник человек, сжимающий обеими руками большой хромированный пистолет. Он окинул профессионально цепким взглядом стену и нашел Анну – она была для него идеальной мишенью.

Внизу снова раздался топот. Трое мужчин прибыли на подмогу к тем двоим, что уже караулили Анну (одним из них оказался их шофер Николя). Они тоже были вооружены автоматами.

Анна закрыла глаза и развела руки в стороны, стараясь удержать равновесие. Внутри у нее поселилась тишина, прогнав все мысли и подарив ощущение какого-то странного покоя.

Она продолжала двигаться с закрытыми глазами и разведенными руками, слыша крики Лорана:

– Не стреляйте! Черт возьми, не стреляйте, она нужна нам живая!

Анна открыла глаза. Несмотря на весь ужас ситуации, она мысленно восхитилась идеальной симметрией их «боевого» порядка. Справа – Лоран, тщательно одетый, причесанный волосок к волоску, кричит что-то в рацию, указывая на нее пальцем. Напротив замер в окне стрелок с пистолетом – теперь она видела микрофон у его губ. Внизу – пятеро изготовившихся для стрельбы мужчин.

И в центре всеобщего внимания – она, Анна. Женщина со смертельно бледным лицом, задрапированная в черное, в позе Христа.

Анна почувствовала изгиб водосточной трубы. Она выгнулась, обхватила трубу левой рукой и перебралась на другую сторону. Через несколько метров от нее находилось открытое окно.

Она вспомнила, что оно выходит на лестницу черного хода.

Анна нанесла резкий удар локтем по стеклу, но оно выдержало. Она ударила снова, изо всех сил, и осколки брызнули в разные стороны. Встав на цыпочки, Анна опрокинулась назад.

В падении ее сопровождал крик Лорана:

– НЕ СТРЕЛЯЙТЕ!

На короткое мгновение время замерло, потом она приземлилась на твердую поверхность. Черная горячая вспышка охватила все ее тело, последовала серия ударов: спина, руки, пятки бились о жесткие ребра, боль была почти невыносимой. Анна катилась вниз, ноги закинулись за голову, подбородок уперся в грудь, не давая дышать.

Потом все исчезло.

Сначала она почувствовала вкус и запах пыли. Ощутила привкус крови на губах. Сознание возвращалось. Анна лежала, свернувшись калачиком, у подножия лестницы. Подняв глаза, она увидела над собой серый потолок и желтый шар плафона. Она находилась там, куда надеялась попасть: на лестнице черного хода.

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая